Творчество – это сильный ангел, радость благодарения и песня славы Создавшему все; блаженное, эдемское слияние ума, эмоции и воли. Но, как и любое действие поврежденной человеческой воли, творчество может обернуться ядом, коварным и мощным бесом.

Опасность эта тем вероятнее, чем более творчество в распространенном понимании становится ценным само по себе. Оторвавшись от цели, смысла, Богопознания и Богоблагодарения, творчество воспринимается только как самодостаточный процесс, узаконивающий почти любой конечный результат. Творчество перестает быть путем созидания собственной личности, а становится способом выражения того, что мы уже считаем собственной личностью. Все люди имеют от рождения индивидуальность, но личностью они могут стать, только в Боге.

Врожденные таланты – это всегда возможность увидеть мир особенным, индивидуальным образом. Талант художника еще и в том, чтобы показать эту особенную грань мироздания всем остальным так, что бы и они восприняли ее, как свою.

Если из этого уравнения исключить Бога, то услышать мы сможем лишь себя, мельтешение возбужденных красотой мира чувств и, наконец, не познав себя (ведь самопознание вне Бога невозможно) - пустоту, ничто. Глубокая, наполненная молчанием и любовным вниманием умная тишина, в которой исихасты видели Фаворский свет, бесконечно далека от пустоты, проявлением которой является экзальтация, интеллектуальный и эмоциональный шум.

Довольно часто бывает так, что художник говорит зрителю больше того, что он сам задумал. В этом случае становится очевидным, что отсвет Личности в произведении необъятнее и разнообразнее ограниченной индивидуальности человека. Смиренному это принесет радость, гордому – оправдание собственной гордыни. Такая гордыня творца делает художника вором, он беззаконно присваивает не принадлежащие ему почести. Как весьма православно сказал один неправославный писатель: «Бог хочет привести человека в такое состояние, когда он мог бы спроектировать лучший в мире собор, знать, что этот собор хорош, и радоваться тому, но не больше и не меньше, чем, если бы его спроектировал кто-нибудь другой».
Радость творческого смирения никак не отрицает творческой же свободы, т.к. каждый человек может пройти выбранным путем только сам и только один раз. Отказ от такой свободы, путь подражательства, сухого копирования – это порождение ложного смирения, которое по сути своей - та же гордыня, только перелицованная. Ее бывает трудно опознать, т.к. эта гордыня маскируется под добродетель ловчее высокомерия.

Таким образом, можно сделать вывод, что путь творчества в Православии так же узок, как и любой верный «царский» путь. Но это не означает, что невозможно им пройти. Возможно, без ошибок не обойтись, но главное уметь слушать и слышать, а не только эффектно самовыражаться через искусство.