В колонках играет - Сплин - Жертва талого льда

Двадцать четыре квадратных метра комнаты, которая - место обитания и швейная мастерская. Раза в полтора поболе - метров коммунальной кухни. Дом, который я сама первая зову проходным двором.
Дом, в котором посуда моется перед едой, а не после. Дом, в котором никогда не бывает порядка (бывают - разные степени бардака), а горы резаной бумаги на полу - нормальное явление, её потом выносят на мусорку больщими мешками. Дом, в котором со страшненькой советской люстры свисает лифчик, а в дыре в обоях над кроватью виднеется газета издания 1906 года.
Дом, в который можно вернуться и упасть спать - в пять вечера, в четыре утра, в восемь утра... Дом, в который можно прийти и быть встреченной фразой вроде "А, привет, Марго. Это Ясень, он у нас сегодня ночует". Дом, где при большом желании можно разместить на ночлег до шести человек. Дом, где не принято смущаться: топтание на месте вызывает удивление со стороны обеих хозяек и объяснения, что садиться можно на любую доступную поверхность; тот же, кто, придя, будет сидеть молча, вынужден будет выслушивать чужой трёп. Дом, в котором может не быть еды, но всегда обязательно есть ассортимент чая; дом, в котором перестают покупать готовую еду только когда временно подселяют кого-то умеющего готовить.
Из всех мест моего жительства именно это почему-то стало - домом.