ПЕЩЬ РА

 

«Пещь Ра», или как я в русской печи мылся. После Хлебов.

Средний Урал, 70е года.

 

Наш командир, когда не в части мы, и не на неделю, иногда нас отпускал до вечера.

 

В лесу грибочков, ягод посбирать, на речку-озерцо – рыбёшек потягать.

 

И тем, кого отпустит, хорошо, и, если есть «улов», на камбузе подспорье. Командир в поездках называл так кухню.

 

Иногда даже – в деревеньку отпускал, но здесь по одному, ну очень редко. Помочь кому из стариков по хозяйству, домашних щей поесть и пирогов. Условие одно – на место вовремя и «без проблем».

 

От «точки» до деревни небольшой – восемь километров «рысцой» обычно пробегали. Всегда найдётся там работка нам.

 

Как закончим-сладим дело — пироги да щи, да каша уже готовы. И самовар! С вареньем-мёдом шанежки… Домашние пирожки – не то, что «армейский паёк»…

 

Иногда и банька по такому случаю протоплена у хозяев. А если в пятницу ты «на Хлеба» попал...! Таких Хлебов я не едал нигде и никогда потом. Мечтаю весь процесс, что рассказали нам и показали, у себя на даче повторить «по всей программе». Наверно только Хлеб… Полностью включает и сбор росы, и в печи мытьё, точнее – прогрев, леченье, набиранье сил… Ладно, суть, по пунктам.

 

Хотя начну я «с бани». Для этого печь не всякая годилась. Для Хлебов – особая нужна. Да и любая русская, что ладили печных дел мастера. А вот, чтоб париться и мыться в ней – нужна большая печь, чтоб мог поместиться там любой из взрослых, да ещё хотя бы один ушат, специальный, липовый, довольно узкий, но всё ж… где травы, веники и мёд запарены «для духа» и здоровья.

 

Сначала печь топили. Долго, жарко. Только ольхой или берёзой. Дрова другие – в другие дни. Потом, когда очистят от углей, золы – Хлеба! На всю «седмицу». Для гостей и для семьи.

 

Лишь только после, когда Хлеба готовы, на скамью поставлены «созреть», и холстом специальным, «Хлебным», покрыты, печь готовят для мытья: вдвигают широкую доску… Опять из липы – сидеть на ней, чтоб «не прижарить», ушат со взваром банным и вениками.

 

Для «хворых» и в особых случаях – специальным тестом обмазывают тело… и в печь! На голову всегда или платок повяжут, или «банный чепчик», чтоб не угореть. В такой печи, где удалось два раза мне прогреться-пропариться, два ушата по краям, а посередине, сидя – я.

 

Первый раз без теста… С трудом залез, чуть обжигаясь, везде без навыка – никак), уселся меж ушатов. Над головой пространство – можно с веником рукой подвигать. Махать, как в просто бане, не получится, а протереться – в самый раз. В одном ушате – чистая вода, в другом – довольно крепкий, духмяный взвар из трав и мёду, не только мыться, даже пить возможно. Хотя питьё, специальный жбан, чтоб «дыхальца» открыть на коже, дали перед печью.

 

Веники, берёзовый, дубовый в ушате со взваром. Прогрелся чуть, протёрся пару раз берёзовым, он вместе с взваром помогает «дыхальца» открыть. Жар в печи со всех сторон,и даже снизу, хоть «на лопате» липовой сижу… Если бы ни взвар и ни вода, которой обтирался – наверно спёкся б…

 

В конце обязательно дубовым веником протереться – «дыхальца» закрыть. Конечно, если в печь один раз забрался. Старики по два, по три раза… дубовым всегда в конце. Баня у этих стариков есть, великолепная баня! «По чёрному»! И дух в ней – сказка! Мы там несколько раз парились… А вот в печи пропариться – особый случай…

 

Вылез. Розовый… На улице холодною водицей облился… Закутали не вытирая в простынку, и чай с малиной- мёдом из самовара… Пока весь пот не вышел. ДВА ВЕДЁРНЫХ САМОВАРА - ОДИН «ВЫДУЛ»!!!

 

Выжмешь простынь, снова чай… А пот ручьём! Потом – как выключили воду! Сухой! И вытирать нечего – сухой.

 

— Теперь энергично оботрись, и можешь одеваться. Хорошо держался, молодец. Постарайся ещё разок прийти в следующую пятницу к Хлебам, да чуть пораньше. С командиром договорюсь, тебе очень надо. Тесто приготовим для тебя.

 

– Какое тесто? И зачем?

 

— А «хвори» убирать, малёхо накопил. И даже всем здоровым хоть один раз в три годочка надо. На родниковой, чистой водице, а если есть возможность на утренней зорьке росу собрать холстами с разнотравья, с лугов цветущих, хоть чуть-чуть.

