В колонках играет - Артерия - Кто ты? (акустика)

...В парке ничего интересного тоже не было.
- Пойду я домой, - сказал Дафф, - а то моё блондинко мне сапог на голову наденет.
"Как хорошо быть холостым", - подумал Мэтт, провожая товарища взглядом и одновременно соображая, куда бы пойти и чего бы выкинуть. Рука нащупала в кармане колоду карт...
"Ага!" - ухмыльнулся Мэтт и пошёл искать жертву.
Жертва нашлась довольно быстро, и нашлась она в лице скучающего Джонни Ржезника.
- Превед Джонни! Сыграем в бодомского дурака?
- Превед Мэтт! А в бодомского - это как?
- Не знаешь? На раздевание.
- Мэтт, ты што - ахтунг?!
- Сам ты ахтунг... Если тебе стрёмно - так и скажи.
- Не, мне не стрёмно, - Ржезник снял куртку и расстелил на траве. - Раздавай.
...Примерно через час фронтмен Goo Goo Dolls сидел на голой траве в одних трусах.
- Вот и славно, - ехидно пробормотал Сорум, убрал колоду карт обратно в карман, сгрёб зохаванное и скрылся. Это была его страшная месть за недавний проигрыш Йорну Ланде, когда его самого раздели догола и заставили в таком виде играть кавера на Chrome Divizion.
Солнце уже садилось. "Вот же сволочь! - подумал Ржезник. - Ну ничего, ночью все кошки серы, никто ничего не заметит..." С такими мыслями он пошёл в сторону студии, где задумал переночевать, и... напоролся на Мику Хаккинена.
- Бродят тут всякие... Ты хто такой? На работу в стрип-клуб, што ли, идёшь?
Джонни расплакался и поделился своим горем. Мика долго думал, потом сказал:
- Пойдём покащеним.
Через двадцать минут они дошли до большой помойки, в которой сидел Крутой Уокер.
- Отец, - обратился к нему Хаккинен, - дай нам ржавую цепь. Да такую, штоп Рой Хан микрофоном подавился от зависти, а Портер Рикс милостив был к нам неиллюзорно.
- Сам поищи, - буркнул Уокер. - Тут щас до тебя какой-то татарин поганый заходил, чем-то громыхал - не знаю, цепью или чем...
- Давно?
- Да только што.
- Покарауль, - Хаккинен указал Уокеру на Ржезника и стремглав выбежал из подворотни.
"Поганый татарин" с цепью не успел далеко уйти.
- О, какие люди! Мика! Куда бежим?
- За тобой, долбохлёб. Цепь нужна, кащенить будем. Молитцо Атцу тваиму Портеру Риксу.
Хайнц-Харальд Френтцен (а это был именно он) со вздохом повернулся на 180 градусов и пошёл обратно, сопровождаемый Микой.
Вернулись они вовремя: Уокер как раз достал бутылку виски.
- По-хорошему-то настойку надо, - вздохнул Хаккинен, - ну да ладно...
Все четверо уселись на мусорной куче и начали обряд, призывая имя Портера Рикса, позванивая цепью и совершая возлияния из бутылки. Первым вошёл в транс Мика.
- О Дуду! О священные стринги... тьфу, страйки и пинги! Волею твоею вижу Верховнуйу Рельсину, окружённую тремя другими светлыми дУхами! А с ними также ещё один неверный, один кащенит и один выхухоль. Они сидят и пьют чай, и уже приготовили пару лишних чашек для заблудших странников... - Тут Мику понесло окончательно, и он запел: - Куда ты идёшь столько лет, дорогой ненужных побед, тропой неизбежных паде-е-ений и слёз...