Опечалились сыновья, да делать нечего. Любовь любовью, а кто ж от царского титула откажется? Взяли они стрелы и пошли в чисто ледово поле, невест себе искать. Выпустил стрелу Алексей-Царевич. Попала стрела в Жубу, чуть не зашибла. Сидит Жуба, стрелу во рту крепко держит. Испугался Алексей-Царевич, оглянулся - не видит ли кто - и ну стрелу у Жубы изо рта дергать! А Жуба ему и говорит: «Не бойшя, чаревич, почелуй меня и я штану прекрашной чаревной». Подышал Алексей-Царевич в кислородную маску, для храбрости, и поцеловал Жубу. Не помогло. Поцеловал второй раз – сидит Жуба Жубой. Поцеловал третий раз, четвертый, пятый... Да так увлекся превращением Жубы в царевну, что не заметил, как и Евгений-Царевич подошел. Увидел Евгений-Царевич такое вероломство, расстроился страшно, сначала из-за Алексея-Царевича, а потом из-за Царевны-Жубы, потому как видно было, что целовалась она хорошо. Дрогнула у него от горя рука и выпустил он стрелу, случайно. И полетела его стрела далеко-далеко, прямо в царство Кащеево. Тоже случайно. Где Лайсилиса Прекрасная жила. А вот это – не случайно. Давно уже она там жила. С Кащеем. Гражданским браком. И пошел Евгений-Царевич в царство Кащеево, во дворец Кащеев. В Бостон-град. Постучался. А Кащей ему и отвечает : «Вээээлкм, Евгений-цаааревич! Давно тебя жду». Зашел Царевич и видит: сидит Кащей в каменьях сверкающих рядом с золотым троном, в хрустальное зеркальце смотрится. Евгений-Царевич на трон уселся, по привычке, и спрашивает: «А почему, - спрашивает, - ты, Кащей, не на троне сидишь?» - «Сам сидит и сам спрашивает! - возмутился Кащей. - Время мое еще не пришло! Вот через три года и сяду». «А почему, - спрашивает Евгений-Царевич, - ты, Кащей такой... ммм... стройный и петитный?» - «А потому, что на диете сижу, чтобы быть легким и удивительным, а то все никак на золотой трон взобраться не могу, падаю по дороге», - кокетливо подмигнул Кащей и поправил челочку. Залюбовался Евгений-Царевич челочкой, а потом вспомнил, зачем пришел. «Признавайся, - говорит, - где Лайсилиса Прекрасная и где игла твоя Кащеева спрятаны!» А Кащей и отвечает: «Игла моя спрятана в яйцах-фаберже. А зачем тебе Лайсилиса?» - «А яйца тебе зачем, Кащей?» - несказанно удивился Евгений-Царевич, так, что и про Лайсилису аж забыл от удивления. А Кащей и отвечает: «Так положено. Чтобы были. От рождения. А вообще – не знаю, зачем. Да еще так много... Сам удивляюсь каждый раз, как вижу. И одного бы хватило, чтобы иглу хранить, волшебную, на конце которой - карьера моя, модельерская. А тут – целых два зачем-то... А зато с яйцами я могу делать все! Вот, жонглировать, например. Или любоваться. Ах, какие!.. В руках приятно подержать, правда? Хочешь?» - «Хочу приятно подержать...» А тут и Лайсилиса Прекрасная вышла. Как чувствовала. В черном сарафане. У нее все сарафаны были черные, потому что очень шли к ее большим черным глазам, и к смуглым щечкам, и к щетине.
- Ну, здравствуй, Лайсилиса... - пригляделся Евгений-Царевич, - ммм... Прекрасная... А что это у тебя на голове написано?
- Где? На кукушнике? Это сисисипи. Правда, очень эротичная надпись? Это мне Кащей расшил, он страсть как русский дух любит, - Лайсилиса Прекрасная поправила красный русский народный головной убор с большой белой надписью «СССР».
Пригляделся еще раз Евгений-Царевич, призадумался и говорит:
- А выходи за меня ты, Кощей, замуж! Будешь на Руси жить, а не в городе имени вальса. Кофе старбакс из самовара будем пить...
- Интересное дело, - возмутилась Лайсилиса Прекрасная, - он, значит, со своим самоваром будет, а я, значит, без пейринга останусь, так одна и буду куковать, в кукушнике?
- А мы тебя замуж выдадим, за русского богатыря Успенского. Кукушник у тебя уже есть. С эротической надписью…
- Знаю я этого вашего богатыря! – привычно поправила съехавший кукушник Лайсилиса Прекрасная. - Как нерусский прямо! Одно название – богатырь. А посмотришь, так он еще ммм... стройнее и петитнее моего Кащея.
- Так их два! – показал для убедительности на пальцах Евгений-Царевич. - Богатырей Успенских-то двое!
- Двое? - заинтересовался пальцами Кащей. - Ой, сразу два... Хотя и не по-русски это как-то, с двумя богатырями сразу жениться, но я бы…
- У тебя челочка растрепалась, прислюни, не отвлекайся! – быстро пересчитала пальцы Лайсилиса Прекрасная.- Двое, говоришь?
- Соглашайся, Лайсилиса Прекрасная! - зазывно помахал пальцами Евгений-Царевич. - Прогрессивные европейские женщины уже давно отбросили подобные предрассудки. Вон Стефанида Премудрая замужем за трехглавым Змеем Горынычем Одой-Хондой-Такакхашей и довольна! Сидит себе, диссертации пописывает. По индийским коровам.
