Папка с распечатками из открытых источников была ужасного коричнего цвета и тянула на вид вес в пару кирпичей.
Я взяла с собой только электронную версию и уехала готовится к командировке , тем более что у моей подруги в тот день была вторая годовщина развода .
Да, это была пятница. Встреча с подругой прошла довольно таки гнустно, она нашла нового бойфренда, картингиста, и без умолка расписывала прелести, которые он вытворяет в постели.
Ничего не оставалось делать, только ехать домой и от совсем-нечего-делать , просмотреть материалы дела. Иногда , среди анализов мочи и характеристик из школы удается раскопать интересные вещи.
Джон Адамсон оказался не хакером-в-очках, а вполне интеллигентного вида господином лет за 55. Лысину украшали торчащие по бокам седые локоны. Он не болел в детстве свинкой и посещал до четвертого класса церковь. Командировка выглядела все веселее.

В постели он был просто ослепителен...Еще в самолете я поняла, что командировка может затянутся. Во первых, надо было ждать факс-подтвержедение из Алабамской тюрьмы, а факс был только в гостиннице, лаптоп страшно глючил, а еще он был...
Я познакомилась с Мариаттом, или просто Марио. Он был турок. Или югослав, я не помню. Унего были ослепительные белые зубы и обут он был в сандилии на завязочках. В самолете он сидел через проход от меня. За первые сорок минут нашего общения его взгляд даже не скользнул по стройным ножкам снующих туда сюда по салону стюардесс.

Марио оказался фотографом, моя любимая тема, и честно женатым. Я всегда присматривалась к фотографам, но ни один, почему-то, не вызывал во мне сексуального интереса. Это наверное потому, что Марио казался фотографом-любителем, не таскал за собой папку со своими лучшими фотографиями, не раздавал свои визитки на право и налево, да и камера его лежала гдето далеко упакованая.
Он так и представился
-Марио, фотограф. Еду искать , ради развлечения, интересные ракурсы в Алабаме.
Понятно, что его там не ждала целая команда моделей и заказчиков, и в конце полета я предложила ему пожить пару дней в моем номере, в гостинице. Тем более, что номер был оплачен.

Аэропорт показался слегка захолустным, но рядом был Марио и целая половина уикэнда развлечений. Правда, в отеле меня ждал факс, в котором огромными черными буквами было написано, что Лоцман освобождается ровно в понедельник. Обычно отсидевших срок выпускают не ранее 12 часов дня, пока будут оформлены все бумаги. Пару раз я уже сидела в такси часами, ожидая этой веселой процедуры.
Кстати, существует весьма распространенное заблуждение, что освободившихся встречают целые толпы друзей, детишек и жен. На своем опыте я убедилась, что если скрок превышает два года, встречающих , кроме меня , почти никогда нет.


Честно говоря, Марио вполне мог оказаться *голубым*. Его ногти на руках носили явные следы маникюра, рубашка была подозрительно
чистая и наглаженая. Правда, его прическа не была залита желе для укладки волос и он не носил часы от *Картье*.
Как оказалось, мои подозрения были лишними, он был просто бесподобен. Кроме того, мы договорились, что он
сделает пару моих портретов и пошлет их знакомому редактору в один из глянцевых журналов . Я сразу представила лицо нашего шефа, когда он увидит меня на обложке, пускай даже самого дешевого, журнала. И согласилась.

Пока Марио принимал душ в номере, я успела созвонится с подружкой, она сразу же прислала мне портрет своего дружка по емейл. Он оказался не стопроцентным картингистом, но что-то вроде этого. В общем, он был немец, его фамилия переводилась как *Башмачник* и , где-то в Германии, у него был старший брат, постоянно учавствующий в каких-то гонках. Конечно, это все была чепуха.
Я доставала из багажа свою лучшую ночнушку...





Не помню, сколько было времени, когда мы с Марио выползли из номера, в надежде найти чего нибудь поесть. Шоколадки из
мини-бара меня както не привлекали. В отеле , как оказалось, был бассейн. Вода была восхитительной. Давно я не получала столько
удовольствий от жизни. После заплывов, Марио, неожиданно предложил мне фотосессию, на которой я должна буду выступать в обнаженном виде.
Мне было не до решений. На рецепшене меня ждал еще один факс, в этот раз из секретариата главного редактора, в котором черным по белому
было строго приказано явится на интервью С Джоном Адамсоном, по прозвищу *Лоцман*. Видимо кое-кто нервничал, что я трачу командировочные зря.






