Название не сохранилось
Автор Naru Osaka
Дневник http://www.diary.ru/~OsaP/
фандом Матрица
Герои Морфеус Пифия



Разумеется, Пифия предвидела всё - и приход Морфеуса и Тринити за советом о попавшем в беду Нео, и их удивление при виде ее изменившегося облика, и смятение Морфеуса, и готовность Тринити броситься на помощь своему Избранному, где бы он ни был...
Она предвидела даже то, что, когда Тринити выйдет из комнаты вслед за Серафом, Морфеус задержится на пороге и обернется к ней, и его лицо будет лицом мальчишки, который внезапно узнал, что никакого Санта-Клауса не существует, и все подарки под ёлкой оставляют родители.
- Пифия...Я...
Он колебался, и она понимала его. Совсем недавно рухнула его вера в пророчество, и еще...Пожалуй, только она знала, что ее изменившийся вид потряс его сильнее, чем остальных. И знала, почему.
- Повторю, Морфеус, - она тяжело вздохнула, - мне правда очень жаль, что я уже не та, какой ты меня помнишь...
Да, она была не та, совсем не та...А вот Морфеус сейчас казался ей всё тем же, каким она впервые увидела его - молодым парнишкой с огнем в глазах. И отнюдь не всегда эти глаза горели только мечтой найти Избранного. Часто Оракул различала в них и совсем другой огонь. Тот, который увидела с самой первой встречи, и так часто видела потом, когда Морфеус одного за другим приводил к ней новых членов своего экипажа и потенциальных кандидатов в Избранные. Да, конечно, он прекрасно знал - ему ли было не знать! - что Матрица - всего лишь иллюзия, и ничему, ничему в ней нельзя верить. Даже шелковой гладкости шоколадной кожи и терпкой кофейной горечи в глубине огромных глаз Оракула. Он знал. И она знала, чем это может обернуться для него. Но даже предвидение не всегда способно оградить от ошибок. И Пифия догадывалась, хоть он и словом не обмолвился об этом, что после встречи с ней его жизнь изменилась - и не только из-за того, что он посвятил себя поискам Избранного...
Впрочем, встретившись с капитаном Ниобой, Пифия поняла, что та, хоть и с большим трудом, но всё же простила Морфеуса. Вот только признается ли она сама себе в этом когда-нибудь?
- Пифия...- Морфеус помолчал, словно набираясь смелости. - Только один вопрос. Когда Нео увидел тебя, он...
Пифия мысленно улыбнулась. Похоже, эта мысль терзала Морфеуса всё время, пока он стоял в коридоре, дожидаясь возвращения Нео...
- Он был слегка удивлен, Морфеус. Наверное, он ожидал увидеть совсем другое...
Слабая улыбка мелькнула на губах Морфеуса. Да, конечно, сейчас совсем не до ошибок пррошлого, тьма близка, и Зион на краю гибели...И всё же Морфеус улыбается, уходя спасать Избранного.
Избранного, в которого он верит, несмотря ни на что. Избранного, которому Пифия изменила всю жизнь, как когда-то Морфеусу - но ему, в отличие от капитана "Навуходоносора" досталась лишь детская печеньевая сладость вместо обжигающей и страстной кофейной горечи...



Название: Шесть дней Дина Винчестера
Автор: мара333
Дневник http://www.diary.ru/~MaraK/
Бета: Sophia
Фандом: СПиНки
Предупреждение: смерть персонажа
Отказ от прав: Все не мое, кроме текста.
Первые 2 драббла такого же формата в дневнике автора



1.В тот день мама впервые увидела чудо. Отец плакал от счастья. Дин никогда не сможет вспомнить этот день, хотя он стал первым в жизни.

