Глава Начальная. Доброе утро.
Наша героиня открыла глаза. Свои глаза серо-зеленого цвета, обрамленные очень милыми симпатишными ресничками. Таким образом, читателю или слушателю пре¬доставляется возможность сразу окунуться в мир, о котором будет дальнейшее пове¬ствование.
Было обычное и даже ординарное утро. Наша представительница человеческого рода и к тому же женского пола юного возраста разбудилась от своего маленького розового и пушистого Разбудителя. Разбудитель – это аналог нашего будильника, но более вредного, обладающего собственным интеллектом и парой ножек. Смыслом своей жизни Разбудители считали объявлять этим глупым заспанным людишкам о том, что солнышко уже светит и Мир ждет и жаждет действий. Утро - это так здорово, это Начало, это еще одна возможность, шанс все совершить и закрутить как надо. Утро - это настолько многообещающий и манящий момент дня, что хочется прыгать и бе¬гать из угла в уголок и с нетерпением ждать момента, когда откроются двери и ок-на в Новый День. Надо спешить и торопиться первыми вступить в День. Так счи¬тали эти создания. И каждое утро начинали бегать по всему дому с детским криком вос-торга и счастья от одной кровати к другой, тормоша и пробуждая человекинов.
Так вот маленькая Муеллагир, так зовут нашу героиню, поднялась с по¬стели, открыла глазки, которые сейчас еще пока представляли узенькие щелочки, по причине заспанности и отправилась выполнять обычные утренние процедуры. «Доброе утро, Муеллагир», - сказала девушка сама себе. В голове у нее начинало прояс-няться, восстанавливалась картина реального временного от¬резка. По заведенному обычаю у данных людей Муеллагир открыла дверь, чтобы выяс¬нить что же происходит за пределами Крудомика, в котором она проживала. Выйдя за порог она внутренне скукожилась вытянула руки вверх, и приняла на себя небольшое количество холодной воды (примерно ведро). Когда вода уже окатила все ее тело и стекла вниз девочка широко открыла свои очень красивые глаза и принялась осмат¬ривать местность, в которую попал ее крудомик на этот раз. Ничего сверхнеожидан¬ного она не увидала и поэтому, тихо вздохнув, в немного расстроенном состоянии направилась в дом в объятия теплого махрового полотенца.
Позднее за завтраком, болтая свешивающимися ножками, и улепетывая котлету и картошками, продумала план на весь день, и еще нужно пса не забыть покормить!
Одевшись в легкую и удобную одежду и перекинув через плечо сумку, Муеллагир вышла из своего кругодомика на встречу новому дню и новому месту обитания. Надо сейчас найти школу, друзей, магазинчики, пищепринимальню и т.д.
Тут стоит наверно пояснить почему люди каждый день оказывались на новом месте и описать их место проживания - так называемые крудомики. Дело в том, что в данном неординарном мире люди проживали в своих собственных крудомиках - доми¬ках, но только внешне представляющих почти идеальный шар. Такое жилище было очень удобным и уютным, а также мобильным, т.е. за счет специфической формы, могло перемещаться по земле свободно в любом направлении. Но наиболее подвижны крудомики были ночью, их приводило в движение сила воображения и переплетение сознания хозяина в бессознательном состоянии, проще называемое сном. Сны у здеш¬них людей были красочные, фантастические и достаточно сильные, так что крудомики перемещались на порядочное расстояние, причем практически в случайном направле¬нии.
