1915
Игорь Михайлович Дьяконов
крупнейший российский востоковед, специалист по шумерскому языку, сравнительно-исторической грамматике афразийских языков, древним письменностям, истории Древнего Востока. Родился в Петрограде. Отец, Михаил Алексеевич Дьяконов, работал в то время банковским служащим, мать, Мария Павловна, была врачом. Детство Игоря Михайловича пришлось на голодные и трудные годы революции и гражданской войны, его семья жила бедно. У Игоря Михайловича было два брата, старший Михаил, с которым Игорь Михайлович впоследствии иногда совместно работал, и младший, Алексей. С 1922 по 1929 годы семья Дьяконовых с небольшими перерывами жила в окрестностях Осло, в Норвегии. Отец Игоря, Михаил Алексеевич, работал в советском торговом представительстве в качестве начальника финансового отдела и заместителя торгпреда. Маленький Игорь быстро выучил норвежский язык, а позднее немецкий, которым хорошо владела его мать, и английский. В школу Дьяконов впервые пошёл в Норвегии, причем только в 13 лет. В Норвегии Игорь Михайлович увлекался историей Древнего Востока и астрономией, уже в 10 лет пытался разобраться в египетских иероглифах, и к 14 годам окончательно выбрал Восток. В 1931 году Игорь Михайлович закончил советскую школу в Ленинграде. В то время в системе образования проводился эксперимент «бригадно-лабораторного метода» преподавания — обычных занятий не было, учителя под страхом увольнения боялись вести классические уроки. Ученики главным образом занимались созданием стенгазет, общественной работой и художественной самодеятельностью. Серьезных знаний в школе было получить нельзя, и оставалось рассчитывать на самообразование. После окончания школы Игорь Михайлович в течение года работал в Эрмитаже, а также делал платные переводы. К этому его принуждало нелёгкое материальное положение семьи и желание Дьяконова поступить в университет, что было легче сделать с рабочего места. В 1932 году ему с трудом удалось поступить в Историко-филологический институт (позднее ставший частью Ленинградского государственного университета). В начале тридцатых годов в университет принимали не по результатом экзаменов, а по анкетным данным. Дьяконову удалось попасть на лист ожидания и полноправным студентом он стал лишь после того, как отчисленные с рабфака студенты освободили достаточно мест. В университете в то время преподавали такие известные ученые как языковед Николай Марр, востоковеды Николай Юшманов, Александр Рифтин, Игнатий Крачковский, Василий Струве, востоковед и африканист Дмитрий Ольдерогге и другие. Александр Павлович Рифтин долгое время был научным руководителем Дьяконова, а с академиком Василием Васильевичем Струве у Дьяконова сложились очень непростые отношения с самой юности. В 1936 году Дьяконов женился на сокурснице Нине Яковлевне Магазинер, впоследствии ставшей учёным-литературоведом. С 1937 года параллельно с учебой работал в Эрмитаже — нужно было кормить семью. В целом, юность Игоря Михайловича Дьяконова прошла в годы сталинских репрессий. Воспоминания учёного рисуют страшную картину систематических арестов и всеобъемлющего страха среди Ленинградской интеллигенции. Некоторые сокурсники Дьяконова были арестованы, некоторые, опасаясь ареста, сами стали сексотами НКВД и систематически писали доносы на своих товарищей. В 1938 году отец Дьяконова был арестован с официальным приговором 10 лет без права переписки. На самом деле Михаил Алексеевич был расстрелян через несколько месяцев после ареста, в 1938 году, но семья узнала об этом только через несколько лет, долгие годы сохраняя надежду, что Михаил Алексеевич еще жив. В 1956 году отец Дьяконова был реабилитирован за отсутствием состава преступления. Самого Игоря Михайловича несколько раз приглашали в НКВД на допросы по поводу сокурсников. Например, один из сокурсников Дьяконова, о котором Игорь Михайлович давал показания в 1939 году, был известный впоследствии историк Лев Гумилёв, который провел в лагерях 15 лет. Тесть Дьяконова также был арестован в 1938 году, но остался жив. Несмотря на все трудности, несмотря на то, что Дьяконов стал «сыном врага народа», он продолжал учиться. Игорь Михайлович любил свою тематику, с удовольствием слушал лекции многих профессоров, работавших в то время в ЛГУ. Он изучал