В воротах Азии, в объятиях метели, Где сосны в шубах и в тулупах ели, -Несметные богатства затая, Лежит в сугробах родина моя. Николай ЗАБОЛОЦКИЙ

 История моего знакомства с Хакасией.

Все началось в 2007 году в новосибирском Академгородке. Хотя все же нет – все началось летом 1990 года на студенческой геологической практике в окрестностях озер Шира и Иткуль. Опять ошибся – история эта началась еще раньше, много-много веков назад… Но обо всем по порядку.

Итак, я сидел как-то с друзьями в ресторане и ни о чем не подозревал. Вдруг ко мне подошел мой приятель Сергей Хоменко и позвал за свой стол – познакомить со своими абаканскими друзьями. Пока я шел к ним, я вспомнил, что Сергей рассказывал о них: о том, что они живут прямо на реке, полной килограммовых хариусов, о том, что один из них давно мечтает освоить нахлыст, и что Сергей пообещал привезти к нему на фазенду настоящего нахлыстовика в моем лице. Я подошел к столу и был представлен крепкому седовласому мужчине лет пятидесяти пяти, который назвался Быковым Александром Васильевичем. Он и был тем, кто хотел научиться ловить хариуса нахлыстом. Пока же он ловит традиционной для Сибири мушечной снастью, именуемой в простонародье «балдой». Обменявшись дежурными заверениями дружить дальше, мы договорились, что в ближайшее время мы с Сергеем приедем к нему в гости на рыбалку, после чего я вернулся к своим друзьям.

Но сидеть просто я уже не мог… Помчавшись домой, я вытряс все из коробочек с мушками и стал набирать подарочный набор для Васильича (так я позднее стал называть этого удивительного человека). Это были сухие и мокрые мушки, а также нимфы, которые,  по моему мнению, должны были работать в их краях. Через четверть часа я был уже в ресторане и торжественно вручал их гостям. Я часто с потаенной радостью дарю начинающим нахлыстовикам свои мухи, словно посвящаю их тем самым в рыцари избранного ордена. Александр Васильевич был потрясен как моей быстрой реакцией на разговор, так и качеством мушек. Надо отметить, что даже средней руки нахлыстовик вяжет свои мухи на порядок лучше, чем «народные» или те, что продаются в магазинах, а лучшие экземпляры можно перепутать с оригинальным насекомым. После этого подарка Васильич взял с меня твердое обещание, что я обязательно приеду в их края на рыбалку. Отказать ему было невозможно. Познакомивший нас Сергей выглядел очень довольным, типа: «Не стоит меня благодарить – что не сделаешь ради друзей»…

Вот и пришло время вернуться в Хакасию! Ведь я в начале 90-х годов я в составе группы студентов-геологов НГУ проходил в тех краях практику по геологической съемке территории в районе озер Шира и Иткуль, посещал и таежные части Красноярского края (Сорская котловина, район р.Казыр и др.). Впечатление, которое на меня произвела Хакасия, было феноменальным. Мне все время казалось, что я вернулся в родные края! Широкая степь, покрытая высокими травами, уникальные каменные изваяния, так называемые многотонные менгиры – еще пока неразгаданная тайна, широкие открытые пресные и соленые озера,  огромный купол небосвода с лениво плывущими облаками,  вдали – невысокие горы, даже скорее холмы, покрытые по верхушкам лесом... По вечерам я уходил из геологических палаток и сидел в одиночестве допоздна в догорающих сумерках  в травах возле менгиров, согреваясь от тепла остывающих изваяний – этих вечных посланий из древности. Все это казалось мне до боли знакомым, словно ко мне вернулась родовая память о прародине...

Благодаря работам выдающегося ученого Л.Гумилева и академика А.Окладникова стало известно, что часть тюркютских кочевых племен, в которых текла кровь теле (народа, населявшего когда-то излучину китайской реки Хуанхэ, выдавленного оттуда китайцами), отколовшись от огромного союза племен, контролировавших территорию от Алтая до Китая, ушла в поисках лучшей доли в Среднюю Азию (тогда называлась Согдианой) из хакасских степей, в частности из Минусинской котловины. Под Бухарой, откуда я сам родом, в 568 году тюркское племя Ашина  (что означает «Благородный волк») приняла бой с эфталитами, потомками голубоглазых арийских племен, что правили тогда Согдианой. Кстати, потомки эфталитов – современные голубоглазые афганцы. Восьмидневный бой окончился победой тюрков, но они не стали жить в городах, а остались в степях вокруг городов, обложив коренное население лишь небольшой данью.