А теперь поясним, почему героиня наша так печально вздохнула, когда вышла из своего жилища. Причина такого настроения была очевидна и вместе с тем глу¬бока. Муеллагир в последнее время стала замечать за собой, то чего всегда боя¬лась - это обычности и даже обыденности своего мышления. Она стала все чаще ока¬зываться утром в местности, где бывала и раньше и соседи ее были все дольше те же, что и вечером. Эта мысль ее все более ужасала и угнетала. Ей даже начало ка¬заться, что она принадлежит какой-то общине, колонии, которая перемещается всей своей массой по очень ограниченной, замкнутой траектории. С одной стороны, ко¬нечно, были и достоинства такого образа жизни - знакомые люди, знакомые места. Легче ладить, нет никакой неожиданности, все предсказуемо и наперед известно. Но...было большое такое НО, которое все сильнее и сильнее скребло и причиняло боль хрупкой девичьей головушке. Она не хотела быть обычной, одинаковой или по¬стоянной, мыслить чужими мыслями и жить чужими правилами. Еще будучи достаточно юной она четко сформулировала свои требования к себе в предстоящей жизни и даже оформила соответствующее письмо к себе взрослой, которое сейчас красовалось в деревянной рамке в ее спальне. Надо признать это письмо, да к тому же на самом видном месте, часто помогало ей принять правильное решение. Но с каждым новым утром вопрос: "А почему это все идет так, как идет сейчас?"- почему-то стал опять возникать.
Муеллагир без проблем нашла школу по звонкому радостному колокольчику, ко¬торый зазывал детишек собираться на занятия. Она была уже в двухстах метрах от школы, вдыхала теплый и влажный приморский воздух. Шла неспешной походкой, по привычке вглядываясь в лица прохожих и встречных, ее юбку и достаточно длинные волосы трепал легкий ветерок. Она проходила мимо хаотично, но достаточно плотно разбросанных крудомиков, раскрашенных примерно в одинаковые цвета.
Цвет крудомиков означал, переводя на наше сознание расовую принадлежность его обитателя. Конечно, люди жили уже не один век, и поэтому крудомики представ-ляли собой скорее смесь множества цветов, но все равно, жилища делились на жел-товатые, красноватые и черноватые. По этому поводу возникали иногда конфликты, но опустим эту тему..
Молодая и достаточно самостоятельная девушка шла себе по кирпичной дорожке, вся такая в своих мыслях, по поводу остающихся позади картин Того мира, как взгляд ее задержался на молодом человеке, который сидел на низкой деревянной скамеечке, с головой, опущенной над просторным ватманом. В его внешности не было ничего такого привлекательного и красивого, но...
Она услышала над собой голос: "Он светится".
- Что? переспросила Она.
- Он светится, но сам этого не осознает, бедное дитё.
- Криллум, опять ты ...сказала Муеллагир, насупив лоб.
- Он светиться,- упорно повторил голос.
- Ну пожалуйста, не начинай. Что же тебя на этот раз разбудило?
- Сложно спать, когда такой фонарь светит прямо в глаз! - повышая голос, произнес Криллум.
Муеллагир щелкнула пальцами и образ потрепанной рептилии возник перед ней.
- Привет, неважно выглядишь.
- И тебя я тоже безумно рад видеть!
Печальные выразительные глаза, спокойно смотрели сквозь пряди седых бровей. Такая же седая и взлохмаченная борода стелилась по каменному полу.
- Он светится, и я это вижу. Но он поставил вокруг себя в вашем мире свето-непроницаемый колпак.
- И что дальше? Может, уже скажешь что-нибудь по делу - нетерпеливо и даже зло бросила девушка
- Не горячись, молодуха! Я посчитал необходимым тебе сообщить это! А сейчас я пойду, пожалуй
- Постой, извини! Тебя так легко ранить...Дай мне обдумать твои слова.
Такой диалог был в тех краях обычным делом. У каждого человека от рождения был Свой Содушник, домовой души, советник мыслей, староста разумности. У каждого он был свой, но никакой другой человек не должен был знать о нем. Это была свя-щенная тайна, нарушение которой влекло замену Содушника на существо из Мира Те-ней, а этого уж мало кто мог выдержать. Существа (могли попадаться и люди), ко-торые уже умерли и перенеслись в такой своеобразный мир. Таким образом, это были почтенные и пожилые бывшые земные жители, разговаривающие на едином языке и на-деленные некоторыми способностями видеть, но скорее чувствовать незримое.
