Обиды уходят...во сне...слезами,
куда же их деть ещё…
тогда пусть радость станет стихами...
моими рассказами…

или просто -... пойти далеко...




Из-за этой горы за окном по утрам выпрыгивает солнце.
Это мгновение самое счастливое, ради него я встаю рано. Сажусь к своему компьютеру у окна, здороваюсь с «Моим миром» и моим миром за окном и жду. Так уже несколько лет. В прошлом году я побывала на вершине и посмотрела с неё на наш дом.
Мне всегда кажется, там, за горой, другой мир.






Гора - граница между мирами. Почему-то они не пересекаются у меня. Как виртуальный и реальный. Как не получилось встретиться с Лидой Калашниковой, которая была совсем рядом в Мюнхене, но что-то не совпало.
Даже из Австралии дошла до меня открытка от Любы Матвеевой. Так я радуюсь на любимых мишек коала, которые с неё на меня смотрят. Приходили уже посылочки от друзей и я посылала, когда удачно, когда не очень, а вот встретиться с кем-то из виртуального "Моего мира" не удавалось. Как будто черта, или гора вот такая разделяет.
А вчера посмотрела, что там за той горой. Поднялась к развалинам крепости с необычной стороны. К самим развалинам подойти нельзя, разделяет ров и река внизу, сделала несколько фотографий с необычного ракурса.




И уже хотела спускаться и возвращаться домой, но повернула голову и увидела чудо!
Синюю-синюю поляну! Сколько можно было видеть - поле мышиного горошка. Такое чудо видела несколько лет назад, то было поле васильков. Когда встречаю такое, то радуюсь до неба. Даже кажется, что это подарочек мне, не знаю за что, но вот подарок такой красоты. Стояла, вдыхала нежный запах, рассматривала пчелок и бабочек.



Но сегодня они не хотели меня слушаться и подождать, пока я их наснимаю. Я знала почему. Травы в этом году высокие по пояс. Дня два назад меня оводы пожалили, так я решила намазаться детским реппелентом. Он хоть и детский, и пахнет приятно, но все мои приятели жучки и бабочки обиделись на меня и улетали, не давая мне приблизиться. Ну что сказать, сама виновата.
Поле же никуда не пропадало, и я дала себе волю и фотографировала его и так, и эдак, и крепость вдали. Кружила, кружила и не заметила, как потеряла ориентир. Мне казалось, я пошла с горы в сторону дома, но как же я заблуждалась, заблукалась, заблудилась. До сих пор не могу понять, как можно с горы не в ту сторону идти.





Но поля и долы, дорожки и тропинки вели меня и вели. Устала и присела отдохнуть на камушек. Тоже чудо. Просто булыжник, заросший травами предальпийскими. Но посмотрите, готовое маленькое произведение японского сада. Я улеглась на траве рядом и любовалась. Инка тоже уже уморилась и лежала смирно. Вдруг прилетела ко мне бабочка и не какая-нибудь, а перламутровка. Этих красавиц я уже второе лето наблюдаю, да никак не удается их в кадр поймать. А эта не испугалась моего реппеленового запаха, села и так, замерев, ждала, сделай же с меня, красавицы, фото.




Я никогда не забуду это мгновение. Мне казалось, время остановилось. Даже облака посветлели и остановились, не меняя контуры. Вот оно, это мгновение, когда красота превращает обиду и печаль в радость.
Наконец она вспорхнула и мы с Инкой поднялись и пошли дальше. Через поля пшеницы, рапса, просто сенокосные луга и рощицы сосновые. День хоть и не особенно жаркий, но солнышко нагрело травы и кусты чего-то белого и дурманно-сладкого. Наверное, я надышалась чем-то, что мне было чихать на мое аллергическое чихание на травы, и я шла и шла.



Пока дорога не пошла снова в гору и получилось, что я снова на вершине, хотя по моим понятиям никаких вершин к дому мне не должно встретиться. Каково же было мое удивление, когда я увидела вдали крепость, но нет, не наши развалины, а крепость городка в 12 км от нас, Бургленгенфельда.