идиш, арабский, древнееврейский, аккадский, греческий и другие языки. В 1941 году Дьяконов, как сотрудник Эрмитажа, был мобилизован для эвакуации ценных коллекций. Тогда, в конце июня 1941 года, сотрудники Эрмитажа упаковали и отправили на Урал свыше миллиона бесценных экспонатов музея. Дьяконов работал под руководством знаменитого искусствоведа и египтолога Милицы Матье и упаковывал одну из восточных коллекций. По настоянию руководителя партийной организации Эрмитажа, Дьяконов, не смотря на белый билет по зрению, записался в ополчение. Благодаря знанию немецкого языка был зачислен в разведотдел, но не продержался там из-за плохой анкеты. Был переводчиком в отделе пропаганды Карельского фронта, где писал и печатал листовки, участвовал в допросах пленных. В 1944 году Дьяконов участвовал в наступлении советских войск в Норвегии и был назначен заместителем коменданта города Киркенес. Жители города отзывались о деятельности Дьяконова с благодарностью, Дьяконов в 1990-е годы стал почётным жителем города Киркинес. Во время войны погиб его младший брат, Алексей Дьяконов. Дьяконов был демобилизован в 1946 году и вернулся в свой университет. Его научный руководитель, Александр Павлович Рифтин, умер в 1945 году, и Дьяконов стал ассистентом кафедры семитологии, которой заведовал И. Н. Винников. Игорь Михайлович быстро защитил кандидатскую диссертацию на тему земельных отношений в Ассирии и преподавал аккадский и шумерский языки. В 1950 году одна из выпускниц кафедры написала донос, в котором указала, что на кафедре изучают Талмуд. Кафедру закрыли, уволив почти всех преподавателей, в том числе и Игоря Михайловича. Дьяконов вернулся к работе в Эрмитаже. После реорганизации Института Востоковедения стал работать в его Ленинградском отделении. Ученые, знакомые с творчеством Дьяконова, отмечают замечательную широту его работы. Дьяконову удавалось вносить вклад в совершенно различные области древней истории. В начале пятидесятых годов он, вместе со своим братом Михаилом, участвовал в археологических раскопках древней Нисы, столицы Парфянского Царства в Туркменистане. В 1951 году вышла его статья (в соавторстве с В. А. Лившицем) о налоговых парфянских документах из Нисы. Эта совместная работа завершилась выходом в 1979 году монументального корпуса парфянских документов на английском языке. Важнейшим достижением Дьяконова является распознание в парфянских текстах так называемых гетерограмм, то есть слов, записанных как бы на ином языке (арамейском), однако произносившихся и склонявшихся по-парфянски. В 1952 году Дьяконов в соавторстве с И.М.Дунаевской и Я.М.Магазинером опубликовал уникальное сравнительное исследование вавилонских, ассирийских и хеттских законов. В 1956 году, «для дополнительного заработка», Дьяконов издал книгу по истории Мидии по заказу Института истории Азербайджана. После этого Дьяконов сотрудничал с Академией наук Азербайджана, вместе со своим братом Михаилом. В 1963 году опубликовал все известные к тому времени урартские тексты на глиняных табличках. Шумерология для Игоря Михайловича Дьяконова являлась одним из самых главных направлений его научной деятельности, темой его кандидатской и докторской диссертаций, однако, вклад Дьяконова, возможно, неоднозначен и имеет спорные моменты. Научная работа Дьяконова, связанная с шумерским языком проходила в противостоянии с академиком Василием Васильевичем Струве, самым известным в то время востоковедом, специализировавшимся по шумерологии в СССР. Василий Васильевич сумел в тяжелое время сталинских репрессий сохранять хорошие отношения с режимом, считаться одним из главных официальных историков-марксистов. Возможно, сам этот факт стал основной причиной ненависти, с которой Игорь Михайлович Дьяконов, сын расстрелянного «врага народа», относился к академику Струве. В своей «Книге воспоминаний» Дьяконов упоминает Струве десятки раз, причем каждый раз в негативном смысле, ставя ему в вину даже тембр голоса и форму тела. Противостояние со Струве для Дьяконова усугублялось тем, что Игорь Михайлович был ученым разносторонним, писал работы по разным языкам и культурам, а Струве с 1933 года плотно сконцентрировался именно на шумерологии, составлял специальные картотеки. Однако, Дьяконова очень интересовал шумерский