 

Обмажем тело, в печи без веников и шаек посидишь, пока тесто коркою не станет. Вылезешь– отколупаем аккуратно, под дерево, под дубочек, что вместе мы с тобой посадим – закопаешь, и будешь хоть куда!

 

В следующую пятницу действительно командир меня отпустил. Одного. Пришел с утра, дрова колол в начале. Хорошо пошло, легко, азартно даже. Воды из криницы принёс. У них колодец есть с «журавлём» почти что рядом с домом, но иногда, и для Хлебов, и в особые деньки нужна вода из родника.

 

А криница – под горкой родничок, что в сруб из лиственницы одели много лет назад их деды… Монет серебряных на дно, камней кремнёвых, кварцевых, прозрачных… Закрыта крышкой, водопадик, ручеёк. Вокруг шиповника кусты, сирень чуть дальше, сосны и берёзы. Поодаль – мощный дуб на горке. Скамья под ним. Иконка… Набрал воды бадью…

 

— Ну, садись под образа, внимательно посмотрим на тебя, а ты – пока ни звука… Долго оба старика – хозяин и хозяйка, в глаза смотрели.Внимательно,по доброму… НО ГЛУБОКО. Друг другу–Готов Хлебами с нами вместе он заняться? -Готов… А тебе сейчас на улице польём водицы на руки – умыться. И будем вместе Хлеб Творить. Шестнадцать караваев… Потом и тебя «испечём».

 

– Как это – испечём?!! Совсем? – удивился я. – Обмажем тестом вон из того глиняного горшка, и – прогреться в печь.

 

На этот раз без веников и без воды. Вылезешь – снимем корочки и закопаем под дубком. Покажем где. А потом – трапеза. Как заново родишься.

 

– Ну, тогда ладно. Про Хлеба расскажу потом. Сейчас – про «Ивашку под простоквашкой»,то бишь – меня «в кляре»…

 

…Хлеба готовы. На лавку положил, хозяйка и хозяин их ВМЕСТЕ рушниками вышиваными закрыли. Не тем, что в прошлый раз, а отдельно на каждый.

 

Разделся под пенье странное, протяжное, но радостное. Обмазали довольно густым тестом всего, кроме головы, даже лицо. Аккуратно залез в печь — «Бабушка на лопату саживала, в пещь налаживала…» Её, пещь, прикрыли, оставив пару щёлок.

 

Ощущения странные – тесто стало стягивать меня, как выжимая пот иль соки лишние. И здесь же наполняя лёгкостью и силой. Намного легче было, чем в прошлый раз, хотя жару больше. (ПЕЩЬ – старые так выговаривают…)

 

Старики поют – торжественно, как гимны… молитвы, странные слова … не помню, но по русски… странным выговором…

 

Открыли. Вылезаю, как в латах весь. И! Удивление... Горенка полна девиц! В одеждах старинных, в кокошниках… Поют: - Сокол наш ясный родился, Кожу в печи поменял…

 

Снимают «латы» из теста, в деревянную кадку кладут. У меня в голове… лёгкие вихри… Перед глазами радуги… лентами плывут в такт пению… Ничего не понимаю, и не двигаюсь… Всё тесто- корки, сняли. Старик меня обтёр рушником, помог надеть рубаху до колен, а бабуля с поклоном подаёт глубокую глиняную миску с молоком: - Испей, добрый молодец, наберись сил.

 

Вкусный напиток. Кроме молока и мёду в нём растёртые орешки кедра и ещё что-то… (...)

 

Часть гимна-молитвы, что исполняли Старцы, когда «ивашку под простоквашкой» готовили...

 

...Ой, да на ЗОРЕ, да на Зореньке,

С трав, да духмяных, да на полюшке чистом,

Полотном, да льняным, самотканым

РОСЫ чисты сбирала, В Туесок отжимала.

Ой, ты РОСОНЬКА, РОСА, Силу дай

Для замеса с травами, мучкой, водицей…

Чтоб болезному Здравье, да вернуть

Полной Мерою, Полной мерой Святою…

Для мучицы целебной злаки разные брала,

Цветы, травы, коренья в нужный срок собирала…

Чашу зрелого мёда, да пыльцы разнотравья

В тесто я затворила с Молитвой, со Словом…

Ой, да на ЗОРЕ, на Зорьке Пещь-Ра жарко топилась,

Да не просто топилась – с приговором – ольхою.

Топись Пещь-ра, ты жарко, прежарко,

Пламя, будь ты целебно и мягко.

Накопись ты в той глине, из чего ЛОНО Пещи…

И лучись Силой Благою, Силой живою,

Изгоняя все хвори… из болезного тела,

Проясняя все мысли, очищая все чувства…

Как появятся угли, разгребём их до края.

И хворобного тестом мы обмажем целебным.

