у меня до сих пор кожа прошлогодним инеем выжжена

и кислород перекрывает зима,

когда ты приходишь и обнимаешь меня сзади

обжигая каждую клеточку и  вдыхая в шею запах табака

я растекаюсь как мед по стенкам холодной стекляшки

как-то слишком до дна в тебя попала

и в глазах, в тебе самом потерялась

не могу не смотреть, как ты разворачиваешься и уходишь

так резко и больно уже несколько раз

я по тебе не курю, и даже почти не думаю днем

только губы не врут и не пробуют что-то чужое

я умирала несколько недель, молчала, дышала

в темной комнате одна где блики от фар мимо машин проезжающих

рисуют тебя со мной/без меня

и я улетела, рассыпалась.

солнечным утром /хотя время суток можешь выбрать по вкусу сам/

я приду с распущенными волосами и в синем платье

побежденной/проигравшей – знаешь, это уже абсолютно не важно

а город твой, который рядом живет и дышит

простужен, разорван на проезжие части,

но ты ходишь пешком, ты ищешь печальным зеленым взглядом

остров свободы, спрятанный в чьем-то кармане

а наша с тобой война, я верю, не закончится никогда

я стойкий воин и трещинки на губах от холода

горячим воском заклеены – больше не разорвать, даже можешь не пробовать

ты же знаешь меня с прошлого тысячелетия

я никогда не смогу уйти сама

свой роман не завершу ни многоточием, ни точкой

вопросительным знаком может быть, если только окончательно не сойду с ума

а небо мне третий год пытается сказать,

что мне не сейчас надо существовать,

а где-то так в веке семнадцатом а может и раньше

жить в Париже, а может каком-нибудь городе Англии

совсем не знать тебя, слушать и вдыхать чужие слова

только я – сейчас, а ты где-то тоже дышишь рядом

я знаю, что мы с тобой еще будем

вместе целовать небо глазами.

(с) ameli-