Тюрки-кочевники («тюрк» означает сильный) принесли свою пассионарную монголоидную кровь оседлым согдийцам, они к тому же сумели наладить движение по Великому Шелковому пути вплоть до Кавказа и благодаря этому Согд расцвел. В результате к концу VI века в Средней Азии смешалось две расы - европеоидная и монголоидная, три крови – арийская, монголоидная и тюркская.  

Вот и теперь, когда я смотрел на эти земли Хакасии, я чувствовал, как душа моя поет и плывет от счастья, словно я вернулся после долгого путешествия домой. Хотя мне довелось увидеть много стран и народов, множество разнообразных ландшафтов, поражающих своей красотой и величием, и тем не менее, такого ощущения нигде не было. Наверняка у вас бывало нечто подобное…

 

 

 

Саяно-Шушенское водохранилище.

В начале августа мы прыгнули в машины и полетели в ночь в далекий красноярский край, прибыв в столицу Хакасии Абакан рано утром. Быстрые сборы радостно встретивших нас друзей и в полдень мы были уже на Хакасском море – так они называют длинное, но узкое по ширине, Саяно-Шушенское водохранилище. К знаменитой своей высотой плотине мы не стали подъезжать, хотя надо сказать, что она даже издалека выглядит очень величественной, и объехали ее по правой стороне Енисея и через некоторое время подъехали к тихой бухте моря, забитой до основания «топляком». Дело в том, что при создании водохранилища таежный лес, попадающий в границы затопления, как это обычно бывает в нашей стране, никто не вырубал. Его просто потопили, и теперь каждый год на поверхность всплывает колоссальное количество леса, которое носится гонимое ветром и волной во всей толще воды, представляя собой серьезную угрозу для скоростных средств передвижения. Те бревна, что вспыли окончательно на поверхность, быстро прибиваются в подветренные бухты, забивая их до горлышка. Зато под ними находят себе пристанище бесчисленные стаи окуней и очень крупные щуки, которых в водохранилище очень много, но, к сожалению, об этом я узнал уже при отъезде домой.

Наша бухта не была исключением, и ожидавший нас катер был пришвартован к крупному завалу «топленных» деревьев, и чтобы взобраться на него, необходимо было скакать по многочисленным бревнами искореженного хвойного леса. Скажу честно, что для меня, выросшего в Средней Азии, бедной водой и лесом, которое там вообще на вес золота, до сих пор берет оторопь от нерационального отношения русских к своим богатствам.

Целью нашего путешествия была богатая хариусом речка Кантегир, впадающее в водохранилище, до которой было около десяти-двенадцати часов катерного хода. Говорят, что рыбалка там лучшая в конце сентября, когда хариус начинает скатываться, хотя я думаю, это рановато для классического осеннего ската рыбы в зимовальные ямы, просто эта пора – вообще лучшая в Сибири для рыбалки на горных реках. Вот тогда-то Кантегир официально закрывают для рыбаков и на рыбную ловлю можно попасть только по «блату» - тоже характерная особенность нашей страны, которую иностранцу никогда не понять. Но сейчас выбирать не приходилось - будем ловить, как Бог даст.

После полудня подъехало еще несколько человек, и мы, загрузившись на катер по полной программе, двинулись в путь. Наши новые друзья накрыли на палубе потрясающий стол, главным украшением которого стала слабосоленая форель, которую выращивают в рыбопитомниках на Енисее. Обозревая с мерно идущего катера  феноменальную панораму Хакасского моря, окруженного первозданной тайгой, мы вновь и вновь возвращались к столу – куски розовой форели под ледяную водочку просто бесподобно таяли на языке…

Первый вечер и ночь мы провели в какой-то уединенной тихой бухте, в которую впадал небольшой ручей. Там кем-то была сделана настоящая деревянная баня прямо на барже, и мы не преминули ею воспользоваться. В яме, что образовалась при впадении ручья, мне удалось в течении получаса поймать на нимфу с золотой головкой (мушка типа Goldenheard) несколько окуней, но они были настолько малы, что просто потешили мое самолюбие самим фактом поимки и не более. Вернулся на катер и прямо на палубе катера стал учить Васильича нахлыстовому забросу, но обучение вызвало интерес сразу у нескольких товарищей – некоторые попробовали теорию на практике, другие же, выслушав небольшую лекцию и первый урок заброса, стали давать советы практикующим. Все наше действо сопровождалось непрерывающимся застольем, как это водится на русской рыбалке, пока не погасло закатное небо с уходящими рваными облаками и непроглядная темень не охватила нас.