В ЛОНО Пещи задвинем на осиновой достке.

Чтобы Жар Пещи и целебное тесто всю хворобу забрало.

 

Всю хворобу спалило, Жизни силушку дало.

Напитала дитятюшки ЖИВОЙ! Новой Силушкой, Силой.

И Лучами от ЛОНА, Жарцелебным от углей,

Соками Теста, что с Любовью-Молитвой творила…

 

Как возьмётся всё коркой, того, кто

Вновь Родится С Огнём-Пламенем Жизни,

Из Пещи потихоньку достанем…

Корку, взявшую хвори, с него соберём.

И потом вместе с ним, обновлённым,

Дав ему Новое, тайное имя, под Дубовый Росток

По весне закопаем-посадим, Святою Водицей полив.

Пусть ростёт Тот дубок в Могучий Дуб родовой…

Был когда-то «он» хворый, болезный.

Теперь – Вновь Народился! С Новой Судьбой!

Сам теперь помогай и Природе, и Роду!

Стань Защитником Жизни, Любви и Миров!

Стань Опорой Семье, Продолжателем Рода,

Для Земли стань садовником славным,

Для Потомков стань Хранителем Жизни и Знаний.

А Для Предков – Хранителем Памяти их…

 

--------------

ИЗ ИНТЕРА:

 

Баба Йога (Йогиня-Матушка) — Вечнопрекрасная, Любящая, Добросердечная Богиня-Покровительница детей-сирот и детей вообще. Она странствовала по Мидгард-Земле то на Огненной Небесной Колеснице, то верхом на коне по землям, на коих жили Роды Великой Расы и потомки Рода Небесного, собирая безпризорных детей-сирот по градам и весям.

 

В каждой Славяно-Арийской Веси, даже в каждом многолюдном граде или поселении, Богиню-Покровительницу узнавали по излучающейся доброте, нежности, кротости, любви и ее нарядным сапожкам, украшенным золотыми узорами, и показывали Ей, где живут дети-сироты.

 

Простые люди называли Богиню по-разному, но обязательно с нежностью. Кто — Бабушкой Йогой Златой Ногой, а кто и совсем по-просту — Йогиней-Матушкой.

 

Детей-сирот Йогиня доставляла в свой предгорный Скит, который находился в самой чаще леса, у подножия Ирийских гор (Алтай). Она делала это для того, чтобы спасти от неминуемой гибели последних представителей древнейших Славянских и Арийских Родов.

 

В предгорном Скиту, где Йогиня-Матушка проводила детей через Огненный обряд посвящения Древним Вышним Богам, имелось Капище Бога Рода, высеченное внутри горы. Рядом с горным Капищем Рода, в скале имелось специальное углубление, которое Жрецы называли Пещь Ра.

 

Из него выдвигался каменный помост, разделенный выступом на два равных углубления, называемый ЛапатА. В одно углубление, которое было ближе к Пещь ра, Йогиня-Матушка укладывала спящих детей в белых одеждах. Во второе углубление накладывался сухой хворост, после чего ЛапатА задвигался обратно в Пещь Ра, и Йогиня поджигала хворост.

 

Для всех присутствовавших на Огненном обряде это означала, что дети-сироты посвящены Древним Вышним Богам и в мирской жизни Родов их никто более не увидит.

 

Чужестранцы, которые иногда присутствовали на Огненных Обрядах, очень красочно рассказывали в своих краях, что своими глазами наблюдали, как маленьких детей принесли в жертву Древним Богам, бросив живыми в Огненную Печь, и сотворила сие Баба Йога.

 

Чужестранцам было неведомо, что когда задвигался помост-лапата в Пещь Ра, специальный механизм опускал каменную плиту на выступ лапаты и отделял углубление с детьми от Огня. Когда загорался Огонь в Пещь Ра, Жрецы Рода переносили детей с лапаты в помещения Капища Рода. Впоследствии из детей-сирот воспитывали Жрецов и Жриц, а когда они становились взрослыми, юноши и девушки создавали семьи и продолжали свой род.

 

Ничего из этого чужеземцы не ведали и продолжали распространять сказки о том, что дикие Жрецы Славянских и Арийских народов, а в особенности кровожадная Баба Йога, детей-сирот в жертву Богам приносят.

 

Эти чужеземные сказки повлияли на Образ Йогини-Матушки, особенно после христианизации Руси, когда Образ красивой молодой Богини подменили Образом старой, злой и горбатой старухи со спутанными волосами, которая крадет детей. жарит их в печи в лесной избе, а потом поедает их. Даже Имя Йогини-Матушки исказили и стали пугать Богиней всех детей.

-------------

 

ТАК ЧТО: ..."И В СУМУ ЕГО ПУСТУЮ КЛАДУТ ГРАМОТУ ДРУГУЮ..." А.С.ПУШКИН