Канкан как довольно фривольный танец появился уже не по воле композитора – но на его музыку. На музыку человека, который весь 19 век веселил Европу. А знаете, кто изначально танцевал этот всемирно известный канкан? Боги. Боги Олимпа в оперетте Оффенбаха «Орфей в аду».   

Итак, Оффенбах не писал именно тот самый канкан, который все знают. Но он написал музыку «инфернального галопа». И этот танец, который уже жил своей жизнью, прекрасно «лег» на музыку композитора. С музыкой Оффенбаха он чаще всего и исполняется (встречается еще вариант с музыкой другого мастера оперетты – Легара – из «Веселой вдовы»).

В любом случае – вряд ли кто не видел эти весьма энергичные махи ногами всего кордебалета, выстроенного в ряд. Элемент кадрили, родившийся в парижских рабочих кварталах, живет уже два века. Те же два века живет музыка Оффенбаха – и не только пресловутый Канкан, который на самом деле – Галоп богов.

Жак Оффенбах

Французский композитор Жак Оффенбах родился 20 июня 1819 года в немецком Кельне в еврейской семье. Он – «следующий по рождению» после Шарля Гуно, если продолжать линию цикла. Отец был кантором синагоги – то есть певчим солистом, а значит музыка была частью жизни семьи. Именно отец сменил фамилию: городок Оффенбах был его родиной, эту фамилию он и передал детям. Любовь к музыке тоже была семейной чертой: все играли на музыкальных инструментах. А младший сын – Якоб (в будущем Жак) особо пристрастился к виолончели.

Но музыкальным центром Европы тогда был Париж. Туда отец и привез сыновей. С деньгами помогли кельнские любители музыки, которые хорошо знали «трио» детей кантора.

В парижскую консерваторию Жака сначала не принимали – как иностранца. Но потом нарушили все правила и взяли. Но Жак Оффенбах бросает учебу, начинает работать виолончелистом в разных парижских оркестрах (а ему 15 лет) и уже пробует потихоньку сочинять.

Семейный отдых парижан состоял тогда в посещении музыкальных театров. Это было главным развлечением среднего и высшего классов общества. В Париже сменялась власть, гремели революции, строились и рушились баррикады, а музыкальные театры ломились от публики. Такова была специфика жизни французской столицы на протяжении всего 19 века.

Мало кто задумывается о том, что театр был когда-то срезом общества даже относительно «посадки» публики. Дорогие места и ложи – для высшего света, демократическая «галерка». Дамы – они в кринолинах и при полном параде – сидят, кавалеры стоят сзади, в театральные бинокли рассматривают не только то, что происходит на сцене, но и друг друга в первую очередь. В театрах даже часто подбирали невест и женихов. Одним словом, Париж могли сотрясать революционные выступления, эпидемии и прочие напасти, но вечером загорались огни и отовсюду звучала музыка.

Жак Оффенбах влился в высшее общество, перешел в католицизм, женился на аристократке – дочери испанского генерала, которая родила ему 5 детей. Брак был длительным и счастливым, по общему мнению. А чтобы не получать отказы от театральных дирекций, он просто основал свой собственный театр. 5 июля 1855 года на Елисейских полях был открыт театр «Буфф-Паризьен», этот день часто считают днем рождения оперетты. «Париж еще не слышал, как башни его семидесяти церквей пробили полночь 5 июля 1855 года, – когда этот мировой город, этот сверкающий, отвратительный, темный, с очевидным прошлым и очень неясным настоящим, Париж миллионеров и бесчисленных нищих, игроков ва-банк и рабочих, Париж показных улыбок и скрытых слез – короче: Париж Наполеона III переживал сенсацию... Сенсацией, которую сегодня вечером переживал бульвар, было открытие маленького театра» (Отто Шнайдерайт).

Одновременно администратор и автор огромного количества музыкально-театральных произведений, Оффенбах легко и непринужденно завоевал Париж. Были периоды взлетов и финансовых трудностей – но Париж уже стал оффенбаховским. А судя по «канкану» – остается до сих пор.

Скоро появилось и само слово – «оперетта». Человечеству на протяжении всей его истории были необходимы и «трагедия», и «комедия». Истоки этих «жанров» восходят к столь архаическим временам, что проследить невозможно. В любом обществе, на любом его этапе развития и трагедия, и комедия присутствовали, а часто и разыгрывались всем сообществом. А музыка непрерывно сопровождала все представления.