2.
Этот день слишком долгий.
Наверное, он уснул. Голос Сэма доносится издалека. Урчание Импалы постепенно набирает силу, когда сон проходит.
- Пап, а куда мы едем?
- К пастору Джиму. Он присмотрит за вами, пока меня не будет.
- А почему мы не остались в мотеле?
- Ты болеешь. Тебе нужен уход. И пастор Джим по вам соскучился.
Дин тихонько вздыхает. Слова папы в переводе на взрослый язык звучат так: «У нас нет денег на лекарства, а Джим не сможет отказать». Дину не хочется открывать глаза. Сэм всю ночь капризничал из-за температуры. Дин не спал, подавая брату лекарства, воду, устало бормоча дурацкие истории и проверяя градусник. Отец приехал только утром. Оценил ситуацию и, торопливо натягивая на Сэма куртку, сказал: «Собирайся, Дин. Мы уезжаем».
Сэм ворочается на сиденье и сильнее прижимается к ногам брата. Дин вздыхает, приподнимает отцовскую куртку, которой укрыт. Брат послушно ложится рядом, Дин накрывает их. Трогает лоб Сэма. Горячий. Лекарство кончилось еще утром.
- Голова болит?
Брат кивает.
- Ничего, Сэмми, скоро приедем.
Он не знает, где они и сколько еще ехать, но хочется сделать хоть что-то, чтобы брату стало легче. Сэм вновь кивает, щекоча макушкой подбородок Дина. Через некоторое время начинает сонно сопеть. Дин весь оставшийся путь разглядывает спинку переднего сидения.
Наконец, машина тормозит, и отец наклоняется к сыновьям.
- Побудьте здесь, я сейчас вернусь.
Хлопает дверца, и Дин слышит скрип ступеней старого крыльца, и знакомый голос: «Здравствуй, Джон». Дальнейший разговор так тих, что не разобрать ни слова, слышно только «бу-бу-бу» и шелест деревьев. Дин перестает вслушиваться и старается повернуть лицо подальше от волос Сэма. Дин вздрагивает, когда дверца за головой открывается.
- Давайте, ребятки, выходите.
Они садятся. Сэм сонно трет глаза, а Дин смотрит на пастора Джима. Тот стоит на крыльце и, как всегда, слегка улыбается. После машины и отцовской куртки на улице кажется еще холоднее, и они ежатся, шагая к дому.
- Ну, здравствуйте, бравые парни! Дин, как ты вырос, тебе разве уже пятнадцать?
- Нет, дядя Джим, только девять.
- Совсем взрослый. Заходите, нечего стоять на ветру. Вы знаете, куда идти.
Дин берет у брата сумку. Хорошо, не пришлось тащить на себе мелкого. Похоже, Сэмми действительно плохо. Он даже не стал доказывать пастору Джиму, что уже большой. В последнее время это стало невыносимо, он постоянно твердил об этом всем и каждому, а поскольку отца чаще всего не бывало рядом, слушал в основном Дин.
Они поднимаются на второй этаж и входят в «свою» комнату – на подоконнике все еще лежит поделка из бумаги с их прошлого визита. Комната небольшая и мебели совсем мало, но сразу понятно, что это комната в Доме, а не в мотеле. На стене висит прошлогодний календарь с нарисованными горами, покрывало на кровати сшито из цветных лоскутов, а на абажуре настольной лампы красуются переводные картинки. Но самое главное – особый домашний запах. Так сразу и не разберешь, чем именно пахнет, но от смеси ароматов не хочется никуда больше ехать. Дин всегда удивляется, как в домах сохраняется один и тот же запах? Интересно, в их доме было бы так же?
Дин бросает сумки в шкаф и спускается в кухню. Достает из шкафчика коробку с лекарствами. Он помнит названия всех таблеток, которые когда-либо были в их аптечке, и точно знает их назначение. Лучше бы, конечно, специальный сироп, но вряд ли у пастора Джима есть детские лекарства.
- Сэму плохо?
- Угу.
- Пока не давай ему ничего, сейчас заведу машину и отвезу Сэма в больницу. Это может быть не просто простуда.
- Для больницы нужна страховка.
- Да, Дин, нужна, если ты не приходской священник. Уверен, если я попрошу, для Сэма сделают исключение. Так что, можешь посмотреть телевизор, пока мы не вернемся.
- Я еду с вами.
Пастор пару минут внимательно смотрит на Дина. Тот упрямо поджимает губы.
- У меня никогда не получится, да?
- Что?
- Оторвать тебя от Сэма хоть на минуту.
- Папа сказал, что я должен заботиться о Сэме.
- Ладно, веди его сюда, я пошел за машиной.
Дин не любит больницы, но терпеливо ждет, пока врач осматривает Сэма. Тот подозрительно спокоен.
- Так, а теперь скажи: «А», чтобы я мог осмотреть твое горлышко.
- Не хочу. Вы эту штуку хоть моете?
У врача удивленные глаза, а Дин качает головой. Началось. Он еще пару минут наблюдает за попытками уговорить Сэма, потом подходит ближе.
- Сэмми, не будь девчонкой, просто открой рот.
- Он просил сказать: «А», про рот ничего не говорил.
- Ты можешь молчать, как рыба, просто раскрой свои челюсти, и мы уже уйдем отсюда.
Сэм зло сопит, молча, когда позволяет врачу осмотреть горло. Тот называет непонятные термины, и выписывает лекарство из тех, что есть в коробке пастора Джима.

