Сам я с детства знал что Толстой - величайший писатель всех времен и народов. Так нас наставляла Мариванна в школе а потом, в институте, Циля Исааковна. Потом я прочел лично и не понял ничего. Искал, искал гениальность или хотя бы что то существенное - ничего не увидел. Зато я заинтересовался темой отлучения Толстого от церкви попами-мракобесами. Короче, без всяких попов...

"Во времена д-ра Нордау эта статистика была ещё неизвестна, и он называет этот легион просто «толпой истериков и невротиков».
Доктор Нордау считает, что основную славу Толстому принесли не его романы, а его философия – больная философия, так называемое «толстовство», где основная заповедь – «непротивление злу насилием», то есть:
«Не противьтесь пороку, не судите, не убивайте. Долой, таким образом, суды, войска, тюрьмы, подати».



Но ведь, в результате, будет полная анархия. Нордау пишет:
«Первою задачею общежития, во имя чего отдельные люди сошлись в общину, заключается в защите своих членов от больных, одержимых зудом убийств, от тунеядцев, от нездоровых отклонений от нормального типа, стремящихся жить за счёт труда других и устраняющих с дороги всякое существо, мешающее им удовлетворять их похоти.

Затем, Нордау анализирует знаменитое человеколюбие Толстого на примере «Записок князя Нехлюдова» и заключает:
«Мягкосердечный человеколюбец оказался опаснейшим и безбожным себялюбцем».
«Существенным пунктом учения Толстого о нравственности является умерщвление плоти. Всякое сношение с женщиной – нечисто; брак – такое же греховное дело, как и свободное сожительство между двумя полами.
«Крейцерова соната» воспроизводит это учение в художественных образах. Убийца из ревности Позднышев говорит:
«Медовый месяц! Ведь название-то одно какое подлое!.. Это нечто вроде того, что я испытывал, когда приучался курить, когда меня тянуло рвать и текли слюни, а я глотал их и делал вид, что мне приятно».
– Затем, Позднышев, устами которого проповедует Толстой, признаётся, что «его считают сумасшедшим».
Кстати, образ жены Позднышева, Толстой списал со своей собственной жены. Возможно, что это он описывал и свой медовый месяц – тянуло рвать и так далее.
В чём же дело? Толстого считают сверхмужчиной, у которого была целая куча детей. Но сам Толстой в своём дневнике от 29 ноября 1851 года, в возрасте 23 лет, пишет следующее:
«Я никогда не любил женщин… но я довольно часто влюблялся в мужчин… Я влюбился в мужчину ещё не зная, что такое педерастия… Например, Дьяков – я хотел задушить его поцелуями и плакать».
Это опубликовано во многих биографиях Толстого.
А жена Толстого все эти его дневнички читала. Когда Толстому было уже за 80, а его жене за 60, взял он себе в секретари некого Черткова.
А графиня бегает вокруг графа, во весь голос обвиняет его в педерастии – и грозится пристрелить чёртова Черткова. И всё это на глазах у их взрослых детей. Представляете себе – семейное счастье!
Потому-то, в своём рассказе «Семейное счастье», Толстой уверяет, что мужчина и женщина, даже если они женятся по любви, после брака должны сделаться врагами.
Толстой описывает дегенератов, но не говорит этого – и переносит эту мерку на всех людей. Вот вам и великий правдоискатель!
Нордау пишет:
«Путь к счастью, по Толстому, состоит в отрицании науки и знания, в возвращении к естественной жизни, то есть, к земледелию: нужно покинуть города, распустить народ с фабрик, вернуться к земле».

Нордау говорит о Толстом и его «толстовстве» так:
«Как философ, он проповедует нам, в виде понятий о мире и жизни, библейские тексты, постоянно противореча им и дико их толкуя.
Как главный глашатай нравственности, он проводит теорию непротивления злу и преступлению, раздачи имуществ и уничтожения человеческого рода, при посредстве воздержания.
В своём учении об общественных и экономических отношениях он настаивает на вреде знания и целительной силе невежества…» «Истина в том, что все духовные особенности Толстого могут быть прекрасно объяснены известными и характерными чертами вырождающихся высшего порядка.
Он сам рассказывает о себе: «Скептицизм довёл меня, одно время, до состояния, близкого к сумасшествию»…
В своей «Исповеди» он говорит буквально следующее: «Я чувствовал, что я не совсем здоров душевно». Чувство не обманывало его.
Он страдал маниею сомнения и «умствования» в той форме, как это наблюдалось на многих вырождающихся высшего порядка…
Ломброзо, указывая характерные черты гениальных помешанных, говорит: «Все они терзаются религиозными сомнениями, ум их теснит, как мучительная болезнь, одна и та же мысль; та же тяжесть давит их сердце.
Таким образом, мы имеем дело не с благородным стремлением к познанию, толкающему Толстого к вопросам о цели и значении жизни, но с болезнью вырождающегося, с сомнением и умствованием, совершенно бесплодными»…» «Особенностью указанной нами выше болезни является страсть к противоречиям и склонность к самостоятельным, во что бы то ни стало, взглядам.
Один из лучших клиницистов, психиатр Солье, называет последнюю особенность характерною чертою вырождающихся. У Толстого она выступает, в известные моменты, очень ярко.
«В стремлении быть самостоятельным, – сообщает его биограф Левенфельд, – Толстой часто оскорбляет требования эстетики, сражаясь с установившимися авторитетами только потому, что они давно установились.
Так, он называет Шекспира дюжинным писакою и утверждает, что восторги перед великим британцем объясняются ничем другим, как нашею привычкою повторять чужие взгляды, не продумав их».

