Борцы за справедливость, как правило, гибнут в яростной борьбе за верность своим идеалам, не доживая до старости.

 
Я не погибну, я просто умру. Произойдет это не скоро, через каких-нибудь 30-40 лет. Но я уже ясно представляю как.

Кровь будет, как обычно, течь по моим венам, буднично поддерживая жизнь. Будет солнечный летний день. Я попрошу сына принести мне пару газет для костра, и, комкая их в руках, краем глаза поймаю заголовок. Разверну, увлекусь чтением. Мой пульс участится. Кровь побежит к сердцу быстрее, обратно из сердца ее ручеек будет выплескиваться с задержками, как бьющийся родник. Сдавит грудь…

Нет, не разрыв сердца, не инсульт. Точку в моей негероической истории поставит маленький сосудик. При очередном всплеске из  сердца он будет пытаться донести живительную алую влагу до моего мозга и неожиданно порвется.

Яркие язычки пламени подхватят из мгновенно онемевшей руки злополучную газету. Вокруг будут суетиться внуки: «Папа, папа,  почему бабушка больше не улыбается? Бабушка, тебе грустно стало, да?»

Сын попытается вызвать «скорую» с мобильного. Почему-то не будет связи… Побежит за телефоном супруги… А в это время алая жижица будет блаженно растекаться, заполняя клеточки моего мозга.

Газета благополучно сгорит, сырое мясо на шампурах истечет соком под полуденным солнцем.

А маленький сосудик получит долгожданное облегчение. Из года в год он нес свою ношу. Из года в год он бил тревогу при очередном всплеске из сердца.

 
Как друзья, что периодически повторяли: «У тебя давление 150 на 110, что ты с собой делаешь? Нельзя быть такой эмоциональной.»

 
Меня убьет не жестокость и непонимание собственного ребенка. Не детская проделка внуков.

Не ссора с соседями, а какая-то дурацкая заметка в газете со 10-тысячным тиражом. В моей стране власть 15 раз успеет поменяться с оранжевой на зеленую, потом на леопардовую и, наконец, воцарится фиолетовое в крапинку благоденствие. Но для них... тех, кто по ту, восточную сторону государственной  границы, моя страна всегда будет чем-то не такая. Для них в ней всегда как-то все будет неправильно: и недоразвитое правительство, и обдираловка на таможне, и вечная волокита с оформлением документов, и даже курорты, в одночасье ставшие недосягаемыми... Виноватой всегда будет страна с ее очередным фиолетовым правительством.

 
Вся эта грязь будет методично выливаться в пространство, большое, еще русскоговорящее, уже меньше русскочитающее, но жадно заглатывающее все, что русским по-белому оказалось на газетной бумаге.

Маленький кровеносный сосудик не выдержит бесполезной, изнуряющей борьбы со стереотипами.

Жалкая смерть…

С таким мироощущением нужно проживать другую жизнь. Жизнь, где смерть станет не избавлением от мук, а мукой во имя собственных убеждений. 

Меня не будут пытать огнем, как Джордано Бруно. Меня даже не обвинят в колдовстве, как Жанну Д’Арк.

В мою сторону лишь махнут рукой: «А, эта…  Все носится со своей Украиной».