Впрочем, посылать по емейл отчет о командировке было явлением явно преждевременным.Я написала сообщение со всеми подробностями только подружке. Она явно должна была обрадоваться виду бассейна.


В отношениях с Марио я решила не отступать от своих жизненных принципов и попросила его в воскресенье за обедом освободить номер и катиться со своими монатками, куда его душе угодно.
Вообще принципов у меня всего два - никогда не жалеть о проведеном времени и выставлять мужчину после первой ночи. Именно
так моей мамашке удалось заарканить моего будущего отца. Еще в шестнадцать лет я почти выскочила замуж, но благодаря усилиям мамашки
удалось признать брак не действительным. С тех пор я начала уважительно выслушивать ее советы.
В 99 случаях из 100 мужчины, перебесившись денек, начинали названивать с извинениями, что они не правы и предлагали начать *все с начала*. Обычно такие звонки раздавались ночью и звонивший оказывался в дупель пьян.
В такие моменты я чувствовала себя просто королевой, и, в большинстве случаев, снова слала их подальше. Иногда нет, и тогда в мою телефонну книгу добавлялся еще один контакт.
К тому же, у меня была куча дел - нужно было освежить маникюр, просмотреть материалы дела, составить план интервью и просто отоспаться.
Странно, что Подруга не ответила на моей емейл, но я не придала этому значение.

Я добралась, таки, до лаптопа. На сателитном фото все выглядело нормально, на снимке удалось разглядеть свой отель и цель завтрашней поездки, тюрьму.




На СД с материалами из открытых источников меня заинтересовало одно фото *Лоцмана*. Где и когда было сделан снимок, указано не было.
Но были надписи, а с них уже можно было начинать копать. Вообще фотографий было не очень много, почти на всех он был в темных очках, а на фото из паспорта, ничего невозможно было разобрать, кроме намечающейся лысины.




Лаптоп дико хрюкнул, и мне пришло сообщение по ICQ.
Шеф писал: *Линда, спасибо , что вы держите меня в курсе событий. Не проспите завтрашнюю встречу с интервьюируемым*.
Я с ужасом заглянула в папку *Отправленные* по емейл. Так и есть, всю эту чепуху, на счет Марио, я отправила, в место Подруги, на личный адрес шефа. Стало зябко. Я решила перекрасить ногти в сиреневый цвет.

Ровно в 11.45 я была у ворот тюрьмы. Я упустила *Лоцмана*. Оказывается, в это дурацкой глуши, отбывших срок выпускали среди ночи, ровно в 00 часов дня, который наступил. Дольше держать заключенных они не имели права. Джон Адамсон отбыл в неизвестном направлении. Только теперь мне стало понятно беспокойство шефа о том, чтобы я не опаздала на интервью. Он знал. И эта жирная ссука из секретариата тоже знала.
От расстеряности, я забыла, как меня зовут. Единственное, что я сообразила сделать - так это ввалиться к начальнику тюрьмы в кабинет, размахивая журналистским удостоверением.

Начальник тюрьмы успокоил и расстроил меня одновременно. Успокоил тем, что мы нашли и перезвонили Джону Адамсону, *Лоцману*, на домашний телефон. Как поднадзорный, он находился по конкретному адресу, который был указан в листе убытия, под расписку. *Лоцман* спросил, есть ли у меня с собой фотоаппарат. Не знаю почему, но я соврала. У меня его не было.
Он попросил снять ему на память кучу щебня за десятым бараком, где он любил посиживать долгими осенними вечерами. Начальник тюрьмы выписал мне специальное разрешение на фотосьемку. Нужно было только смотаться в гостинницу за фотоаппаратом.
А расстроилась я от того, что выяснилось- Адамсон сейчас находился за 300 миль от Монтгомери, так что завтра предстоял не близкий путь.
Когда я примчалсь в отель, в номере меня ожидал огромный, душистый и очень красивый букет цветов. Это был Марио.
Он был здесь и возился со своим фотоаппаратом.