язык, и он занимался его исследованиями и неоднократно пытался обнаружить недоработки в теориях Струве или как-либо эти теории развить. В начале пятидесятых годов Дьяконов выступил с рядом статей, в основном направленных на пересмотр хозяйственной системы Шумера, давно предложенной Струве. Ответ Струве был направлен на ошибочную трактовку Дьяконовым некоторых шумерских слов, на которой он базировал свои предположения. Надо заметить, что согласно современной трактовке этих слов, по-видимому, прав был Василий Васильевич Струве. В конце пятидесятых годов полемика стала носить более личный характер. Струве упрекал Дьяконова, что он использует в своих статьях переводы востоковеда Шилейко без указания его авторства. Дьяконов в свою очередь публично атаковал ранние переводы Струве, которые Василий Васильевич делал с немецкого подстрочника и от которых давно отказался, что Струве назвал «нелояльным актом». Тем не менее, в 1959 году Дьяконов пытался защитить докторскую диссертацию по своей книге «Общественный и государственный строй древнего Двуречья: Шумер», выбрав в качестве оппонента именно Струве, однако Струве выступил с большим количеством поправок, которые Дьяконов не понимал и отказался слушать. Защитить докторскую диссертацию Дьяконову помогло знакомство его старшего брата Михаила с Бободжаном Гафуровичем Гафуровым, видным партийным деятелем, членом ЦК КПСС от Таджикистана, который лично попросил Струве снять возражения. (Михаил Александрович Дьяконов рецензировал книгу Гафурова «История Таджикистана»). В 1960 году Дьяконов успешно защитился и стал доктором исторических наук, хотя Струве вообще отказался выступать в качестве оппонента. В 1961 году в серии «Литературные памятники» вышел перевод Дьяконова Эпоса о Гильгамеше. Эта работа заслужила Дьяконову успех и широкую известность за пределами востоковедения. Однако, некоторые авторы указывают, что эта публикация была своеобразным плагиатом с перевода эпоса, сделанного востоковедом Владимиром Казимировичем Шилейко в двадцатые — тридцатые годы. Словами известного российского филолога Вячеслава Вселоводовича Иванова: «целый ряд мест указанного перевода … почти буквально следует тексту Шилейко не только в ритме, но и в конкретном подборе слов»[16]. Дьяконов, в своей «Книге воспоминаний» подтверждает, что долгое время работал с рукописью Шилейко, но утверждает, что она представляла собой «черновые и незавершенные наброски, часто без начала и конца», а также, что ее издание «неосуществимо». В то же время, другие исследователи считали рукопись «Ассиро-вавилонский эпос» законченной и готовой к публикации, более того, большая часть ее была опубликована без каких-либо дополнительных консультаций с ассириологами в 1987 году. Кроме этого, родственники Шилейко утверждают, что смогли отобрать рукопись у Дьяконова, только прибегнув к помощи сотрудника милиции. Дьяконов в переписке с Ивановым указывал, что он «против преувеличения зависимости его перевода от сделанного Шилейко» и намеревался вернуться к этому вопросу, но с в течение 12 лет, с момента выхода комментариев Иванова и до своей смерти в 1999 году, Дьяконов так к этому вопросу и не вернулся. Ситуация в среде востоковедов резко изменилась в 1965 году, после смерти Струве. С этого времени уже сам Игорь Михайлович Дьяконов стал ведущим шумерологом — вследствие войны и сталинских репрессий больше не осталось ни одного доктора наук в этой области. Есть данные, что Дьяконов предпринял ряд шагов, чтобы кроме него самого и его собственных учеников никто в СССР ассириологией заниматься не мог. Лев Александрович Липин вынужден был покинуть институт, и потерял возможность печататься в 1965 году. Дьяконов в своих воспоминаниях обвиняет Липина в тайном сотрудничестве с НКВД и предательстве товарищей, а также жестко критикует, изданную Липиным хрестоматию аккадского языка. С другой стороны, книга Липина «Аккадский язык», изданная им в 1964 году, даже была в 1973 году переиздана на английском языке. Анатолий Георгиевич Кифишин, еще один ученик Струве, в 1966 году должен был защищать кандидатскую диссертацию. В первом номере журнала «Вестник древней истории» за 1966 год должна была выйти его работа «Западные кварталы Лагаша». В этой работе частично продолжалась полемика