«Точно так же отношение Толстого к женщине, для здорового ума совершенно непонятное, станет ясным для нас, с точки зрения вырождения…
Отвращения или страстной ненависти к женщине, нормальный мужчина никогда не может испытывать…
Мужчина может и даже должен выбрать себе для брачного сожития женщину по любви: но упрочивает и укрепляет связь не физиологическая страсть, а сложная смесь привычки, благодарности, дружбы, удобства, желание устроить домашние дела, положение в обществе, сознание своего долга перед детьми и государством, более или менее бессознательное следование установившимся традициям.
Таких чувств, как в «Крейцеровой сонате» или в «Семейном счастье», нормальный муж к своей жене никогда не испытывает…» «В России существует целая секта вырождающихся – скопцов; они спасаются от дьявола таким именно путём. Позднышев в „Крейцеровой сонате“ – тот же скопец, хотя он этого не сознает.
Мораль философских рассказов Толстого об отношениях между полами – литературное изложение половой психопатии скопцов».
«В мировой известности Толстого замечательный художественный талант, без сомнения, играет большую, но далеко не главную роль… Его влияние покоится не на эстетических, а на патологических основах.
Толстой остался бы неизвестным учителем веры, как какой-нибудь Кнудсен семнадцатого века, если бы сумасбродство вырождающегося мистика не встретило подготовленных к восприятию современников. Принявшая эпидемический характер, истерия подготовила почву толстовству…» И Нордау печально заключает, что это – настоящие «сумерки народов». Конец века.
Итак, д-р Нордау не только предсказал I Мировую войну, но, в определённой мере, он предвидел и революцию в России.
Характерно, что после проблемы вырождения, Нордау заинтересовался сионизмом, в смысле создания собственного еврейского государства, и стал вождем сионизма № 2.
Значит, он предвидел и появление Гитлера. Так что, это человек – довольно прозорливый и авторитетный.
Добавлю вам ещё кое-что о Толстом. Известный немецкий писатель Стефан Цвейг, в своей книге «Три певца своей жизни», анализируя жизнь Толстого, считает, что после 50 лет у Толстого началось то, что называется климактерическим психозом или климактерическим помешательством.
Обычно, эти психозы случаются у некоторых женщин в период, когда угасает деятельность половых желез.
Но и у некоторых мужчин с надломленной психикой, где в душе перепутаны мужские и женские начала, этот период является, как бы, толчком, когда обостряются психические болезни, которые до этого, как бы, дремали в их душе.
Кстати, Стефан Цвейг, будучи евреем, как протест против гитлеризма, потом покончил самоубийством. Очень трогательно – на немецком флаге – вместе с женой. А жаль, когда-то в молодости я зачитывался новеллами Цвейга…
Итак, чтобы понять Толстого, нужно различить два периода его жизни: до 50 лет был, более или менее, чистый гений, а после 50 лет – помешанный гений.
Толстого считают богоискателем. А Нордау пишет:
«…на самом же деле, он проповедует, как раз, противное христианской религии – пантеизм».
Вот за это-то, богоискателя Толстого и отлучили от церкви.

Толстого считают великим моралистом. А теперь, посмотрим на моральный облик самого Толстого. Когда ему было уже за 60, в своих писаниях, подобных «Крейцеровой сонате», он проповедует полное целомудрие и половое воздержание.
И, вместе с тем, его жена почти беспрерывно беременна. У них уже 12 детей, из которых 4 умерли. У дочери Толстого – Тани – 5 мёртворожденных детей.
У второй дочери – Маши – тоже целая серия мёртворожденных детей. У сына Толстого, Льва 2-го, рождается первенец, Лев 3-й – и сразу же умирает.
Вот что получается, когда детей делают по рецепту: тянуло рвать и текли слюни, а я делал вид, что мне приятно. По-видимому, глядя на всё это, сестра Толстого Мария постриглась в монахини.
Хорошо, что же делает великий моралист Толстой, видя, что у его детей явно дурная наследственность?
Он по-прежнему проповедует на весь мир половое воздержание, – а сам зачинает своей жене 13-го ребенка! Как будто нарочно старается дотянуть до чертовой дюжины!
Одновременно он обвиняет свою жену, что она соблазнила его во грех и кликушествует: ох, я грешник, грешник! Нехорошо это, ох, как нехорошо!
Жена соблазнила? Да ведь, врёт же, старый бес! Ведь, он сам в своих дневниках признаётся, что его никогда не тянуло к женщинам – и признаётся в педерастии.
Толстой хочет осчастливить весь мир. А самого близкого к нему человека, свою жену, он доводит до грани самоубийства и говорит, что она у него «камень на шее».
Жена, то хочет отравиться, то бегает в пруд топиться. А сам Толстой прячет от себя ружья и верёвки, чтобы не застрелиться или не повеситься. Вот уж, действительно, горе от ума!
Весь мир восхищается необычайной добротой Толстого. А дети Толстого потом пишут в мемуарах, что его доброта хуже всякой подлости.
К концу жизни, семейная жизнь Толстого напоминала сумасшедший дом. Наконец, вызывают знаменитого психиатра Россолимо.
Тот ставит такой диагноз: «Дегенеративная двойная конституция: паранойяльная и истерическая с преобладанием первой». Заметьте – дегенеративная.

