Максим Галкин приехал в Уфу прямо из горнолыжного курорта в Абзаково. «Вы не представляете, что там творилось. Я забыл взять спортивные очки и поэтому не мог скрыться от поклонников, они то и дело фотографировались со мной», – посетовал пародист. Галкин выступает в нашем городе уже не первый раз, однако всегда собирает аншлаги, даже несмотря на недешевые билеты и постоянные юмористические тв-шоу. Максим сразу озадачил журналистов и фотографов: «Либо вы вопросы задаете, либо фотографируете. Я одновременно ничего не делаю». Дипломированный филолог и артист слегка лукавит. На самом деле он просто боится, что его неудачные снимки попадут на страницы газет и журналов. Поэтому сначала всегда дает интервью, а уж потом позирует для папарацци.

– Вы уже второй раз приезжаете в Уфу после горнолыжных курортов. Это стало традицией?
– Видимо, да. Бывает, езжу кататься во Францию, Швейцарию. Иногда с друзьями, иногда с Аллой Борисовной.

– Вы так часто мелькаете на экране телевизора, даже странно, что снова собрали полный зал…
– На сборы пожаловаться не могу. В Челябинске, Магнитогорске, да практически везде были аншлаги. Телевидение может помочь, а может и навредить. Все зависит от того, с чем появляться на экране. Если номер хороший, его хоть 10 раз смотри по ТВ, он не станет раздражать. Если же артист выступает с плохим репертуаром, то уже ничто ему не поможет. Публика же не дура, знает, на кого идет, – пафосно заметил Максим.

– Почему вы не пародируете новых персонажей? Скажем, Сергей Зверев – весьма одиозная фигура нашего шоу-бизнеса…
– Сережа Зверев… Знаете, есть все-таки какие-то рамки… Я, конечно, могу изобразить Зверева, но он давно уже перешел все грани эпатажа, постоянно матерится и выставляет напоказ соответствующую манеру поведения. Всем же понятно, что это работа на публику. Я же играю персонажей, у которых более цельное изображение. Боря Моисеев или Рената Литвинова – они ведь такие и есть. А Сережа Зверев – это за гранью вкуса, зачем же я буду его изображать? Пародия – это гипербола, а у него уже нечего гиперболизировать, все и так до крайности дошло. Я сам признаю, что у меня нет новых персонажей. Мне некого изображать. Есть молодые интересные ребята из «Камеди клаб». Но и у них все то же самое. Гарик Мартиросян если изображает кого–то продвинутого типа Димы Билана, то стебается не столько над манерой поведения, сколько над стихосложением, вариантами рифм. А это очень тонкая вещь, которую массовый зритель вообще не понимает. Такой юмор подходит для молодежной тусовки очень узкого круга. Дело в том, что с узнаваемым голосом никого уже не осталось. В политике–то что делается! Мне кажется, чиновники сами себя не всегда узнают по телевизору. Они же все одинаково правильно говорят, а телевизионщики еще все подчищают. Раньше–то как было: глупость сморозил – вся страна знает. А сегодня все на монтаже вырежут. В результате в стране нет ярких политиков. Ну, Жириновский пока еще держится, но он уже фактически на эстраду перешел. А там идет линия штампованных, спродюсированных звезд.

– Не боитесь остаться без работы?
– Нет, развитие актера надо искать не в количестве персонажей. Необходимы новые ходы. Я, например, стараюсь выступать в американском стандарте – больше общаться с публикой, импровизировать на сцене.

– Многие рок-группы отменяют гастроли на время православных постов. Для вас религия имеет какое-нибудь значение?
– Я не крещеный, не православный, поэтому и посты не соблюдаю. Знаю, что многие артисты не выступают в это время. Лично я против публичного показа веры, считаю, что и телевизионные трансляции не очень нужны.

– После нескончаемых передач Петросяна и его жены телезрители практически возненавидели «Кривое зеркало». Не боитесь, что скоро и вы окажетесь объектом насмешек?
– Надеюсь, что этого не произойдет. А то будет сплошной кошмар! Я против проявлений культа. В последнее время стало модно шутить над Петросяном, я не знаю, почему это происходит. Я против того, чтобы так наезжали на людей.

– На каком концерте вы были последний раз как зритель?
– Год назад на концерте Селин Дион в Лас–Вегасе. Мне очень понравилось. Правда, она работает один час двадцать минут, а не два сорок, как я. Очень хочу попасть на шоу Мадонны, я ее поклонник.