Вот тут я опешила. Пешая то я и была. А в Бургленгенфельд я только на машине ездила.
Тогда еще вот слово - остолбенела. Достала бутылочку с водой, выпила воды и сказала себе
- « Спокойно, Мила»,
поставила рюкзачок на землю, сделала фото красивой дали и пошла дальше.
Где я, не пойму! Ну, в крайнем случае я знаю в какой стороне Бургленгенфельд.
Увидела какой-то столбик опознавательный для тех, кто понимает их обозначения. Остановилась и подумала о том, что могу позвонить с мобильника зятю Кристиану, он меня, может быть, найдет, он ведь местный. Да, кстати, где мобильник? Рюкзачок-то остался стоять, где я его на землю поставила. Вот тут мне не по себе стало. Пошли, Инка, назад. Километра три.
Рюкзачок на прежнем месте, да и куда ему деться-то. Вокруг ведь никого. Не думала, что Германия такая пустынная страна.
Но вот путников увидела! Пара - молодые, девушка и парень. Идут, разговаривают увлеченно. Тут я:,
- Как пройти в Трайдендорф, не подскажете ?
Оказалось, они в соседнюю деревню идут, поход у них там заканчивается.
- Тогда можно я за вами пойду? А то что-то мы с верной подругой заблудились.
Отстав на приличное расстояние, чтобы не мешать разговору, я пошла за парочкой. Шли они довольно быстро, я же, утомленная беготней и пришибленная страхом, стала отставать. Так в тех местах, где меня не видно, если оглянуться, я бегом бежала. Уж очень не хотелось снова потеряться.
Наконец и дорога асфальтная. Но и тут не могла сообразить долго в какую сторону. Еще километров пять по дороге и дома. На входе в деревню встречает нас Непомук.



Я ему как родному поклонилась.
-Я-то вот вернулась, а ты, горемыка, всю жизнь где-то шастал, пока не сбросили тебя бедного с моста в Праге. Так и сгинул, не вернулся на Родину.
Почему именно этого славянского Святого Яна Непомука выбрали покровителем нашего села, так и не смогла дознаться. Явно местность была долгое время населена славянами. Богемия не так и далеко. Зовут его здесь Иоханнесом, в честь него и внука нарекли.

Что я устала после этого путешествия, писать, пожалуй, не стоит.
Но это было вчера. А сегодня вспоминаю всё с улыбкой.
Зато я знаю, что за той горой есть чудеса. Там другой мир.
Мир, в котором печаль превращается в радость. Нужно просто собрать в котомку всё плохое и унести далеко, а когда вы ее потеряете, в этот момент кто-то подменит вам в ней на всё хорошее, может быть это сделала эта стрекоза?