В период своей «духовной трансформации», Толстой очень интересовался всяким сектантством – духоборами, скопцами, молоканами.
Некоторые подумают, что секта молокан берёт свое название от слова «молоко», но, на самом деле, это берёт свое начало от греческого слова «малокой», что означает педерастию и о чём говорил уже апостол Павел.

Ну, и на закуску, я дам вам ещё несколько интересных высказываний Толстого. Так, граф Толстой говорил: «Непременно все хорошие женщины не только самки – даже дуры».
А потом, он писал: «Общественное мнение создаётся женщинами». Хм-м, теми самыми, которых он до этого обозвал дурами.
Но тут, я напомню вам, что говорит по этому поводу д-р Ланге-Эйхбаум в своей книге «Гений, безумие и слава»:
«Женщины более способны открывать и почитать гениев, чем мужчины, они играют первую скрипку в создании гениев».
Взаимоотношения между Толстым и Тургеневым. Толстой писал: «Тургенев – подлец, которого надо бить». А Тургенев то грозился дать Толстому «в рожу», то обещался вызвать его на дуэль.
Так они вызывали друг друга на дуэль, а потом извинялись. И все это из-за того, что Тургенев читал Толстому свою писанину, а Толстой заснул. Вспомните, что говорит Ломброзо о болезненном честолюбии гениев.

В конце жизни, Толстой очень интересовался проблемой сумасшествия и в своём дневнике от 12 июня 1900 года писал:
«Я серьёзно убеждён, что миром управляют совсем сумасшедшие. Несумасшедшие или воздерживаются, или не могут участвовать». (Полн. собр. соч., Госиздат, том 54, стр. 31).
– С этим соглашается 13-й отпрыск Толстого, его дочь Александра, которая, в своих мемуарах «Отец» пишет:
«История показала, что это смелое, крайнее суждение не только имело основание в то время, но приложимо и к современности» (»Отец», т. 2, стр. 235).
– В своём дневнике от 27 июня 1910 года Толстой опять возвращается к этой теме и заключает:
«Сумасшедшие всегда лучше, чем здоровые, достигают своих целей. Происходит это от того, что, для них нет никаких нравственных преград: ни стыда, ни правдивости, ни совести, ни даже страха» (Полн. собр. соч., Госиздат, т. 58, стр. 71).
– Наилучшим примером этому был сам Толстой, богоискатель, которого за это богоискательство отлучили от церкви, и сиятельный граф, которого Ленин назвал «зеркалом нашей революции».
Кстати, Ленин ещё говорил, что Толстой был для него тем же, что Иоанн Креститель для Иисуса Христа.
А известный немецкий философ-социолог Освальд Шпенглер, автор серьёзнейшего исторического труда «Закат Европы», называет Толстого «отцом большевизма».
В своей статье «Христианство и церковь» Толстой писал: «Церковь всегда была лживым и жестоким учреждением». Ну, неудивительно, что его и отлучили от церкви – как еретика.
Доктор Ланге-Эйхбаум во 2-м издании своей книги «Гений, безумие и слава» пишет о Толстом следующее:
«Уже его отец обладал дегенеративными чертами, психическими и физическими: тик, ошибка речи. Лев Толстой – вырожденец, мазохист, попытки самоубийства, эгоцентризм».
– Самым верным способом проверки на дегенерацию является проверка семейного древа. Посмотрим на семейное дерево Толстого.
Ну, например, был у Льва Толстого двоюродный брат – граф Федор Иванович Толстой, дуэлянт и бретер, который, якобы, убил на дуэлях 10 человек (заметьте – агрессивность).
Потом, этот дуэлянт женился на цыганке, которую он увёл из табора. Но все его дети умирали один за другим в младенческом возрасте.
Так умерли 10 детей и только 11-й ребёнок, девочка, осталась жива. Мистика? Нет, я думаю, что, в конце концов, эта цыганка переспала с другим мужчиной.
Но и у жены Толстого семейное древо тоже не лучше – её брат Степан умер в сумасшедшем доме..."

Г.Климов, "Протоколы советских мудрецов"