Любопытство или даже любознательность является одной из черт характера Му-еллагир, так что колебалось она лишь пару минут, потраченных на более детальное и даже доскональное рассмотрение этого юноши. Волосы были темные и густые и даже чересчур длинные и неухоженные, лицо высушенное, скуластое и покрытое отврати-тельной щетиной. Он обладал небольшим ростом, немного сутулым и худоба его тела угадывалась за одеждами, которые были скорее удобными и комфортными, чем краси-выми, «стильными» или «правильными». Ноги, одетые в кроссовки были подогнуты и перекрещены.
-Привет. Произнесла Муеллагир, стараясь придать своему голосу доброжела-тельность и обаяние.
Он вздрогнул, поднял глаза на девушку и бросил:
-Добрый день
Муеллагир показалось, что смотрел он словно сквозь нее, т.е. абсолютно от-страненным взглядом, давая понять, что ему всеравно что за человек перед ним, и что ему необходимо.
У девушки побежал легкий холодок по спине. Повисла неприятная пауза, юноша продолжал свое занятие погруженный в свой мирок.
-Меня зовут Муеллагир, и я собираюсь сейчас в школу. Пойдем вместе, мне не-много непосебе от этого места, где я очутилась.
Опять пауза. Казалось, паренек даже не расслышал ее речи.
-Эй, чудной человечек, разве ты не меня не слышишь? Это не очень-то вежливо –вести себя таким образом. – повышенным тоном и эмоционально жестикулируя произ-несла наша героиня.
Это наконец-то подействовало, и здравомыслящие глаза встретились с ее до-вольными глазками под нахмуренными бровями.
-Простите, милая девушка – смущенно произнес он, поспешно убирая свой лист с колен и поднимаясь с лавочки.- Мое имя Малфет, прости за отстраненность, со мной такое бывает.
-Ты меня пугаешь, Малфет. Сказала она это и при этом внутренний вздох об-легчения не оставил и следа от внутренней скованности, захватившей было ее. – Как насчет моего приглашения проводить меня?
Глаза его хоть и были сощурены, блестели, бегали и словно пытались разга-дать сложный кроссворд, написанный у нее на лице.
- Ответь мне, пожалуйста, на один вопрос: Почему мы должны ходить в школу? Если только потому что так сказано, принято или обычно, или же чтобы быть рядом с толпой таких же как ты, то не отвечай. Почему?
-Странно, а мне это раньше и в голову не приходило. Действительно: Зачем? – а вслух произнесла. – Ты меня захватил врасплох. Думаю, что это нам необходимо, чтобы произошла передача опыта, знаний и прочего от поколения более старшего на-шему.
-Недурно, молодец. – Улыбнулся он.
-А что ты рисуешь? – попыталась повернуть в свою сторону разговор Муеллагир и сделала несколько шагов по направлению к листу, оставленному на скамейке. В этот момент Малфет резко схватил свой ватман, но неловким движением задел ветку, лежащую поблизости, в результате чего ветка с другого края поднялась и попала прямиком под ноги девушке. От неожиданности девушка успела лишь взмахнуть руками и стремительно стала приближаться к горизонтальному положению своего тела, в не-посредственной близости к земле, траве, а также камням и веткам. Результатом всех этих действий явилась разбитая коленка девушки, начинающие мокнуть глаза, легкая истерика и полная растерянность парня.
-Присаживайся, осторожно, я сейчас! – засуетился парень и побежал к виднев-шемуся неподалеку черно-оранжевому крудомику.
- Как же он груб, неотесан! – в сердцах укоряла себя девушка. – Нахален, неуклюж и вообще не от мира сего! Пора уже сматываться от сюда, пока еще чего не случилось.
-Давно пора! Пошли где спокойнее, пока он не вернулся. – Отозвался Кирил-лум.