МАГДА
Соседку по столу в ресторане я приметила еще в фойе. Примечательная старушенция, подумала я. На лысой голове пробивается легкий пушок, глаза живые и любопытные и мы, встретившись взглядом, улыбнулись друг другу.
Официантка, тоже улыбчивая и симпатичная, провожая нас к нашему столу, радостно сообщила, что у нас чудесное место. И впрямь, стол у окна с панорамой, от которой не оторвать глаз - до самого горизонта один хребет, покрытый лесом, сменяет другой и каждый следующий кажется синее предыдущего, и так до последнего, который сливается с небом.
Я, поздоровавшись, уставилась в окно, дожидаясь, когда принесут обед. На табличке стояла фамилия соседки. Фрау Вальтер, отметила я про себя.
Она непринужденно сообщила о себе:
- Я здесь уже давненько и мне нравится.
Не смотрите, что я без волос, это после химии, они уже отрастают. Не правда ли?
Мы с мужем, конечно, подтвердили этот факт, тем более, что у него тоже только недавно вернулась его прежняя прическа. Для мужчины это конечно и не так важно.
- У меня есть парик, но я его не ношу.
- Вы и так симпатично выглядите, - заверила я её. Мало ли кто что носит и не носит, подумала я про себя и хихикнула.
Она хихикнула в ответ, ну точь в точь как я.
И мы уже довольные друг другом смеялись.
Магда, Мила, Виктор, познакомились мы.
Магда не особо досаждала разговорами, но вступала в разговор охотно и как-то весело и без страданий в голосе, рассказала свою историю.
- Полгода в одиночной стерильной палате, острая лейкемия, совершенно не типичная в восьмидесятилетнем возрасте.
- Мне нравилось там, - сообщила она.
- Я хочу жить, у меня не было особых болей, я смотрела в окно, радовалась облакам и пролетающим птицам.
Иногда меня навещал мой друг. Часто он приезжать не мог, ему тоже уже 79, большое хозяйство, ферма с десятками тысяч кур, свиньи и так далее.
Я живу одна в небольшой деревне в Штайгервальде. Вы знаете Штайгервальд?
Да, я слышала об этом месте, там находится фармакологическая фирма с моей любимой гомеопатией.
- А разве вы не слышали, что фирма Адидас тоже там находится?
- Я работала много лет на этой фирме до пенсии. Я знала размер кроссовок всех знаменитых футболистов. У меня даже есть подмётка, подписанная ими всеми.
Хорошее было время.
Кушала Магда совсем мало. Я предложила ей принести что-нибудь, увидев её пустую тарелку.
- Нет-нет, я не хочу набирать вес, я рада, что похудела во время болезни, и хочу сбросить еще пару килограммчиков.
Тут у меня тоже пропало желание взять еще одну свежую вкусную булочку.
Воскресный завтрак, бранч, можно набирать себе что хочется, завтрак продолжается дольше и, можно сказать, плавно переходит в обед.
Мы входим в ресторан и видим за нашим столом другую даму.
Подходим и узнаем свою соседку! Она в парике!
Магда, что случилось? Сегодня воскресенье?
- Нет, сегодня приезжает мой друг. Ох, что не сделаешь ради мужчин!
Вся такая нарядная и полная ожидания, даже волнуется.
Он позвонил, что сноха задерживается, и он хочет приехать сам, но Магда не позволила, лучше подождем, в конце концов, он хоть и моложе, но тоже уже лучше самому за руль не садиться.
- Магда, вам принести что-нибудь, хотя бы вот воскресное яичко горячее?
- Неет, я не люблю яйца, мой друг вечно привозит мне десяток свежих, и я не знаю, куда их девать.
- Может фрукты?
- Нет, меня угостят сегодня свежесрезанным виноградом. У него ведь свои виноградники. Он сказал - специально срежет перед отъездом.
Так мы узнаём всё больше о её поклоннике - что он любит смотреть футбол, сам когда-то играл. И если идет матч по телевизору, она ждет полуфинала, тогда он позвонит.
Просто видно, как ей хочется говорить о нем. Вот что значит влюбленность!
К обеду Магда не пришла, видимо, друг пригласил в город в ресторанчик.
Вечером она, улыбаясь, спросила:
- Вы заметили, что меня не было к обеду? Мы были в ресторане внизу в городке.
- Конечно, мы заметили.
Пообедали и уже расходиться хотели, она пожелала хорошего дня еще.
- Сколько вам еще осталось хороших денечков здесь?, - спросила я между прочим.
- Воскресенье - последний день. В понедельник утром - домой.
- А друг приедет еще навестить?
-Нет. На этой неделе не увидимся. Он уже предупредил, что урожай снимают и его помощь везде нужна. Мы ведь только по выходным можем видеться. Конечно, мне бы хотелось, чтобы он приехал меня навестить после санатория, но так уж сложилось у нас.
- Давно уже вы знакомы?
- Да, уже тринадцать лет.
Я заметила, что Магда не торопится и тоже расположилась поудобнее.
- Мы познакомились на танцевальных курсах. Хозяин курсов, мой знакомый, уговорил меня принять участие, но у меня не было партнера. Он сам мне его нашел.
Мы познакомились и весь первый вечер он молча танцевал. И я молчала.
Так три месяца и танцевали, почти молча. Когда через три месяца курс был закончен, он пришел с огромным букетом цветов, как в кино просто, и бутылкой дорогого вина, из своих погребов.
Пригласил меня на обед у себя в воскресенье.
Познакомил с детьми. Их у него четверо. Взрослые уже все.
В ответ я пригласила его к себе, в следующий выходной.
Мы пообедали, поговорили и я попрощалась, показывая конец визита.
Уже потом он мне признался, что этим я его и привлекла, если бы предложила остаться, никакого продолжения бы не было.
Мы ведь не молодые люди и уже поздно менять сложившуюся жизнь.
Мне тоже это нравится. Я привыкла к своей свободе и всю неделю занимаюсь своими привычными делами. Вечерами мы говорим по телефону. По воскресеньям и изредка по каким-то особенным случаям мы видимся. И эти свидания приносят мне радость и, я вижу, ему тоже.
Магда говорила с нежностью о своем друге, что без него ей бы не справится с болезнью, что он звонит каждый день, сколько бы работы у него не было и как бы он не задерживался, она ждет его звонка, будь это даже двенадцать ночи.
- А что дальше, я не загадываю. Всякое может случиться. Уже возраст такой. Но мы оба знаем, что не одиноки. Ведь дети, это дети - у них своя жизнь.

