В последнее время я очень кусками. Большая их часть уже в рюкзаке.
Сегодня уезжаю в горы и буду дней через двадцать. Где-то так. Наблюдаться буду между Бийском и Барнаулом (если вообще можно находиться между Бийском и Барнаулом - в географии я не силён). На карте я обозначен маленькой лохматой точкой.
- У тебя вся жизнь вверх тормашками. - Да. А когда я плачу, мои слёзы взлетают вверх. И разбиваются о звёзды. - Звёзды такие холодные... - Нет, ничуть. Знаешь, ты тоже совсем не выглядишь таким тёплым, какой ты есть на самом деле. Звёзды такие же.
Шёлковое пламя извивается над кружкой. У меня есть десять маленьких холодных причин выпить горячего кофе, и сейчас они бережно держат свой шанс на согревание. Я ещё не прохожу сквозь людей на улице, хотя уже почти их не замечаю.
Беги же быстрей, моя путеводная звезда, ведь я ещё не знаю что будет, если я обгоню тебя.
Около месяца не могу потерять иголку. Я прямо немножко шокирован этим фактом. Она всё время перемещается по комнате, но так или иначе всегда оказывается у меня в руках. Не то чтобы я задавался целью, но тем не менее. Следует отметить то, что в моей комнате много раз бесследно исчезали вещи гораздо более крупногабаритные и существенные [русско-французский словарь, я думаю, стал их предводителем, где бы они ни были: его чёрная обложка с блестящими позолоченными буквами всегда внушали уважение].
Лето меня обманывает. По-доброму так. У меня все планы мешаются и с чужими планами, и с выполнеными планами, и с цветами, и с чем угодно, кроме того, что ожидалось. Мне начинает казаться, что люди только потому летом и отдыхают, что работать в такой путанице не представляется возможным. Постепенно возвращаюсь.
Сессия сдана, порядок вещей нарушен, красные глаза заработаны. Образ процесса подмены понятий на противоположные отличается от образа песочных часов тем, что перетекание песка в них довольно очевидный и долгий процесс. Я только что придумал игру: "убей метафору страшной фразой".
Легкомысленно отмахнулся от зонтика. Закрыл дверь. Послушал как папа продолжает убеждать закрытую дверь в необходимости зонтиков для перемещения по улицам непредсказуемого города. Я дождался конца монолога (я хам, но вежливый), и, перелетев один лестничный пролёт, вышел на улицу. Глубокий вдох. Вроде дождь идёт, а вроде и нет, но направлений это не меняет, поэтому пора идти. Никак не могу привыкнуть к высушенным теперь озёрам, обнажившим ожиданно большое количество интересного и не очень (кстати, теперь я знаю, куда скамейки пропадают). Выглядят они чертовски странно, как огромные воронки, или как пустые глазницы, даже не знаю...
Я шёл, а сверху кто-то вдруг перепутал декорации: среди беспощадных грозовых туч, буквально на несколько секунд, появилось чистое-чистое голубое небо с облаками, цвета розовых лепестков, который казался чем-то невероятным и неуместным. Торопясь исправить ошибку асфальт отразился вверх, и получилось, что я иду по асфальту, а сверху тоже он. Верхний асфальт осыпал меня дождём, а нижний размачивал ноги. Из дождя появлялись трамваи и исчезали у меня за спиной, деловито переваливаясь через мост. Я надел капюшон, и дождь колотил по нему, как по палатке, с той разницей, что в палатке более или менее сухо и есть чьё-то тёплое дыхание, а иногда и не одно.
Откопал старый Зенит, покрытый огромным слоем пыли, при виде которого сие событие хотелось назвать археологическим прорывом в истории моей квартиры. Он работает, чему я очень рад. Вообще здоровоо найти у себя дома что-то приятное, тем более такого масштаба.
Мне доказали, что чёрный чай называется так не из-за цвета заварки, и что мой способ заваривания чая не полезен.
*"проиграно лишь сражение, а не война", - вскричал я и тут же начал заваривать чай по-старому*
Мне нравится, когда на книгах под именем автора только одна дата: это настраивает на положительный лад
Мне нравится, что на свету пыль летит вверх: это настраивает на положительный лад.
Это был действительно какой-то кусок прошлого, застрявший на перекрёстке, осыпающий прохожих снегом с крыши и взглядами последних посетителей, отражающими всю гамму человеческих чуств. В этом кафе было что-то очень советское, хотя советское время меня не застало, но, наверняка, это заведение было создано ещё тогда. Я помню, когда мы пришли туда в первый раз: я заказал какой-то чай, а женщина за прилавком посмотрела на меня так, будто я процитировал какого-то великого поэта.
- Только зелёный.
И там была эта странная кафельная плитка, функция которой заключалась в том, чтобы посетитель не забыл, что он не дома. Чтобы уют не растопил замёрзшие тела до конца, там было очень много такого, и тарелки, разукрашенные чьей-то неизлечимой, запертой фантазией и доска объявлений, украденная из ближайшего отделения милиции. Зато оттуда был очень хороший вид на заснеженную безлюдную улицу, затерянную и унылую сказку, глядя на которую, вспоминаешь эту идею: "а вдруг мы все кому-то снимся и..." .
Там было даже немного страшновато, но ничто не могло убить в нас это ощущение того, что мы не зря проделали долгий путь сюда, и, оставив последнюю частичку тепла перед дверью, мы могли быть спасёнными только чашкой чая. Только зелёного.
После десяти какой-то комендантский час для трезвых, но я закоренелый его нарушитель, и пьяные ребята как-то не особо мне удивляются.
Сегодня были такие облака, что сравнивать их со зверями казалось каким-то оскорблением, впрочем дело, наверное, даже не в облаках, а в нас, что мы такие.
Если упрощать жизнь до чёрных и белых полос (что обычно мне не свойственно, мне свойственно всё усложнять, довести до субстанции равномерной консистенции, лениво поболтать в ней ложкой, виновато пожать плечами и робко улыбнуться), то исключить полосы какого либо цвета представляется совершенно невозможным, потому что они являются непосредственной частью друг друга. Одноцветная пустота - просто выдумка, неудачное воплощение в жизнь какого-то бездарного кинематографа. Это начинает иметь очень большое значение, когда начинаешь от чего-то убегать, или заканчиваешь и наступает время "повторения пройденного". Вот вам моя маленькая Америка, не обижайте её коренных жителей. Понятно, что это всё не ново, но на практике, как водится, всё гораздо интереснее.
Если все выходят через одну дверь, то это не значит, что других нет. Он доказал это не раз, а сам может и не заметил. Впрочем трудно что-то утверждать о нём, кроме очевидностей, которых не так уж и много, которых не хватает, когда очень хочется что-то утвердить. Но, почему то лучше всего мне помнится осень, когда я частенько видел длинный красный шарф, развевающийся по ветру и силуэт его обладателя, скрывающийся за углом. Может мы ещё поедем куда-нибудь, как тогда. В лесу его проще разгадывать, там он ближе к себе, а поэтому мысли всё больше находят какой-то выход и из них можно собрать что-нибудь действительно стоящее. А пока мы подождём.