Однажды, теплым весенним утром,
господь проснулся излишне рано.
Он встал, встряхнулся, повел боками,
нектара выпил он из-под крана,
Потом умылся (да-да, нектаром)
и в форточку посмотрел немножко.
Затем вздохнул и пошел работать:
сегодня нужно придумать кошку.
Вчера был заяц. Отличный заяц!
Вот этим зайцем он был доволен:
Такие уши, такая попа,
и нос - улыбчивый поневоле.
А в прошлый раз был, конечно, ежик.
Куда ж без ежиков в мире этом.
Но кошка - это в разы сложнее.
Не просто зверь, а мечта поэта.
Она должна быть пушистой, мягкой,
с когтями - когти ей пригодятся,
Она должна работать урчалкой
и на полу вверх собой валяться.
Куда там свиньям и дикобразам,
куда лисицам и капибарам!
У кошки должен быть дух победы
и девять жизней - почти задаром.
Бог долго клеил хвосты и лапы,
ругался, дергал, свистел и правил,
Приклеил гребень, потом отклеил,
приклеил уши и так оставил,
Усы повтыкивал, селезенку,
ну там сердечко, конечно, печень,
Полоску в шкурку, потом урчальник -
чтоб кот хозяина обеспечил
Отличным муром. Потом глазищи,
язык шершавый, и нос получше,
И уж последней, безумно нежно
и аккуратно он вклеил душу.
Она была бесконечной. Да ведь
все души, в общем-то, бесконечны.
Местами - твердой, местами - мягкой,
и самую чуточку - человечной,
Чтоб у человека, когда он смотрит
в глаза кошачьи - паденье, тайна! -
Осталось чувство: он с кошкой вместе,
и вместе, в общем-то, неслучайно.
Спустился вечер. Луна смотрела
в окно тигриным искристым взглядом.
В зеленой чашке чаинки спали,
остывший чайник приткнулся рядом.
Бог спал, укрывшись цветастым пледом.
В окне дрых аист, под стулом - заяц.
Под боком бога лежала кошка
и мир мурлыкала, не моргая.