Тут вернулся Малфет. В одной руке держал бинт в другой пару только что со-рванных подорожников, а еще флягу с водой. Он присел на корточки возле ее коле-на, промыл водой рану, смыл кровь. Потом разжевал один подорожник и приложил эту зеленую кашицу прямо к ране, а вторым листочком подорожника прикрыл. Затем очень осторожно и аккуратно, даже с некоторой неуверенностью стал перевязывать бинтом колено. После этого он присел на кочку напротив скамейки и заглянул в ее глазки. В этот момент Муеллагир вдруг ощутила всем своим телом, а точнее чем-то теплым внутри ее груди, что загорелось, завибрировало и распространилось из глубин жи-вотика через грудь и дальше в голову и уши, плечи и кисти, шею и губы, ощутила нечто ранее никогда не случающееся с ней. Что-то теплое, «свое», знакомое, ко-гда-то забытое и вновь всплывшее исходило от сидящего напротив странного вида человечка, глядевшего в ее глазки и улыбающегося всем лицом. «Как странно», - подумала про себя Муеллагир, -«И как приятно и уютно. Внешне он меня отталкива-ет, но внутри тянет к нему неведомым магнитом».
Они сидели рядом на старой серой скамейке. Смотрели в задумчивости на доли-ну протекающей рядом реки и вдыхали свежесть и влагу утренней росы.
- Знаешь, я в растерянности, я действительно не понимаю, почему я должен идти туда, куда все. Делать то, что все обычно делают, и даже думать о том, о чем думает большинство. Мне этого никто не объяснял.
– А может, ты не пытался пробовать?
– Я не помню, как я появился в этом мире. У каждого человека наверняка есть что-то вроде генетической памяти, опыта предыдущих поколений, какие-то начальные установки, правила, законы. Истины, которые нигде не записаны и не озвучены, и которые с рождения являются неотъемлемой частью любого, но не меня. У меня этого нет, и это очень печально. Я могу лишь чувствовать, размышлять, наблюдать, отче-го я часто приближаюсь к потере рассудка.
– Человек не может без идеи, цели, смысла жизни. Кто-то верит в Бога и ста-вит себе смыслом жизни религию, кто-то думает и строит Свою религию. А вообще, мне кажется, ты сейчас тут разыгрываешь передо мной Шекспировскую драму. Какие мы бедные, несчастные - Аскет без идеалов и кумиров, авторитетов!
Малфет резко встал.
– Мне пора. – При этом его глаза, печальные и живые, посмотрели в ее. – Я знаю, что с тобой будет. Как без меня все удастся тебе. Пока.
Его сгорбленная спина уже удалялась в тени прибрежной аллеи.
– Дурак! – Лишь нервно бросила в след девушка.
Остаток дня прошел как обычно, серо и уныло.
Глава Ностальгическо-Эпосная. Предок Идей.
День закончился незаметно, и почти не остался в памяти. Это был 13 день. 13 день после той досадной встречи с Малфетом. Из головы почему-то эта встреча не выходила, как будто какой-то скрытый внутри ее души рубильник был включен и те-перь заклинил и никак не возвращался в исходное положение.
Зато Кириллум был счастлив. Было ощущение, что знал он больше, чем говорил. Чего-то недоговаривал. Вечером после той дурацкой встречи Кириллум успокаивал Муеллагир:
- Девочка моя, Предсказание, тьфу, предчувствие нехорошее. Ну его, нафиг. И так все здорово себе идет потихоньку. Ты самая умная, веселая и красивая девоч-ка. Легко заводишь друзей, и непринужденна в общении. А это самое главное для молодой девушки.
А про себя подумал:
- Он иной, Нетакой. Остался от древних предков, он «старый». Не думал, что еще такие встречаются. Взгляды таких людей очень мутны и непонятны прежде всего для них самих. Неприятный прокол генетики и наследственности, случающийся время от времени, когда три солнца встают в единую линию, обрамленную радугой после первой апрельской грозы 30 числа. Именно при таком сочетании природных позиций рождался человек с полностью отсутствующей «родовой» памятью. Словно кто-то сти-рал всю память, что изначально закладывается для связи поколений. Единственное, что закладывается в таких людей – это какой-то почти незримый комплекс целей выработать такие законы, ценности и правила, чтобы воплотить в жизнь свое пред-назначение. Энергии таких людей предостаточно, т.к. именно из-за таких людей, изначально запустивших процесс рождения и смены поколений, до сих пор крутится эта карусель постоянного движения по круги родители-дети.