Дьяконов — Струве по поводу организации шумерских городов государств. После смерти Струве Дьяконов воспрепятствовал этой публикации, а Кифишин был вынужден покинуть Санкт-Петербург, однако ему удалось перебраться в Москву в аспирантуру Института Востоковедения АН СССР. Через два года ему удалось опубликовать свою работу в Вестнике древней истории, на которую Дьяконов вместо научной полемики ответил очень резким «Письмом в редакцию», намекая на принципиальную недопустимость этой публикации, состоящей из «нелепостей». Любопытно, что во множестве мест, по которым спорили ученые, с точки зрения современной шумерологии справедливы именно утверждения Кифишина, а не Дьяконова. За публикацию «Ответа на письмо в редакцию» поплатились и главный редактор журнала «Вестник древней истории», историк античности Сергей Львович Утченко и сам Анатолий Георгиевич Кифишин, который был вынужден покинуть и московский институт. С 1970 года Кифишин потерял возможность публиковаться в научных журналах и ради возможности продолжать занятия шумерологией без московской прописки, жил в шалаше, работая целыми днями в Ленинской библиотеке. Виталий Александрович Белявский, автор книги «Вавилон легендарный и Вавилон исторический», которая даже не полемизировала с Дьяконовым открыто, усилиями Дьяконова потерял возможность печататься с 1970 года и, не имея больше возможности работать в среде востоковедения, закончил карьеру ночным сторожем. В марте 1988 года Дьяконов получил диплом почетного доктора Чикагского университета, где был назван ведущим исследователем древнего Ближнего Востока, который «в одиночку возродил ассириологическую науку в Советском Союзе». Две ученицы Дьяконова Вероника Константиновна Афанасьева и Ирина Трофимовна Канева известны за пределами России своими работами. Разнообразие научной деятельности Игоря Михайловича Дьяконова позволили ему внести большой вклад в сравнительное языкознание. Сразу несколько его работ являются фундаментальными в данной области и уникальными по широте охвата. Среди них: Семито-хамитские языки. Опыт классификации., Москва, 1965; Языки древней Передней Азии., Москва, 1967; (совместно с А.Г.Беловой и А.Ю.Милитаревым) Сравнительно-исторический словарь афразийских языков, Москва 1981—1982; Afrasian Languages, Nauka, Moscow, 1988 (совместно с С.А.Старостиным); Хуррито-урартские и восточно-кавказские языки // Древний Восток: Этнокультурные связи, Москва, 1988. Игорь Михайлович также интересовался вопросами дешифровки древних письменностей и содействовал изданию на русском языке целого ряда передовых трудов по истории письма, которые вышли с его подробными комментариями о современном состоянии вопроса. Кроме того, Дьяконов является автором следующих лингвистических гипотез, которые в настоящее время признаны перспективными и активно развиваются: (совместно с С.А.Старостиным) о родстве этрусского языка с хурритским языком; о родстве шумерского языка с языками мунда. Благодаря своим разносторонним исследованиям, Игорь Михайлович Дьяконов опубликовал несколько фундаментальных обобщающих работ по истории. Среди них: (совместно с другими авторами) История Древнего Востока, «Наука», Москва, 1983—1988; Архаические мифы Востока и Запада, Москва, 1990; Пути истории: от древнейшего человека до наших дней, «Восточная литература», Москва, 1994. Однако, последнюю книгу сам Игорь Михайлович называет «авантюрой», и, действительно, она вызвала серьезную критику некоторых историков. С другой стороны, некоторые исследователи считают эту книгу выдающимся достижением учёного. Литература: Дьяконов И.М. Книга воспоминаний Издательство «Европейский дом», Санкт-Петербург, 1995 ISBN 5857330424; Якобсон В.А. Предисловие к библиографии // История и языки Древнего Востока. Сборник памяти И.М.Дьяконова, Петербургское востоковедение, Санкт-Петербург, 2002 ISBN 5858032028. Умер в Санкт-Петербурге 2 мая 1999 года.
1915
Павел Яковлевич Матвеев
Лётчик-бомбардировщик, Герой Советского Союза, гвардии капитан. Участник Великой Отечественной войны с июля 1941 г. Воевал в составе 11 гв.апдд, был командиром отряда. Совершил 239 боевых вылетов на бомбардировку важных объектов в тылу противника. Погиб при выполнении боевого задания. Навечно зачислен в списки воинской части.
Читать далее...