Неумолимо, вдруг, исподтишка
уходят вещи, последние, что знали
нас, что помнят тех, кто без вещей
отбыл в святое никуда, уходят вещи
за вещами неуследимо, чуть мешкая
в дверях и слабо упираясь в косяки,
как притихший бычок перед бойней,
а пришлый люд таращится на нас
и ждёт давно у ведомого края, где
ни ступеней, ни перил, где ходят
ходики вселенским ходуном на
полочке отпавшей. Уходят вещи
от вещей, о мире вещном не вещая,
нас забывая в камере судеб, немой
и одиночной, которую торопимся
набить напрасными хрустящими
и голыми вещами, не знающими
нас, не помнящими тех, кто канул,
помедлив в скрипнувших дверях
обшарпанного рая и обернувшись
бережно на нас. Уходят вещи вслед
за бледными последними вещами,
необратимо, враз, украдкой,
нас оставляя на века,
навеки оставаясь.