Знания такие он получил еще в те времена, когда был жив и ради чего смело встретил смерть. Встретил смерть ради идей и энергии подобного человека, которо-го боготворил. Его звали Харизмус-ель-Вагенн, и он много шума и пыли поднял в свое время.
Эти времена были 313 лет назад.
Кириллум был молодым ящуром. Он был сиротой, после того как, мать его у него на глазах растерзал неизвестный «добрый молодец», после того как оставил истекающий труп его отца гнить на вершине скалы, в пещерах которого жила их се-мья. Нет, эти ящуры не были хищниками, они питались растениями, и ни разу ничего плохого не делали людям. А даже жили в мире и согласии. Однажды Его отец катал детишек человеческих у себя на шее, как бывало не раз, как, по роковой оплошно-сти не поскользнулся, о тарелку манной каши, оставленной на траве. И так вышло, что когда он поднялся с ног, маленькая девочка уже отправилась в прекрасное пу-тешествие в Страну Предков. Возмущение, гнев, ненависть на всех ящуров вышла из людей, смешавшееся с вечной боязнью их больших тел и огромных пастей. Тут из на-рода людского вышел «добрая детина», что расправился с семьей Кириллума самым жестоким и нескончаемо извращенным способом.
Прошли года. Детину повесили и насадили на кол после его расправы над двумя сестрами, осмелившимися не удовлетворить прихотей «великого героя, победителя нечисти», который последнее время не выходил их кабаков, где заливал свою побе-ду, и самолично уверовавшего в свое всемогущество. Кириллум годами прятался в лесной чащобе и копил злобу и ненависть к роду человеческому, стоил планы мести. А когда было совсем невмоготу, забегал на огромной скорости из леса на вершину самой высокой и потому одинокой скалы и , когда падал обессиленный и разбитый на вершине выл. Вой одиночества, боли и тоски заставлял людей дрожать под кроватью в каске, а лопатунов, поживающих на Луне, цеплять темные облака гарпунами, чтобы хоть как-то отградиться от «такой глупой Земли».
Однажды Кириллум шел, как всегда украдкой, по лесным опушкам, как заметил на полянке ненавистного человеческого детеныша. Детеныш сидел на пеньке, болтал ножками и кушал чернику из лукошка. Рядом сестра собирала бруснику с теплого склона песчаного откоса хвойного леса. «Вот он шанс! Вот оно мое предназначение» - обрадовался ящур. Глаза его обычно желтые стали красными от потока крови, взо-рвавшегося у него в груди. «Надо действовать!» - мелькнула мысль убийцы в голове и тело резко вылетело из кустов укрытия, где лежал наблюдавший, а точнее высле-живаюший Кириллум. Дикий животный вопль огласил окрестности, и девочку, растер-занную на куски уже слабо можно было назвать человеком после ужаса, навсегда от-печатавегося в ее глазах. Ящур метнулся к мальчику.
-Глюпый, нищастный ясчирка!- пролепетал мальчик со слезами на глазах. Но это были слезы жалости, но не страха.
Повисла Пуауза. Пуауза всегда висла в такие моменты. Обычно она лежала.
Мальчик подошел и обнял ящера за палец ноги всем телом.
- Задай правильные вопросы, и получишь ответы, только подумай прежде, вто-рого такого шанса не будет. Только один вопрос! - сказал как-то потом Мальчик, как обычно хитро улыбающийся всем лицом.
Мальчика звали Харизмус-ель-Вагенн, как следовало из татуировки за ухом.
- Если мне будет предоставлен такой шанс, я сформулирую самый главный для меня вопрос! – ответил Кириллум.
- Нужен вопрос, ответ на который ты точно уверен, что не сможешь узнать са-мостоятельно.
- У меня есть мозг и рассудок. Но я так и не смог придумать такого вопроса.
- Конечно. В любом вопросе изначально заложен ответ. Проблема лишь в пути к этому ответу, или нежелании принять и смириться с этим ответом.
- Странно, но справедливо. Все же я считаю, что ответ можно изменить, если сильно постараться и захотеть.
- Я тебе полностью доверяю, раз ты говоришь, что это так, значит это так и есть. Чем дольше путь, тем больше заворотов и витиеватостей в душе твоей, ведь любой путь это путь к себе.