Пожелаем же Магде еще долго радоваться жизни и своему Людвигу, так, оказывается, зовут её друга.
И пусть в восемьдесят у нас так же горят глаза, когда мы заговорим о любимом человеке.



Считала свой маленький рассказик законченным, тем более, что Магда, когда я это написала, должна была уехать через день. Написала и подумала, совершенно непритязательная и обыкновенная история. В последний день мы с Магдой особенно долго задержались за столом, попивая свой утренний кофе. Я, уже мысленно прощаясь с ней, предположила вслух, что скоро она увидится с Людвигом, и, наверное, этому радуется. На что Магда ответила,
- Радуюсь и печалюсь одновременно. Совершенно неожиданно влюбилась здесь снова. Теперь и сама не пойму, чего моё сердечко хочет.
А вы разве не заметили моего ухажера?
- Неет!
- Да, вот так получилось. Сразу в первый день своего приезда, еще на входе в отель, столкнулись с мужчиной, и так вышло, что все формальности первого дня проходили вместе. Моя дочь еще не уехала и помогала мне во всём. Она и обратила внимание, что он поглядывает на меня неравнодушно. Мы познакомились, я представила ему свою дочь и она успела шепнуть мне, что мужчина очень симпатичный, и уехала.
В первый же вечер мы и были вместе. Всё так быстро закрутилось, как будто мы всегда знали друг друга.
Есть в немецком языке такое выражение „ тень курорта- Kurschatten“.
Это короткая любовь на курорте, часто вызывающая улыбку или даже насмешки.
А мне вспомнились письма к Блоку дамы с курорта Баден Баден. Он хранил их всю жизнь, эту пачку писем, перевязанных красной ленточкой.
Видимо судьба хоть как-то, но дает нам возможность встретить в жизни то, что суждено нам, долюбить недолюбленное, а как мы этим распорядимся - это уже наша воля.
Магда грустно посмотрела в конец зала, и сказала,
- Как хочется жить, сколько в жизни хорошего. Мне через несколько дней в клинику, что скажет мне мой профессор-онколог?