- Почему по индийским? – удивилась Лайсилиса Прекрасная.
- Потому что она – святая женщина! - Евгений-Царевич многозначительно поднял вверх символизирующие богатырей Успенских пальцы, немного подумал и для пущей убедительности осенил староверским крестным знамением надпись «СССР» на кукушнике. - Изучает исключительно только божьих коров, а не всяких тебе мирских животных. А коровы бывают божьи только в Индии. А Горыныч – муж завидный, три головы, всего по три. Стефанида Премудрая довольна.
- Всего по три? Прямо-таки всего? - с трудом отвлекся от пальцев Кащей. - Ой, а я бы тоже диссертацию написал. О русской водке в сметане!..
- Челочку прислюни, не отвлекайся, растрепалась она у тебя!.. Да жадный он очень, Евгений-Царевич. Сначала, слыхала я, у него три жены должно было быть, по одной отдельно на каждую голову – Добриня Никитична, Андрияна Изгрязи-Вкнязева и Лутая Никакая. Так он из экономии передумал и взял одну, Стефаниду Премудрую. А она, бедная, так вертится, так вертится, такие кренделя выделывает, чтобы хоть как-то коров своих божьих прокормить. Вы ее исподнее видели? Слезы, а не исподнее! Сколько полотна туда пошло-то? У меня носовые платки и то больше! А еще кто из женихов у тебя есть на примете?
- Есть. Томаш Сойер есть.
- Да ну его к лешему Проберу твоего Томаша, это ж чистый мензальянс! Он же как Наф-Наф одевается, а я Кащеем к высокой моде приучена, тонкий скус он во мне развил, эстетический. Да я ж на зеленом галстуке этого самого Сойера и повешусь, когда его розовую рубаху угляжу! Или его конбизоном удавлюсь. И не силуйте меня за него идти! Или ты, Евгений-Царевич, смерти моей хочешь, духовной?
- Да, вкус у тебя хороший. Красное с черным – это я уважаю. Пойдешь крестной матерью к моим детям? Царские дети уродятся, не как либо что!
- Пойду, чего ж не пойти, коли позовешь. А ты, Евгений-Царевич, к моим – крестным отцом. Только откуда ж моим детям-то взяться, если мы с тобой все никак с женихом не определимся!!! Кто там дальше у тебя по списку?
- Одесский Гетман еще есть.
- Я не хочу такую фамилию!!!
- Дура-баба! Гетман – это титул, а фамилия у тебя будет Петренко! Лайсилиса Петренко!
- Аааа… Так он же старый! Хотя, и правда всем хорош. Но не пойду я и за него. Там же свекровь - змиевская змиевской! А ты думал, чего такого завидного жениха никто до сих пор не запейринговал? В свекрухе все дело-то.
Закручинились тут Евгений-Царевич и Лайсилиса Прекрасная, не знают, как быть. А Кащей и говорит:
- Не печалься, Лайсилиса, будет тебе жених. Есть у меня один на примете, для себя держал. Но раз такое дело, не сватать же тебя и впрямь за Успенских. Не чужая ты мне, чай, чтобы за абы кого тебя отдавать.
Встал Кощей в третью позицию, челочкой тряхнул, глазами сверкнул, руками взмахнул, два раза притопнул, один раз упал и говорит: «Богатырь русский Денисушка свет Петухов, стань перед нами, как чехлы перед коньками!»
Обрадовалась Лайсилиса Прекрасная, а Кощей ударился оземь (в очередной раз), оборотился Сивкой-Буркой Шахматной Кауркой и говорит тихонько Евгению-Царевичу: «А теперь – смываемся, и быстро». «А мы что, в Палавелу опаздываем? – удивился Евгений-Царевич. – Чего быстро-то?» «Потому что Петухов не один придет. Он с Грегори придет…»
Вскочил Евгений-Царевич на Кощея и поскакали они. Скакали, скакали, совсем из сил выбились. Приезжают во дворец, видят, а там Алексей-Царевич все Царевну-Жубу расколдовывает. И просит тут Алексей-Царевич Кащея:
- Слышал я, Кащей, что ты в таких делах хорошо колдуешь. Расколдуй мне Царевну-Жубу, а я тебя за это одарю по-царски, - и Кащею на шею красный кафтан кутает.
Понравился Кащею и кафтан, и забота Алексея-Царевича:
- Чего ж не расколдовать, - улыбнулся Кащей, - расколдую.
Поцеловал Кащей Царевну-Жубу и превратилась она в тыкву. Схватился Алексей-Царевич за голову и кричит:
- Как я теперь на тыкве женюсь?! Все и так надо мной смеются, что я никак до ЗАГСа не дойду! А все из-за таких, как ты, Кащей!
- Не горячись, Алексей-Царевич, это ночь такая сегодня, Хэллоуин. Все тебе сейчас будет!
Поцеловал Кащей Царевну-Тыкву прямо в тыкву (потому что больше некуда было) и превратилась она в Царевича-Жубу. Обрадовался Алексей-Царевич, обнял Царевича-Жубу и поцеловал. И превратился Царевич-Жуба в тыкву. Заржал Евгений-Царевич, а Кащей задумался и говорит: «Больно заколдована оказалась… Ну ничего, есть еще один волшебный способ, безотказный». Написал Кащей на тыкве три тайных знака «007», подпрыгнула тыква, обернулась четыре раза и превратилась в Царевича-Жубу. И сыграли они две свадьбы и одни похороны. Потому что царь этого уже не пережил.