Коллаж Андрея Седых

В свое время президент США Дуайт Эйзенхауэр определил прокси-войны как войны, которые ведутся чужими руками. Классическое определение прокси-войны дал американский политолог Карл Дойч в 1964 году: «Прокси-война – международный конфликт между двумя странами, которые пытаются достичь своих собственных целей с помощью военных действий, происходящих на территории и с использованием ресурсов третьей страны, под прикрытием разрешения внутреннего конфликта в этой третьей стране».

Неизвестные войны СССР

По своей сути прокси-война – это гражданская война, которая либо спровоцирована иностранным государством – третьей стороной конфликта, либо ведется при ее активной ресурсной, политической и военной поддержке.

“ Активность ТНК может побудить их образовать некий мировой альянс, способный успешно конкурировать с национальными государствами ”

В современном мире широкое распространение прокси-войн прямо связано с появлением и распространением ядерного оружия. Применение этого оружия чревато катастрофическими последствиями для участников конфликта. Поэтому ядерные державы прикладывают все усилия, чтобы не допустить прямых регулярных военных действий между собой.

В этом плане характерной является история индо-пакистанских конфликтов. После последней прямой индо-пакистанской войны в 1971 году обе страны разработали или получили ядерное оружие. Теперь военные действия между Индией и Пакистаном ведутся в виде прокси-войн. При этом великие державы делают все, чтобы не допустить прямого ядерного столкновения этих двух стран.

В годы холодной войны прокси-войны стали стандартным видом конфликта, поскольку две ядерные сверхдержавы – СССР и США избегали непосредственного столкновения, так как это было чревато эскалацией ядерной войны, катастрофической по своим последствиям для ее участников.

Примерами прокси-войн времен холодной войны являются:

• Корейская война – конфликт между Северной и Южной Кореей (1950–1953). Часто этот конфликт рассматривается как опосредованная война между США с их союзниками и силами КНР и СССР. В состав северной коалиции входили Северная Корея, китайская армия (поскольку официально считалось, что КНР в конфликте не участвовала, регулярные китайские войска формально относились к соединениям так называемых китайских народных добровольцев), СССР, который также официально не участвовал в войне, но во многом взял на себя ее финансирование, а также снабжение китайских войск. Многочисленные военные советники и специалисты были отозваны из Северной Кореи еще до начала войны, а во время войны отправлены назад под видом корреспондентов ТАСС. Со стороны Юга в войне принимали участие Южная Корея, США, Великобритания и ряд других стран в составе миротворческих сил ООН.
• Война во Вьетнаме (1957–1975). Она началась как гражданская в Южном Вьетнаме. В дальнейшем в войну был втянут Северный Вьетнам, позднее получивший поддержку КНР и СССР, а также США и их союзники (военный блок СЕАТО), выступавшие на стороне дружественного им южновьетнамского режима.
• Гражданская война в Анголе (1975–2002). Крупный вооруженный конфликт на территории Анголы между тремя соперничающими группировками: МПЛА (Народное движение за освобождение Анголы – Партия труда), ФНЛА (Национальный фронт освобождения Анголы) и УНИТА (Национальный союз за полную независимость Анголы). В этой войне США воевали руками ФНЛА, а СССР – МПЛА. Куба при этом участвовала в войне напрямую через тысячи военных советников. При этом мотивы стран-кукловодов были далеки от интересов ангольцев. Когда директора ЦРУ Колби спросили, зачем США поддерживают ФНЛА, он сказал: «Простейший ответ состоит в том, что Советы поддерживают МПЛА».
• Афганская война (1979–1989). Военный конфликт на территории Демократической Республики Афганистан (Республика Афганистан с 1987 года) правительственных сил Афганистана и Ограниченного контингента советских войск – с одной стороны и многочисленных вооруженных формирований афганских моджахедов (душманов), пользующихся политической, финансовой, материальной и военной поддержкой ведущих государств НАТО и исламского мира, – с другой.

Миллиард долларов повстанцам

К прокси-войнам в XXI веке американский писатель и политический аналитик Г. Фуллер относит израильское вторжение в Ливан (2006), когда, по его мнению, США и Иран воевали руками Израиля и «Хезболлы».

Э. Мамфорд, американский специалист по контрповстанческим действиям, считает, что опосредованной была гражданская война в Ливии, которая характеризовалась не только прямым участием НАТО с конца августа 2011-го, но уже с марта того же года США потребовали от Саудовской Аравии поставок оружия антиправительственным силам, а в июне контактная группа по Ливии выделила повстанцам миллиард долларов, чтобы они могли купить себе оружие.

