«Климат тут лучший на свете!»
Так писал своим родственникам в Швецию один из Нобелей, Карл, имея в виду бакинскую жару.

На Вилла Петролеа пахнет нефтью. Даже сегодня. И это неудивительно: промзона, «Черный город». Здесь в конце XIX века, на четырнадцати гектарах солончаков и замазученной территории по проекту итальянского архитектора был построен красивейший двухэтажный особняк в византийском стиле — бакинская резиденция учредителей знаменитого шведского «Товарищества братьев Нобель». С тех пор Villa Petrolea пережила многое, а в апреле 2008 года полуразрушенное здание особняка превратилось в прекрасно отреставрированный Международный музейный центр, единственный музей семьи Нобелей за пределами Швеции.
Начали строить Вилла Петролеа в 1882 году. Завершили быстро, через два года. Из Лянкярана привезли чернозем, из Италии, Франции, Турции — уникальные деревья, кустарники и цветы, с Волги — пресную воду. В конце весны на весь летний сезон морем доставлялось до 800 тонн льда — для охлаждения комнат. Здесь, в поселке Петролеа, ставшем в советские годы Рабочим проспектом, в тени экзотических деревьев собирались именитые гости «империи Нобелей», у знаменитых шведов рождались и взрослели дети, для которых устраивались рождественско-пасхальные и иные праздники со зрелищными иллюминациями.
Кроме жилых домов, на территории поселка располагались театр, клуб, больница, хозпостройки, кегельбан, теннисные корты. Мы можем видеть их в черно-белых фотоальбомах того времени. Но сейчас Вилла Петролеа — далеко не черно-белая. Здесь много позолоты, струящегося серебра, мягкого красного бархата. Из золоченных рам Альфред, Роберт, Людвиг и Иммануэль Нобели — капиталисты, тратившие до 40% от своей прибыли на благотворительность, взирают на граммофоны, чайные сервизы, столешницы, часы, шампанницы, сундуки, письменные столы и кресла, ставшие сейчас экспонатами музея, а когда-то украшавшие Villa Petrolea, ставшую «достопримечательностью, подлинным оазисом среди тропической жары и окружающей Баку бесплодной пустыни».
В свое время Альфред категорически отказывался приезжать к Роберту в Баку, поскольку считал здешний климат ужасным, о чем и писал брату: «Соблазнить меня могла бы встреча с тобой и, вероятно, с Людвигом, но безводная, пропыленная, загаженная нефтью пустыня меня ни в коем случае не соблазняет. Я предпочитаю жить среди кустов и деревьев — безгласных друзей, уважающих мои слабые нервы, — и, сколько возможно, избегать как больших городов, так и пустынь». На что у Карла, второго сына Людвига, было другое мнение: «Климат тут вовсе не такой скверный, как обычно рассказывают, напротив, многие здесь даже утверждают, что он лучший на свете. К примеру, такой прекрасной, такой замечательной погоды, какая стоит теперь, почти не бывает в жаркое время года в Петербурге».
…Смена власти в 1918 году, «крайне неприятное происшествие», привела к тому, что более двух тысяч нобелевских рабочих потребовали национализации промысла, и согласно декрету Бакинского совета все промышленные предприятия, находившиеся в частных руках, были национализированы. «Победоносный» блицкриг XI Красной армии покончил с нефтяными магнатами, их предприятиями и их роскошной жизнью.