 

 

 

Р. Кантегир.

На следующее утро  в росистом тумане мы двинулись в путь в заветной цели. День предвещал быть солнечным. Кантегир нас встретил во всей своей красе: вода цвета драгоценного изумруда, огромные светлые гранитные валуны, устилающие дно и берега горной реки, при этом некоторые валуны были размерами больше, чем наш катер, что выглядело немного сюрреалистично, вывороченные бревна, оставшиеся на камнях после паводков, мощнейшие белопенные хрустальные перекаты, пересечь которые просто не представлялось возможным. Катер пришвартовался к одному из крупных валунов в устье реки, и рыбаки стали готовиться к рыбалке: новосибирцы стали оснащать спиннинги блеснами, местные же - удочки с мушками (на «балду»). Сергей Хоменко, провожая с катера на берег, сказал мне вслед: «Давай, не подведи свою репутацию – я же тебя расхвалил всем абаканцам!»

Я начал ловить нахлыстом от катера вверх по течению реки, наблюдая с каждым шагом изменяющийся характер реки от спокойно текущей воды в глубоком устье до мощных струй выше по течению, с характерными ямками и «возвратками» над крупными донными валунами. Ловил я на всемирно известную сухую (поверхностную) мушку Red Tag, что означает «краснозадая» из-за яркого красного хвостика. Эта мушка знакома любому нахлыстовику, она проста до безобразия, я трачу на ее создание около трех минут, но крайне уловиста. При чем не только у нас, но и во всем мире ее используют как поисковую, т.е. проверяют водоем на наличие рыбы, но зачастую е уловистость такова, что ее уже не хочется менять. Рекомендую ее всем охотникам на хариуса, по крайней мере, я лично в течении шести лет больше половины своих хариусов поймал именно на эту мушку. Существует множество мнений о причине ее уловистости. Дело в том, что мушка фантазийна по своей сути и не имитирует специально какое-либо насекомое, зато отдаленно напоминает сразу несколько видов: какого-нибудь жучка, божью коровку и т.д.

В этот раз ловля на Red Tag особого успеха мне не принесла. За несколько часов рыбалки - я прошел вверх по течению около полутора-двух километров – мне удалось поймать лишь несколько некрупных хариусов. Я не знал, каковы успехи остальных рыбаков, однако чувствовал себя обескураженным. Дело в том, что все предшествующее время наши местные друзья так много говорили о крупных хариусах и своих богатых уловах, что я стал стесняться своих познаний в этой области и предпочитал отмалчиваться  - вдруг подведу нахлыст как способ ловли. Тут же я наблюдал несколько объективных обстоятельств, которые могли бы объяснить мой  малый улов, но хотел бы для полной картины увидеть, что поймали остальные. Что я увидел? Во-первых, самое главное - вода в низовье реки была тепловата, а значит бедна кислородом и неблагоприятна для активного хариуса; во-вторых, мне попадались на глаза в нескольких ямах стаи мелких окуней, а по моим наблюдениям,  там, где есть окунь – хариус либо немногочисленен,  либо очень мелок; в-третьих, менялась погода – дело шло к грозе, и хотя в саму грозу хариус очень активен и атакует любую сухую мушку, но ловить в грозу с молниями на углеродоволокнистые удилища  подобно самоубийству; в-четвертых, похоже, что это место просто облавливают все местные рыбаки, ведь Кантегир - самый доступный приток водохранилища и до его устья может дойти практически любая мало-мальски приличная лодка, а известно, что при желании хариус быстро выбивается рыбаками.

Когда под крупный дождь и чередующиеся молнии я дошел до катера, все уже были на борту и готовили ужин. Улов – никакой, если не считать нескольких окушков, пойманных прямо с катера на спиннинг.  Так что первый блин вышел, как говорится, комом. Обсудили, поболтали и решили, что без возможности уходить значительно вверх по реке здесь делать нечего, значит нужно на следующий день двинуть назад, чтобы завтрашний день потратить на ловлю в самом водохранилище, потом вернуться на базу и поехать совсем в другое место: на знаменитый Казыр – приток Енисея.