Такой диалог был обычным между этой странной парочкой, которой удавались невозможные вещи в те давние Дикие Времена, благодаря чему Дикие Времена смени-лись Временами Светлыми.
Но сейчас, постаревший Кириллум вовсе не хотел вовлекать ни во что подобное свою родную подопечную. Он достаточно пролил сил сердечных и головных, чтобы по крайней мере, эта девочка жила жизнью спокойной и позитивной.
Глава Осмысленная. Колесо Жизни.
Муеллагир возвращалась к крудомику. Три Солнца начинали падать за свои го-ризонты. Стояла тишина и теплый воздух плавно поднимался ввысь, оставляя место вечерней прорхладе.
Рядом с крудомиком на серой старой скамеечке под большим развесистым дере-вом сидел … хм. Малфет! Глаза его спокойно ждали встречи и наблюдали за прибли-жающейся по оранжевой дорожке его случайно обиженной знакомой. Знакомой, от ко-торой он убежал, испугавшись самого себя.
В груди у Муеллагир в груди вновь взорвался маленький фейерверк тепла. Она уже все простила, и счастье от встречи периодически выражалось в широкой улыбке, которую она всячески старалась подавить напускной «обиженностью».
- Привет. Прости меня, я действительно просто дурак. – Сказал Малфет и про-тянул ей небольшой букетик полевых фиалок. – Я очень хочу разговаривать с тобой, ведь только в это время я чувствую что-то прекрасное и очень родное, что всегда было со мной.
- Добрый вечер. Действительно добрый. Я так тебя ждала. Я соскучилась.
Девушка прижала цветы и втянуло невероятно живой аромат цветов, а юноша по-красневший стоял и отводил глаза толи от смущения, толи от слишком яркой вспышки света вокруг Его подруги.
- Пойдем, прогуляемся, такой вечер!
- Пойдем.
Солнца становились оранжевокрасными, небо приобретало цвет насыщенного фио-лета. Свежесть пьянила, а на реке были слышны крики счастливых ребятишек, пле-скавшихся после знойного дня. Они поднялись на вершину Холма-над-Рекой – остатка старых и древних гор, разрушающихся, поросших мхом и небольшими соснами. Сели на теплый камень и смотрели на долину – Долину Водопоя Коней. Малфет показал откры-тую ладонь и Муеллагир положила в нее свою, вдвое меньшую хрупкую ручку.
- Слышишь – тишина. Но вместе с тем все вокруг непрерывно двигается, шеве-лится, растет и ползает-летает. Получается тишина – это миллионы звуков, находя-щихся в гармонии друг с другом и с нашими ушами. А может, в этом и есть счастье? Гармония.
- Когда ты будешь тишиной, ты сможешь быть богом, но перестанешь быть чело-веком.
- Посмотри на реку – Она состоит из миллиардов капель, организмов и прочей растительности, но все это движется в одном непрерывном направлении – направле-нии чьей-то глобальной идеи!
- У каждого человека должна быть такая идея и в зависимости от нее, это ру-чеек или родник или болото, и рано или поздно он вольется во что-то большее.
- Меня беспокоят люди, меня окружающие. Они словно все находятся в океане - плывут, куда несет течение.
- Предлагаешь пойти и ночью раскидать крудомики в хаотичности по окрестно-стям?
- Не знаю, но делать что-то надо.
- Изменить мир (хотя бы вокруг себя) можно, только если не задумываешься об этом, но мысль эта вселилась в тебя настолько прочно, что невозможно различить, где эта мысль, а где ты. Предчувствие задумки. Это как смена времен года - неиз-бежно, но до конца не знаешь - Когда же?
- Можно я расскажу тебе мысли, что не дают мне покоя уже очень давно. Вер-нее догадки.
- Что за вопрос, конечно! – улыбнулась.
Малфет достал из внутреннего кармана сверток в трубочку бумаги, перевязан-ный грубой веревкой.