Представляю как несуразно мы с ней выглядели вместе. Она очень высокая и худощавая, я маленькая , ну и скажем так, не худенькая. Но как только мы увидели друг друга, поняли, какая то связь между нами. Как будто узнавание после долгой разлуки.
Познакомились мы на кофе у одной общей знакомой в кругу немолодых женщин, которые иногда собираются вместе попить кофейку и посудачить. Тогда я еще не жила в Кальмюнце и только знала, что когда-то здесь творил и можно сказать вытворял русский авангардист Василий Кандинский. Вот об этом я и надеялась услышать от моих собеседниц, тем более знала, они урожденные жительницы. Но вот как –то попала своими распросами не в строчку. Одна дама, не знала о ком речь вообще, другая вспомнила, что в их районе улица так называется, третья знала его местное прозвище
``Doppeldecker“. Так теперь перевести нужно. Этажерка может? В общем двойное покрытие. То есть двоеженец по-нашему. Тогда, в 20-30 годы, в строго-католической баварской глубинке было неслыханным, что имеющий жену, живет в гражданском браке с местной, тоже выпадающей из общей картины принадлежащих „ Kirche, Kinder, K;che“ женщинам. Это потом Кальмюнц будет гордится ими и водить туристов посмотреть на домик, где они жили.
Вот когда я спросила моих милых чопорных немочек о Кандинском, ну просто почувствовала неловкость. Как если бы они переглянулись и подумали, что эта русская из себя строит. Роза улыбалась и как то смогла всех заинтересовать своим небольшим рассказом, после которого все снова перешли на обсуждение привычной темы: на сколько подорожало все за последнее время.
Я была ей так благодарна, за то что она сгладила мою неловкость и еще за то, что она так по- родному говорила на немецком. Местный баварский диалект отличается от немецкого примерно так же как и китайский язык. А Роза говорила на“ высоком“ немецком, который понимают здесь все, но говорят по своему. И я слышала в ее речи отзвуки родного швабского, на котором говорили дома моя мама и бабушка.
Когда стали расходится, Роза дала мне свой телефон и пригласила на кофе к себе.
Уходила я и знала, что нашла родную душу. Уже на другой день, кажется, она позвонила и пригласила к себе. Домик ее небольшой незаметный стоит прижавшись к скале, на которой остатки крепости Кальмюнц. Она многоe знала, дом полон книг.
Но то о чем мы говорили, напоминало обрывки предложений, мы как будто сверяли наши души, начинали говорить и уже знали, продолжать не стоит. Обе уже об этом думали и пришли к одному взгляду. Хорошо было и молчать. Молчание может сказать нам иногда намного больше, чем разговор. Когда бы я не позвонила, она как- будто ждала меня. И в то же время ей с самой с собой не было скучно, несмотря на то, что она жила одна, телевизор, этот друг одиноких людей, был завешен красивым платком. Ей не нравился темный экран. А включал его только сын, изредка ее навещавший.
Как из мозаики , маленькими рассказами о себе складывался рассказ о ее жизни. И ничего особо примечательного, никаких страстей и историй , просто жизнь женщины,
которой ничего легко не доставалось. Одна сына воспитывала. О своем первом муже вообще не вспоминала. Я и не спрашивала. Каждая из нас говорила то, что считала нужным сказать. Нам всегда не хватало времени, поэтому говорили о важном.
Как- то Роза вдруг пропала, я звонила, ее не было. Прошел сначала ее день рождения, сказала свое поздравление на автоответчик, потом мой. Я знала, она обязательно бы меня поздравила. Общие знакомые тоже ничего не знали. Была как будто легкая обида, которую я пыталась отогнать.
А потом этот звонок и просьба о встрече. Обычный голос. Я как раз собиралась в город и предложила по дороге заскочить на кофеек. Уже у домика меня встретил запах кофе, который умела варить только Роза, какой –то особенный сорт, пачку которого она еще и с собой всегда наровила дать.
Спокойно усадила , налила кофе и так буднично сказала:“ У меня нашли рак легкого, Мила“.
Ей не нужно было подыгрывать или притворятся , что ничего особенного не случилось.