Следующее утро был тихим и прекрасным. В часе хода от устья Кантегира мы остановились у небольшого ручья, впадающего в море небольшим живописным каскадом водопадов.  Целый день мы весело рыбачили прямо с катера, под которым было огромное количество некрупного окуня, и жарили шашлыки на палубе.  Васильич в надежде на крупную щуку отплыл на надувной лодочке к высоким гранитным утесам, уходящим  вертикально на глубину в десятки метров, но все же безуспешно – ловился тот же окунь. Я решил отдаться целиком своей второй страсти – фотографии, и стал подниматься со своим любимым Никоном вверх по ручью, наслаждаясь открывающимися пейзажами. Жил бы здесь вечность! Увы, нужно было уже плыть обратно домой, зато завтра нас ждал Казыр.
 

 

 

Р. Казыр и Шинда.

Я снова возвращался на эту речку, когда-то чуть не оборвавшую мою жизнь. Как я упоминал выше, я проходил студенческую геологическую практику в тех краях, и однажды нам пришлось продираться в летнюю жару через тайгу. Взмыленные студенты вывалили прямо на берег прозрачного до черноты Казыра, и я, на ходу сбрасывая рюкзак и молоток, бросился купаться, решив доплыть до острова, рассекающего реку в метрах пятидесяти от нас. Проплыл десяток метров в холодной воде, обжигающей из-за контраста мое  разгоряченное тело, и понял, что не доплыву до острова и повернул назад. Именно в этот момент сработала коварная особенность моего тела – время от времени у меня сводит судорогой мышцы ног, да так, что кажется, что они вот-вот лопнут от напряжения.  Представьте себе картину: холодная вода несет меня на очень бурный могучий перекат, ноги сведены судорогой в один невыносимый болевой жгут, на берегу стоят сокурсники и машут мне приветственно рукой, а не зову на помощь, потому что стыдно звать. Решил геройски умереть! Я вправду был готов к смерти, но тут увидел нашего одиноко стоящего сурового преподавателя по кристаллографии, который радостно улыбнулся мне.  Почему-то его улыбка придала мне силы, и я сумел еще вдобавок вцепиться ногтями в один из валунов, что торчал прямо в реке. Вылез на камень и полчаса приходил в себя под горячим солнцем. Я был спасен! Вот такая история случилась когда-то со мной.

Но вернемся в сегодняшнюю реальность. Мы добрались до Абакана и простились с нашими новыми друзьями – у всех были дела на оставшиеся выходные. Лишь Васильич со своим другом Маштаковым Сергеем решили нас везти на дачу в поселок Кордово, что расположен прямо на берегу Казыра.  Васильич хотел там продолжить со мной свое обучение нахлысту, полагая ее идеальной для этих целей, хотя мне показалось, что он просто стесняется учиться на глазах подтрунивающих над ним друзей. Утром мы вдвоем с Васильичем сели на его катер с водометным двигателем и рванули вверх по Казыру до его правого притока Шинды. Путь занял около двух с небольшим часов на хорошей скорости. По дороге Васильич рассказывал мне, как часто рыбаки, не обратив внимание на то, что он идет на водомете, пристраивались за ним в кильватерную струю и неслись на обычных моторах, полагая, что он знает фарватер коварной реки, несмотря на его предупреждающие взмахи руками.  И так до первых перекатов, на которых подводный винт ломается в первые же мгновения из-за ударов о камни. Водомет же позволяет не обращать внимание на характер дна реки.
 

 

Шинда поразила меня своей таежной красотой. Густая безлюдная тайга от самых  берегов уходила вверх по склонам небольших сопок, небольшая река с галечными берегами, несильно петляя по речной долине,  неторопливо несет свои изумрудные воды к могучему Казыру. Только мы вошли в русло Шинды, как я понял необъяснимым внутреннем чутьем: рыбалке быть.  Через десяток километров вверх по речке мы наконец-то пристали к правому берегу реки и стали рыбачить. Несмотря на мои уговоры, Васильич так и не взял в руки свое нахлыстовое удилище, решив ловить при помощи «балды» на сливе после переката. Я же летом ловлю первым делом на тягунах, что перед перекатами. Мною замечено, что летом в Сибири крупный хариус занимает тягуны, мелкий – сами перекаты, средний  и мелкий – сливы после перекатов, самый крупный хариус - в ямах при их наличии после перекатов, но достать его там с помощью нахлыста проблематично.  Кроме того, ловить на тягуне очень интересно, ведь мушка плывет по глади тягуна как по зеркалу, без единой ряби, и всплеск хариуса при поклевке на ровной поверхности вызывает прединфарктное состояние от неописуемой радости. Разве можно это променять на что-либо?!