В настоящее время прокси-война идет на востоке Украины, где США руками фашиствующих элементов из политических организаций «Правый сектор» и «Свобода», а также ультранационалистов, входящих в состав карательных батальонов ВСУ и МВД, совместно с боевиками частных военных компаний, финансируемых местными и зарубежными олигархами, уничтожают жителей Луганской и Донецкой народных республик, втягивая при этом в конфликт Россию.

По мнению военных специалистов, в XXI веке роль войн чужими руками будет все более возрастать. Это обусловлено целым рядом причин.

1. Сочетание дешевизны и эффективности. В одном из своих выступлений 34-й президент США Дуайт Эйзенхауэр оценил прокси-войны как самый дешевый способ достижения национальных целей. Эйзенхауэр рассматривал прокси-войны (тогда называвшиеся программами иностранной помощи) как самую дешевую страховку, имея в виду то, как такие войны уменьшают и финансовые расходы, и политические риски по сравнению с прямым военным вмешательством. А бывший президент Пакистана Зия-уль-Хак полагал, что прокси-войны позволяют поддерживать долгие годы кипящий котел конфликтов в опасных зонах за приемлемые деньги и с высокой эффективностью.

2. Ограничение военных расходов. В результате системного финансово-экономического кризиса, поразившего глобализованную экономику современного мира, подавляющее большинство глобальных игроков стараются ограничить военные расходы. Соответственно они все менее склонны напрямую участвовать в крупных войнах, особенно в форме прямых регулярных военных действий. По этому поводу известный американский политолог и юрист Ф. Боббит отмечал: «В будущем местные вооруженные силы будут все активнее использоваться глобальными и региональными сверхдержавами в вооруженных прокси-конфликтах. Такое использование станет экономичной и эффективной альтернативой дорогим, большим, регулярным армиям глобальных и региональных сверхдержав. Америке это позволит не только сэкономить средства, но и избежать ненужных рисков для жизни американцев, в том числе служащих в сухопутных войсках».

3. Общественное мнение. В настоящее время с каждым годом повышается чувствительность общественного мнения к людским потерям и значительным расходам, связанным с вовлеченностью вооруженных сил в крупномасштабные конфликты. Все в большей мере проявляется нежелание, прежде всего западного общества, нести какие-либо лишения и потери, сопряженные с войнами. Согласно исследованиям Джорджтаунского университета в США для общественного мнения «болевой порог» приемлемого числа потерь в военных действиях со времен вьетнамской войны снизился более чем в шесть раз. В этом контексте война чужими руками становится все более и более приемлемой.

Важным и интенсивно развивающимся направлением прокси-войн является массовое создание и функционирование частных военных компаний (ЧВК). По мнению американского военного аналитика К. Кокера, ЧВК все в большей степени будут не только определять политику национальной безопасности в странах Запада, но и все более широко участвовать в реализации государственной политики на самых различных стадиях конфликтов.

ЧВК в западных странах стали создаваться на рубеже 90-х годов прошлого века. В решающей степени это было связано с окончанием холодной войны и сокращением кадрового состава армий в большинстве развитых стран мира.

Как отмечают И. Коновалов и О. Валецкий в своей работе «Эволюция частных военных компаний», все изменилось «...когда закончилась холодная война. Во время войны в Персидском заливе в 1991 году соотношение гражданских контрактников и военнослужащих США было уже 1:50, но большинство из них представляли не военные, а обычные частные фирмы. На коммерческие авиакомпании, такие как Evergreen и Southern Air Transport, приходилось 65 процентов всех перевозок войск и грузов. Вся тыловая поддержка саудовской армии осуществлялась частными подрядчиками из США. На линии фронта инструкторы из частной военной компании Vinnell сопровождали части саудовской национальной гвардии в боях с иракскими войсками в районе города Раас-Уль-Хафджи. Специалисты компании DynCorp обслуживали в прифронтовой полосе большинство вертолетных частей.

После войны американские частные фирмы начали работать почти во всех силовых структурах Саудовской Аравии: BDM International – ВВС и сухопутные войска, Booz Allen Hamilton – морская пехота и военные колледжи, Science Applications Corporation – флот и ПВО, O’Gara Protections Services – силы безопасности».

Пушечное мясо для ТНК

По мнению Мамфорда, частные военные компании имеют два важных преимущества перед регулярной армией:

• их использование обходится дешевле, так как требуется меньшее количество инфраструктуры, и в отличие от армий не нужны деньги на пенсии отставникам и семьям погибших;
• гибель частных контрактников не порождает «вьетнамского синдрома»: их похороны не привлекают внимания населения и прессы, в их смерти оппозиция не может обвинить правительство.

Все это позволило к началу 2000-х годов, по словам американского аналитика безопасности Д. Ширера, активно использовать частные военные компании в таких вооруженных конфликтах, где иностранные правительства не хотят или не могут прямо участвовать.