- Истина приходит через боль, счастье через горе. Даже отец-бог послал сво-его сына Харизмуса на землю и позволил распять на Колесе Проверки, смешав его с пылью и холодом земли и камней. Все ради того, чтобы дать понять всему человече-ству, что все былое стоит оставить в былом и начать великое восхождение на холм. Вся наша жизнь это велосипед по холмам. Долго и упорно лезешь в подъем, лишь ко-гда уже казалось, вершина непреодолима и силы сейчас оставят, находятся внутрен-ние запасы Воли и Духа. Мгновение ты наверху. Экстаз. Да, я это сделал. Слезы от растроганности. И вот, секунда!, и ты уже катишься вниз, несешься с огромной скоростью в Яму. Причем есть великий шанс разбиться. Задержаться на вершине нельзя, надо идти вперед, к следующему холму.
Вот мое виденье этих холмов, преград, препятствий. И жизни вообще. Сверток был раскрыт и на бумаге было следующее:
Это Колесо Жизни.
Слева область зарождения из нее появляется человек со своими начальными и достаточными для жизни истинами. Это должны быть кратко, очень кратко записанные положения, но с таким обалденным значением, что страшно подумать. Человек потом всю жизнь пытается их до конца расшифровать. Это первый толчок – гены, а может Бог.
После рождения человек попадает на колесо жизни. Человек – это та маленькая точка, что жмется на этой фигуре. Человек стремиться к Добру – верхней половине. Добро, естественно, которое он сам понимает. Добро одного человека может быть Злом другого. А Зло – это такая неуютная, некомфортная и больная область, где никому неохота сидеть, но все равно неминуемо периодически там оказываемся.
Итак, человек лезет как может вверх. Этому мешает тяжелый Молот Преодоле-ния, что не дает так просто крутить это колесо. Человек обладает как физической силой – карабкаться по стенке Колеса, так и другим, особым видом взаимодействия, Полем Духа.
Лезет себе человек вверх, упирается пыхтит, Полем Духа «уговаривает» Молот не так сильно сопротивляться. И вот, своими трудами он на вершине, Молот поднят также вверх. но висеть в таком положении конечно не может. И Бац! молот несется вниз, увлекая в Яму и человека. Так и крутиться это колесо всю жизнь, пока чело-век не откажется от движения, и тут он вплотную продвигается к смерти. Не успел убежать, нет сил, извини, пойдем на покой и отдых. Вечный. В Пучину Невозвраще-ния. Потому что время никогда не останавливается, всегда идет.
Колесо движется по спирали вверх. С каждым оборотом оно приближается к Об-лаку Идеала – Раю, Утопии, Мечте. Даже когда мы падаем в Яму мы все равно при-ближаемся к своей мечте, причем намного быстрее, чем когда карабкаемся вверх. Такой парадокс.
Любовь. Все мы ищем свою половинку. Только свою, чтобы образовать вместе идеальный шар – шарику легче крутиться по Колесу! Хотя не стоит забывать, что колеса-то уже два и молота тоже два.
Другие люди. Вспомни то другое, особое поле, иной вид взаимодействия Чело-века, что заставляет поднимать молот. Это поле, Поле Духа и привлекает других людей. Два колеса легче толкать по спирали, если по пути в Облако. А больше двух и подавно!
-А в чем смысл жизни тогда?
Смысл - реализация в материальном, реальном мире своих (или чужих) идей. Подобраться к Облаку Идеала, своему или предложенному, как можно ближе. Не за-держиваться в Яме. и уж точно не свалиться в Пучину Невозвращения. А уж как дви-гаться и с кем двигаться и двигаться ли вообще каждый решает сам.
Стало совсем тихо. Солнце село. Но было тепло. На его плече.
-Мы оба ненормальны. Ты видишь людей лучше, чем они сами. А я имел в своей жизни несколько моментов прикосновения к мироделанию. Но не желаем видеть своего знания и умения. Человечков с крылышками мы в упор не замечаем.
Но этого Она уже не слышала. Он осторожно нес самого близкого человека бе-режно в крудомик. Чтобы заснуть рядом на стуле, не выпуская ее крохотной ладони из своей.
![]()