Ловил на тот же Red Tag и на уловистую сухую мушку Comparadun, имитирующую вылупляющуюся августовскую поденку, которую я успел неоднократно узреть в воздухе. Через час в моей корзине было уже шесть крупных хариусов, было еще пару сходов крупных рыбин - Васильич говорил, что здесь нередки поимки килограммовых красавцев, в том числе и ленков, а они еще мне не попались. Я решил спуститься к лодке, чтобы посмотреть на успехи Васильича. У него было несколько средних и мелких хариусов, как я и думал. Мы сели с ним в лодку и пообедали. За обедом я поделился с ними своими наблюдениями за стоянками рыб и характером его питания, показав под камнями различных насекомых. Потом невольно разговор ушел в житейские темы, и Васильич немного разоткровенничался о своей жизни. Оказалось, что не все было просто в жизни этого крепкого сибирского человека, были свои успехи и свои огорчения, до сих пор бередящие его душу. В конце он признался, что впервые так открылся незнакомому человеку, добавив в конце разговора, что воспринимает меня почему-то словно родного сына.

Пообедав, мы решили сплавляться вниз по реке до Казыра, облавливая реку с лодки. Вскоре Шинда несла нас в ласковых потоках, поворачивая то носом, то кормой по течению, а мы ловили хариуса прямо с лодки. Васильич впервые  сам убедился, насколько нахлыст более эффективен по сравнению с традиционными сибирскими снастями, восклицая от восторга всякий раз, как я вытаскивал очередную рыбину на мушку. В один момент я увидел как из под камня к моей мушке метнулась тень, и мушка с  тихим всплеском, характерным для крупной рыбы, исчезла и мое нахлыстовое удилище согнулось под огромной тяжестью. Несколько секунд борьбы и поводок оборвался, несмотря на то, что я немного стравливал шнур – по-видимому, я не учел еще силу и характер изменчивого течения. Мы оба вскрикнули от огорчения! По силе сопротивления это был очень крупный хариус либо ленок до килограмма весом.

Через час сплава мы остановились на одном из потенциально уловистых  тягунов и я еще около часа наслаждался ловлей на сухую мушку. Поверьте мне, нахлыст – это редчайшее по силе удовольствие! Однако погода стала меняться, небо быстро заволокло грозовыми облаками, и Васильич тревожно предложил двигаться домой на дачу. Если бы не он, я бы не смог уехать с Шинды до самой темноты, но увы, не я командую парадом.  Когда мы прибыли в Кордово, погода немного разъяснилась и я не стал заходить домой, а продолжил рыбалку на Казыре прямо у самой дачи Васильича. До темноты я поймал еще несколько средних хариусов. Поднявшись наверх, я был встречен восторженными возгласами новосибирцев: «Молодец! Не подвел нашу репутацию!». Оказывается Васильич успел им рассказать о рыбалке, дав при этом мне прозвище «Киллер хариусов». «Я все думал, что мы классные рыбаки, как мы тут ловим, он же больше молчал, ну а сегодня дал мне по полной программе урок! Просто какой-то киллер хариусов!» - беспрестанно твердил он. – «Все, теперь я тоже буду ловить нахлыстом! Закир, теперь на Шинду на пару дней с ночевой! Согласен?»… Да, да, конечно же, да!

Вечер мы провели прекрасно. Долго сидели за столом: ужинали, чаевничали, потом слушали Васильича, который оказывается еще и прекрасно поет, аккомпанируя себе на гитаре. Утром мы двинулись в обратный путь, в наш далекий Новосибирск. Нас провожали друзья, ленивые кучевые облака, бескрайние ржаные поля, дальние горя в синеве…

Серия сообщений "Путешествия":
Часть 1 - Сокотра – остров мечты
Часть 2 - Сибирский край далеких предков
Часть 3 - Земля тысячи духов
Часть 4 - На Камчатку
...
Часть 40 - Mac Oller/ПАРИЖ
Часть 41 - Самые жуткие места планеты
Часть 42 - Francesco Gola/живая природа