Важно отметить, что ЧВК не только минимизируют политические и иные риски для стран, реализующих через них свои интересы, но и позволяют этим государствам поддерживать такие регулярные и иррегулярные структуры, которые по внешним или внутриполитическим причинам страны никогда не смогут поддерживать напрямую.

О роли ЧВК в XXI веке убедительно свидетельствуют статистика ООН и данные аналитических центров. Согласно материалам ООН в период с 2001 по 2007 год общая сумма контрактов, заключенных ЧВК всех стран, составила почти 100 миллиардов долларов. По данным аналитических центров, сегодняшний объем рынка услуг частных военных компаний превышает 250–270 миллиардов долларов. ЧВК чем дальше, тем больше становятся обязательными участницами прокси-конфликтов.

Следует отметить, что в настоящее время все большее значение приобретает феномен двойных прокси-войн, когда в качестве третьей стороны, за которой государство старается скрыть свое непосредственное участие и вовлеченность в военные действия других сторон, выступают транснациональные корпорации (ТНК), имеющие в стране конфликта те или иные интересы, или частные военные компании.

При этом война может вестись не между странами, а между ТНК и национальным государством. В этом случае самым опасным является полная непонятность того, кто является «военным агрессором».

Наряду с этим, по утверждению генерал-майора А. Владимирова, государства все более утрачивают национальный контроль над развитием ТНК, которые пока что «соглашаются» подчиняться существующему порядку, в то время как эффективного международного контроля за их деятельностью еще не создано. Не секрет, что ТНК уже во многом определяют политику своих государств-основателей (вплоть до кадрового состава действующего политического истеблишмента), так как их экономические и финансовые возможности соизмеримы с мощью государств. Практически неограниченные финансы позволяют ТНК приобретать лучших военных специалистов-профессионалов, создавая частные военные компании, а также формировать «пятую колонну» своих адептов в государственных и международных структурах. Достаточно скоро может наступить момент, когда сама необходимость подчиняться национальному и мировому праву будет сковывать деловую активность ТНК, что в свою очередь может побудить их образовать некий мировой альянс ТНК, способный успешно конкурировать с национальными государствами и существующими международными организациями.

«Главной видимой силой мирового альянса ТНК станут наемники, а главным методом их действий будет демонстрация подавляющего реального силового превосходства над отдельными структурами государственной и местной власти и частями национальных вооруженных сил, подтверждаемая периодическими эпизодами боевых столкновений, в которых эти части (всегда и однозначно) будут терпеть сокрушительное поражение», – считает А. Владимиров.

В заключение следует отметить, что несмотря на всю привлекательность прокси-войн для глобальных и региональных сверхдержав, они имеют ряд важных недостатков, на которые обращает внимание Мамфорд:

• Зависимость. Во время холодной войны прокси-войны, особенно в Африке, стали причиной нежелательной зависимости молодых государств от СССР и США, приведшей к нынешней ситуации, в которой многие формально независимые страны полагаются на внешние страны-спонсоры в повседневной жизни, включая военную, политическую и экономическую сферы.
• Затягивание конфликта. Вооруженная борьба чужими руками продлевает конфликт, так как проигрывающую слабую сторону сравнительно несложно усилить до уровня, достаточного для создания патовой ситуации.
• «Обратный удар». Как показывает вся история войн, участники военных действий, даже находясь в полностью зависимом от третьей стороны положении, остаются субъектами. Любой субъект имеет собственную волю и интересы. Соответственно всегда остается риск, что участник, действующий в прокси-войне в решающей степени в интересах третьей стороны, начнет преследовать собственные интересы. При этом если конфликт происходит длительное время и у него нет возможности быстро найти новую структуру – участника конфликта, то он сам оказывается в зависимости от стороны, которую поддерживает. Как следствие у этой стороны появляются все новые возможности для повышения степеней свободы в действиях и принуждения «спонсора» к поддержке действий, не полностью отвечающих его интересам. Классическим примером такого рода эволюции стала «Аль-Каида», которая первоначально в значительной мере являлась прокси-структурой Соединенных Штатов для ведения войны с Советским Союзом в Афганистане.

Подобные мнения служат обоснованием необходимости выработки рациональных поведенческих стратегий России при подготовке к войне. Ведь следование даже плохой стратегии лучше отсутствия всякой стратегии. По мнению Сунь Бина (трактат «Искусство войны»): «Стратегия без тактики – это самый медленный путь к победе. Тактика без стратегии – это просто суета перед поражением».

Поэтому задача российской военной науки в настоящее время состоит в изучении особенностей современных прокси-войн и разработке на этой основе теоретических основ. Если стратегия по Клаузевицу есть «банкирский дом», то чтобы быть хорошим банкиром, прежде всего нужно хорошо познать экономику. Постижение стратегической мудрости новой войны обеспечивает конечное превосходство национальной стратегии.