Джирайя прочел, сколько, двадцать, тридцать любовных романов? Разве это не достаточная подготовка? Он был уверен, что семнадцать разных специалистов в науке любви не могут заблуждаться насчет легендарного Первого Поцелуя. Первый Поцелуй должен быть грандиозным, великолепным и совершенным во всех отношениях. Джирайе положено было, ни много, ни мало, увидеть звезды. Но по какой-то им одним известной причине никто из семнадцати специалистов ни слова не сказал о возможных трудностях. О носах, которые сталкиваются (между прочим, больно), и о том, что в первый раз лучше обойтись без языка. Удовольствия не было никакого, а пощечина, которую Аяме ему влепила за то, что он обслюнявил ей рот, чуть не заставила Джирайю вообще отказаться от идеи любовных похождений.

Однако позже, прижимая к щеке пакет со льдом, чтобы избавиться от отека, Джирайя подумал: причина, пожалуй, таилась в том, что все герои его любимых романов были, как минимум, на три-четыре года старше его. Легендарный Первый Поцелуй с Девушкой Мечты был первым поцелуем со вполне определенной подругой сердца, а так все герои, без исключения, уже имели опыт общения с прекрасным полом. В смысле, они уже целовались с девушками. В смысле, они уже усовершенствовали свое мастерство, и собственно, именно поэтому Первый Поцелуй с Девушкой Мечты у них получался таким великолепным. С любовью и языком, и без всяких пощечин впоследствии.

В связи с этим открытием возникала только одна проблема. Книжные-то герои с девушками целовались, а вот количество девушек, желающих попрактиковаться с Джирайей, было прискорбно мало. Оно равнялось нулю.

Виноват в этом был не совсем он (и почему девчонки так чертовски нервничают из-за того, что он подглядывает за ними в банях?), но проблема существовала и исчезать не собиралась до тех пор, пока Джирайя не станет гением поцелуев, и девчонки не будут против, если он иногда за ними понаблюдает, а потом в награду поцелует. Но он не сможет научиться целоваться, пока не найдутся желающие с ним попрактиковаться, а таковых не будет, пока он не научится целоваться.

Всегда, конечно, можно попросить Цунадэ. Но она откажется, да вдруг еще и челюсть сломает. Так что это тоже не решение, и, по всей видимости, Джирайя в тупике.

Примерно так он и изложил суть проблемы Орочимару, пока тот, прислонившись к сво-ему любимому дубу, читал взятый у Сарутоби-сенсея свиток и безуспешно пытался не обращать на Джирайю внимания. Наблюдая за тем, как Орочимару разворачивает свиток еще на три дюйма, и поймав на себе очередной его недовольный взгляд, Джирайя обиженно подумал, что для него этот разговор тоже не палец о палец ударить. Будь у него выбор, он бы предпочел кого-нибудь другого вместо Орочимару, который был мало того, что упорствующий ботаник (в самом деле, какой нормальный пацан в свободное время будет ходить в библиотеку, вместо того, чтоб попытаться прокрасться во взрослую секцию видеомагазина?), так еще и сноб. Но Сарутоби-сенсей стал бы читать нотации о том, что Джирайя мол не на то силы тратит, а Цунадэ, скорее всего, сломала бы ему челюсть за то, что ей кажется шовинизмом (несправедливо, между прочим. Прекрасный пол действительно прекрасен, и Джирайя никогда не мог понять, чего такого плохого в том, что он воспевает главные женские прелести). А больше почти никого и не оставалось. По крайней мере, из тех, кому Джирайя доверял. И вообще, глядя, как Орочимару рассеянно смахивает упавшую на глаза длинную черную прядку, Джирайя объяснял свой выбор еще и тем, что его друг похож на девчонку так сильно, как это только возможно при условии отсутствия груди; плюс еще его тоненькая фигурка и взгляд, высокомерней, чем у Цунадэ. Впрочем, хорошеньким бы Джирайя Орочимару не назвал. Во всяком случае, не в лицо.

- Короче, у меня нет никаких идей, как добиться успеха у женщин… А ведь я добьюсь, мне это суждено, но, черт, у девчонок нет никакого вкуса, они не видят потенциала, так что я вынужден томиться в этом болоте в гордом одиночестве до самого конца времен… - у Джирайи уже в тринадцать лет была страсть к «высокому штилю», и он знал, что высокопарность ему удавалась вполне неплохо, хотя Сарутоби-сенсей неоднократно советовал по возможности избегать цветистых речей во время битвы. К сожалению, в условиях ежедневных убийств и сражений Сарутоби-сенсей не слишком много внимания уделял приятным сторонам жизни.