Человеку необходимо сопереживать трагедии – причем здесь степень давности «происшедшего» даже не имеет большого значения. Человеку необходимо посмеяться над комедией – и здесь степень давности может иметь значение. Сюжеты комедий обновляются чаще – чтобы окончательно приблизиться к современности, к «здесь и сейчас». Хотя темы – все равно старые, как мир: любовь, неожиданные ситуации, чьи-то козни или плохие черты характера (зависть, жадность и прочее). Когда тема совсем злободневна, когда обыденное и будничное становится общественно-значимым – тогда комедия может стать острой сатирой. Такой сатирой – одновременно социальной и музыкальной стали оперетты Оффенбаха.

Это была сатира на современное ему общество – когда через «фильтр» древнего мифа, а часто и напрямую, он показывал без прикрас жизнь парижского бомонда эпохи Наполеона III.

Кстати, несмотря на то, что Оффенбах высмеивал императора и его приближенных, Наполеон III самолично даровал композитору французское подданство и очень почетный Орден французского легиона. Но Оффенбах остался Оффенбахом. Весёлым, даже немного дурашливым, человеком, который любил розыгрыши и не любил лицемерия. Все это можно проследить по сюжетам и музыке его оперетт.

Так был спародирован древний и всем известный миф об Орфее и Эвридике. Музыкант Орфей, правда, еще остается музыкантом, но уже директором консерватории. И жену он теряет, кажется, с удовольствием, обретая долгожданную свободу: («Если я попытаюсь вернуть ее, я не стою того, чтобы ее потерять»). Есть и героиня под именем Общественное Мнение – она требует от Орфея, чтобы он незамедлительно восстановил образцово-показательную семью, забрав жену от соблазнившего ее Плутона – бога Позёмного царства, то есть Аида. Но семья эта – уже давно не пример для подражания. И сам Орфей не однолюб, а Эвридика еще и терпеть не может музыку своего мужа-музыканта.

Олимпийским богам надоело их олимпийское спокойствие. Да и статус велит им прислушаться к Общественному Мнению. Верховный бог Юпитер ругает Плутона за то, что тот похитил чужую жену. На что последний резонно спрашивает: а сам-то ты каков, Юпитер? Тем не менее боги участвуют в истории «спасения семьи» и сами оказываются в аду. А там они беснуются в галопе-канкане – читай, нет авторитетов, нет неоспоримого.

Это сразу же поняла и французская критика: «Таким путем можно прийти к подрыву всех авторитетов и культурных ценностей», – писали газеты. К тому же существовала (и будет существовать) бессмертная опера Глюка «Орфей и Эвридика», которую тоже спародировал Оффенбах. Мало того, что Оффенбах «святотатственно» отнесся к мифологии, но еще «унизил» знаменитую оперу, а также поглумился над французскими «небожителями». Газеты ругались, публика хохотала и валом валила на спектакли.

У Жака Оффенбаха всегда была склонность к озорству и гротеску. И музыку он любил пародировать тоже – в том числе и музыку своих великих современников. Те, в основном, не обижались.

Художником-оформителем того спектакля, кстати, был другой гений – Гюстав Доре, чьи иллюстрации к Библии известны многим – даже просто «на взгляд». Успех оффенбаховского «Орфея» был огромен, ставится он и сейчас. Причем чем хороши мифы – даже если их поставить с ног на голову, все равно допустимы разные трактовки, а значит – разные постановки.

Другой пример – оперетта «Великая герцогиня Герольштейнская». Здесь уже никакой древности, но сплошной политический подтекст. Маленькое выдуманное немецкое герцогство. И эта крохотная страна любит побряцать оружием, а правительница любит напевать песенку про «саблю моего отца». У Герцогини есть даже свой собственный Фаворит – солдат Фриц. Она его все время повышает в чинах – вплоть до генерала. Когда выясняется, что Фриц все равно любит свою крестьянку Ванду, чины последовательно снимаются. Суть оперетты – сатира на милитаризм. На этом парижском спектакле побывали все европейские и многие азиатские монархи. Побывал и российский император Александр II.

По Европе прошла война – франко-прусская. Немцы обвиняли Оффенбаха в предательстве, французы – в подрыве устоев. Но Оффенбах оставался Оффенбахом. И его музыка сама завоевывала мир. Причем все это происходило естественным путем. Есть какая-то знакомая всем на слух мелодия – ее можно использовать. Потом вдруг выяснялось, например, что Гимн Военно-морских сил США – это Дуэт двух жандармов из оперетты Оффенбаха «Женевьева Брабантская».

Галя Константинова