В гостинице, где только десять мест,
Которой завтра пять столетий минет,
Хозяйке нас встречать не надоест:
Резное кресло старое подвинет

К огню, все номера переберёт
И перечислит всех, давно почивших,
Гостиницу присутствием почтивших,
И только про Людовика соврёт…

Достанет связку старую ключей
И поведёт по лестнице дубовой,
И свет живых, оплавленных свечей
Мигнёт нам на прощанье из столовой.

Вот комната с окном до потолка,
Из кипариса сложены панели,
Портреты в тонкой сети паука
И серебром окованные двери.

Уложим вещи в розовый комод
И в зеркалах бездонных взгляд поймаем,
А вот и чёрный двухсотлетний кот
Готическую спину выгибает.

Всё так, как не мечталось никогда:
Тяжелые портьеры пахнут пылью,
В кувшине медном свежая вода –
И тишина – нас здесь на век забыли.

Далекий колоколец знак подаст,
Когда в столовой стол накроют чинно:
Здесь не приступят к трапезе без нас,
И в этот день отменны будут вина.

Салфетки, вышитые на века,
Камина ровный жар и дух дубовый,
И рядом твоя тихая рука
И тихое обеденное слово.

А на стене распятый светлый Лик
И бой часов – все вечности приметы…
И длится день – бессмертен и велик
В гостинице, где постояльцев нету.

Лариса Патракова