Орочимару от талантов Джирайи был в еще меньшем восторге, чем Сарутоби-сенсей, но Джирайя ничего другого и не ожидал от парня, который считал, что фантастические романы – это пустая трата бумаги, и у которого словно какое-то устройство в глаза было вмонтировано, не позволявшее ему читать ничего, кроме скучных научных трудов. Орочимару, в свою очередь, даже не пытался скрывать своего мнения о том, что читает Джирайя, но, по крайней мере, когда будущий писатель начал изъясняться особо метафорично, ему удалось отвлечь внимание своего товарища от чертова свитка.

- Не будь у тебя проблем с женщинами, Джирайя, ты бы не называл Коноху «болотом». Романтическая чушь, которую ты читаешь, дала тебе неправильное представление о том, как должны развиваться отношения между людьми.

Джирайя нахмурился. К слову о «болоте», тут Орочимару был просто демоном здравого смысла, восставшим из глубин черных топей, чтобы терзать Джирайю - по крайней мере, именно этим гадкая змеюка занималась, когда не была занята попытками научиться призывать энциклопедии, или что ей там положено делать в свободное от тренировок время.
- Что бы это могло значить?
Орочимару отложил свиток в сторону и посмотрел Джирайе прямо в глаза. Джирайе этого хватило, чтобы насторожиться, отпрянуть назад и присмотреться к своему товарищу, в надежде выяснить, шутит тот, или всерьез преисполнился желания убивать. Подобное случалось в прошлом достаточно часто, чтобы Джирайя забеспокоился.
- Ты не умеешь целоваться, потому что не уделяешь внимания механике процесса.
Джирайя фыркнул и успокоился. Только Орочимару мог применить слово «механика» по отношению к таким вещам, как поцелуи.
- Да ну? А ты-то откуда знаешь? Ты девчонок даже не замечаешь.
Кроме Цунадэ, но она не в счет, у нее рука была тяжелее, чем у большинства взрослых, которые пытались прикончить их на миссиях, так что романтичностью Цунадэ не отличалась, даже если бы ей этого хотелось.
Хотя… Орочимару-то девушек, может, и не замечал, но они-то наверняка замечали его, так что, вполне вероятно, что у змееныша было представление о том, как привлечь прекрасный пол. Но все-таки… механика? Джирайя нахмурился. Такое… неромантичное слово.
- И вообще, какое отношение механика имеет к поцелуям?
Орочимару явно начал уставать от этого разговора:
- Тебе объяснять – пустая трата времени.
Джирайя снова фыркнул:
- И что же ты собираешься делать? Устроить практическую демонстрацию? Как еще ты…
Не стоило ему этого говорить. Орочимару хоть и был гением, но только не по части общения и, кажется, не понял, что предложение Джирайи было шуткой, а вовсе не приглашением. Несмотря на семилетнее знакомство, Джирайя все еще не мог предсказать следующий ход Орочимару, если змеюке того хотелось. Именно поэтому, когда юный ботаник схватил Джирайю за грудки и потянул на себя, тот только взмахнул руками, потерял равновесие, и упал… ну, прямо в объятия своего товарища.
Джирайя, конечно, попадал и в более неловкие ситуации. Как в тот раз, в Стране Облаков, с горностайчиком и Цунадэ. Но легче ему от этого не стало.
Носами они почему-то не стукнулись, и Орочимару даже не попытался использовать язык, за что Джирайя был очень ему благодарен, потому что язык у Орочимару все-таки жутковатый, да и вообще, по мнению Джирайи, языкам совсем не обязательно быть такими длинными и острыми. Но Джирайя не мог не заметить, что губы у Орочимару мягче, чем у Аяме, да и лишней слюны практически не было.
Поцелуй, в конце концов, прервал Орочимару - он оттолкнул Джирайю и снова взялся за свой свиток.
- Когда целуешься, наклоняй голову чуть набок. По возможности, не открывай рот. У тебя склонность к повышенному слюноотделению.
Джирайя моргнул. Без этого знания он бы как-нибудь мог обойтись. Орочимару поднял голову от свитка и метнул в сторону товарища очередной суровый взгляд:
- Почему ты все еще здесь?
Только тогда Джирайя смог взять себя в руки, обозвать Орочимару ублюдком и поднять-ся на ноги. Только на полпути домой он осознал, что у него горят щеки. Так вот каким должен быть поцелуй… Хы. Ну, ладно. Если даже поцелуй с такой скотиной, как Орочимару, вызывал столько чувств, значит, жива еще надежда, что однажды Джирайя найдет ту самую девушку.