Мы говорили как о деле, с которым нужно теперь справится. Что можно сделать, что в наших силах. Только когда уходила, она вдруг наклонилась ко мне со своей королевской высоты и мы стояли, уткнувшись в друг друга лбами. Я гладила ее как маленькую и она была ею. Испуганной девочкой. Той, о которой она рассказывала, той, что выросла в швабских горах Альгоя. Которая отказалась ходить в церковь, которая так рано поняла, что Бог в душе человека, что он везде, но не обязательно в церкви, и тот проповедник, который мнит себя ближе к Нему, просто слишком много о себе мнит. Мы были вместе всегда как две девчонки, иногда хохотушки, иногда через чур серьезные. В нашей дружбе не было какого- либо неравенства, хотя она на двадцать лет старше была. Мы стояли так и мне хотелось дать ей сил и она сказала, что так и есть она чувствует тепло и силу, идущую к ней.
Я просыпалась с мыслью о Розе и в полусне представляла как посылаю ей свет, белый и золотистый, я представляла себе ее легкое, я видела это темное пятно.Описала ей, и мы сравнили с рентгеновским снимком. Мы вместе по несколько раз в день просто пытались изничтожить его светом . Роза всегда знала, когда я о ней думаю.
Это не история болезни, о которой я хочу рассказать. Это история о силе ее духа, о любви к жизни. Не знаю, кто кому из нас помогал, но уверена, это она давала мне силы
и научила так любить жизнь и ценить каждую минуту ее. Иногда она звонила и я по голосу слышала ее боль, просто говорили, а я изо всех сил старалась посылать ей свет, и она говорила, боль отступает, ощущение холодка в руке, где сидела боль, как после укола у стоматолога, говорила она.
Болезнь отступила. А мы верили, она ушла. Полтора года мы вырвали у нее. Роза была здорова, весела. В январе полетела на Филиппины. Я пожелала ей влюбиться.
Когда она вернулась, такая веселая, полная сил с целым кульком красивых ракушек,
я и впрямь думала, что это случилось. Потом была еще Словакия. Походы по горам, велосипед. Швейцария, где она гостила у сестры. И наш вечерний ритуал, пол восьмого у меня раздавался звонок Все мои домашние знали – Роза звонит.Иногда просто несколько слов, иногда кусочек мозаики ее жизни. Мы искали и не находили причину ее болезни. Перевернули всю литературу , но то что там было написано, совершенно к ней не подходило. Не было в ней какой-то безысходной печали. Всегда очень следила за своим здоровьем. Ее второй муж был целителем. Я , к сожалению, его не знала, он умер несколько лет назад. Это была любовь, я видела снимки, где они вместе. Я все пыталась понять, может быть траур по нему, причина болезни. Но эту мысль пришлось отмести.“ Это Жорж научил меня жить и любить жизнь“.
Они встретились уже не молодыми людьми. Оба одиноки.
Роза и Жорж.
Она любила рассказывать о нем. Он был необыкновенным человеком. Мог снять боль, мог лечить. Он знал и видел людей. К нему шли. И сейчас еще часто от пациентов слышу рассказы о том, как он смог помочь.Он не был всесильным, он обьяснял причину болезни и говорил, что сам человек должен сделать, чтобы стало легче. И жалел. Местный сумашедший просто прижился у них в доме. Куда бы Роза и Жорж не отправлялись,, он шел за ними. Он умел его успокоить взглядом.
А еще в их жизни была Испания.
Небольшой домик на берегу моря, который они снимали по нескольку месяцев в году. На своем фольксвагене –жуке они добирались два-три дня. Но дорога была не в тягость. Ехали по очереди. Если уставали, останавливались, сьезжали с автобана на обычную дорогу, заезжали в любую придорожную гостиницу. Эти дороги. Как они их любили. Разве увидишь что-то на скорости автобана. А здесь на этих проселочных дорогах, иногда на скорости трактора, потому что нет возможности на извилистой дороге его обогнать, казалось мир для них двоих. Распаленые жарой, наконец остановившись на отдых, садились с хозяевами на терассе за вечерним стаканчиком вина, разговоры о житье-бытье. Даже и особенного знания языка не нужно было. Просто наслаждение жизнью, красивым закатом, низкими звездами. А утром непременный кофе с хозяевами и обещание зезжать всякий раз как будут ехать мимо.
Море ждало их , а они ждали встречи с ним. Спорили, кто первый его увидит. Жорж
Хохотал и подшучивал, обманывал, что видит его. Останавливали машину как можно ближе и бежали, в чем есть бросались в волны. Им нравилось быть детьми. Они ими были. Но Жорж был мудрым. Он как –будто впитывал в себя жалобы людей, брал на себя их тяготы и болезни. Роза ничего не могла с этим поделать. Он не пускал ее в этот мир, там где начинались болезни и пациенты он оставлял Розу на пороге. Она знала это, помогала ему чем могла.
Но Жорж слишком много знал о людях. Однажды он просто сказал:“Я устал, Роза. Ты останешься без меня, но ты будешь радоваться жизни, обещай!“ Она обещала.

пишу рассказики, публиковала их на http://blogs.mail.ru/mail/mila-weber/