Если вы, включив телевизор, увидели свадьбу, например, Элтона Джона с… Да, удивительно. Абсолютно по всем каналам. Это так мило, трогательно, и в духе толерантности, что хочется… Слишком много в тексте получается многоточий. Потому, что сам факт освещения этого события в таком торжественно-умиленном ключе является агрессией. Это война.
Мы пока еще в глубоком тылу, до нас только доносится канонада большой битвы, но ругаться матом уже хочется. Но нельзя. Но очень хочется. Но нельзя. Потому что терпимость!
Потому, что однобокая и агрессивная. Она защищает элтонджонов всеми доступными методами, перемалывая неэлтонджонов в эдакую безответную массу. Если ты не «особенный», в смысле, не элтонджон, то должен слушать и запоминать, что тебе говорят, слушать и запоминать, быдло, что говорят тебе дядечки (?) и тетечки (?) из телевизора и выполнять указания, то есть быть толерантным, послушным, смирным, как тыква на грядке, пушистым, и кастрированным. И обязательно в антиблошинном ошейнике. А если вдруг тебе придет в голову сказать, что никакие они не «особенные», а просто…
Нет, конечно такое тебе в голову не придет. Потому, что это не модно, как минимум. И окружающие подумают, что ты прав, ой, как прав! Но, промолчат и отвернутся. Потому что нельзя осуждать. Очень хочется. Но… Нельзя. И это не связано с библейским «не суди…», не связано, поверьте, это западное «не суди» направлено в одну сторону, за «них», но против нас. Я судить их не могу, а они меня — пожалуйста! И не только в кулуарных беседах, в розовых будуарах, во время перформансов, но и в суде. Да-да. И в суде. Их право быть не такими защищено юридически. Вооружились адвокатами, телевидением, газетами и, наступают. На всех фронтах.
Геи-пожарные спасают мир! Геи-ковбои любят друг друга на фоне американских пейзажей. Дизайнер-лесбиянка получает многомиллионный контракт. Уверен, это вас даже не удивляет.
Вас уже многое не удивляет. Например, что слово «негр» применять нельзя. Не нравится это неграм. Это расизм. А вот меня москалем можно назвать. И за это ничегошеньки не будет ни негру, ни украинцу, никому. Чувствуете некоторую одновекторность и монополярность ? Чувствуете ту монополярнось, про которую говорили Медведев и ВВП? А, вы думали это не про вас? Удивляете своей наивностью, право дело!
Америка от нас далеко. И Европа. Говорят, что мы и есть Европа, самый ее центральный центр, но, враки ведь, на самом деле. И слава Богу! У нас пока что Регионы всякие, БЮТы, коммунисты, балоги повылазили — красота, одним словом. Этим олигархам далеко до Партии Педофилов. Что, не слышали? В старушке-Европе есть такая партия. В Голландии зарегистрирована, отстаивет права и свободы педофилов, BBC News передало. Партия под названием «Милосердие, свобода и разнообразие» (Charity, Freedom and Diversity, NVD) намерена бороться за снижение возраста, с которого можно вступать в сексуальные отношения, с 16 до 12 лет, а также за легализацию секса с животными (зоофилии) и детской порнографии. Потому что толерантность.
Их бы на кол. Но нельзя. Очень хочется — но толерантность, однако! Наших тоже на кол. Это можно. Тут толерантность ни при чем.
Но я к чему вообще веду… К Медведу, ВВП, монополярности, Украине и России. Не делайте вид, что вас это не касается! С одной стороны, — система уничтожения инакомыслия в стразах и рюшиках под названием «западная демократия», с другой — ты и я, наши героические деды и любимые родители. За них — Кондализа, Партия Педофилов и Майкл Джексон; за нас — Уго Чавес, ЧФ России и Путин.
Я выбираю многополярность. Там есть мне место. А на Западе — нет. Понятно, что не все там геи и педофилы. Не все. И думают там наверняка не все одинаково. Не знаю, каждому в голову не залезешь. А вот говорят то, что положено. Не сомневайтесь, одинаково говорят, ощущая трепетную заботу государства о толерантности. Ведь запретил Арни в школах своей любимой Калифорнии произносить слова «мама» и «папа». Переварили? Нельзя произносить святое слово «мама» потому, что у них там, в Калифорнии, мама может запросто оказаться с усами и с… Ну, вы поняли.
«Мама» и «папа» не произносить! Это закон!!! Понимаете? Закон! За неповиновение судят. Сказал, и с ужасом начал вспоминать, что у нас тоже есть закон, по которому я не могу публично… Тссс! Не так мы далеки от того места, куда нас тянут...
От Европы?
источник