3.
Это один из любимых дней - Дин едет в Стенфорд. Они с отцом охотились в другом конце страны, хорошо, если завтра к вечеру он доберется до места. Сэм может находиться где угодно, но это не отменяет наказ отца присматривать за младшим братом.
Наоборот, месяца через три после отъезда Сэма Джон сам напомнил старшему сыну о его обязанностях. Нового дела не предвиделось, так что Дин заправил Импалу и уехал. Он хотел как-нибудь поэффектнее появиться перед братом, чтобы тот бросил маяться дурью и вернулся домой. Но увидев, как Сэм увлеченно беседует о чем-то с другими умниками, передумал и решил просто понаблюдать. Через пару дней он знал о новой жизни Сэма все, даже побывал в его комнате в общежитии, пока все были на занятиях. Кажется, брату было здесь хорошо. Одному, без родных, в чужом городе – но действительно хорошо. Поэтому уже вечером Дин ехал к Бобби. Отец при встрече спросил только: «Нормально?», Дин честно ответил: «Да, сэр, все в порядке». На том разговор о Сэме и закончился.
Теперь каждые три месяца Джон напоминает сыну, что его ждет поездка. Дин тоже считает дни, но всегда ждет, чтобы отец подошел первым. И мчится в Стенфорд, выжимая из Импалы все, что может. Кроме всего прочего, это единственный шанс сделать что-то самому, ведь стоит заикнуться о самостоятельной охоте, отец неизменно отвечает: «У тебя уже есть задание». И Дин замолкает, отсчитывая дни.

4.
Иногда Дин задумывается, есть ли в их жизни что-нибудь обычное, понятное любому человеку, даже не посвященному в тайны сверхъестественного?
Возможно, это такие дни, когда Дин просыпается в очередном мотеле, и они с братом долго спорят, кому идти за кофе. Сэм выходит из номера, провожаемый довольной ухмылкой брата. Они садятся в Импалу, и она везет их в следующий город под аккомпанемент старого рока и Сэма, читающего из сети подробности нового дела. А вечером снова мотель.
- Ну, что, Сэмми, пойдем, пропустим по стаканчику?
- Сегодня без меня – нет настроения. Лучше покопаюсь в интернете, может, найду что-нибудь полезное.
Дин идет в бар, но сегодня не хочется напиваться одному, и он долго катает по стойке стакан с янтарным напитком. Потом выпивает залпом и возвращается в мотель, прикупив по пути бутылку виски. Дин открывает дверь и сначала видит только широкую спину брата, потом Сэм отходит в сторону…
На столе стоит настоящий пирог с глазурью. И на нем даже горит свечка. И Дин счастливо улыбается, когда брат его обнимает.
- С днем рождения, Дин.

5.
Все ужасно болело. Кажется, не осталось ни одной клеточки, которая не вопила бы о нестерпимой боли. Дин с трудом разлепил веки и сквозь туман, застилающий взгляд, увидел склонившегося к нему Сэма.
- Хреново выглядишь, может, в больницу?
- Нет.
- Дин!
- К черту!
- Ну, как скажешь.
И лицо младшего брата превратилось в злорадную физиономию Аластара. Это означало лишь одно – начался новый день в аду.

6.
Сегодня собралась вся их семья, даже жена Сэма оторвалась от бизнеса. Официально они приехали провести вместе Рождественские праздники, но, кажется, все догадывались об истинной причине семейного сбора. Поэтому Бен так крепко обнимает жену, а их малышка Мэри настороженно молчит, глядя на деда. Эмили, так похожая на Лизу, сидит рядом с ним по праву младшей дочери и держит за руку. Дину не очень нравится ее парень, но, кажется, протестовать уже поздно – на прошлой неделе отпраздновали помолвку. Все смотрят на Дина, и только Сэм уставился в окно, повернувшись к семейству спиной.
- Ребята, вы как будто репетируете похороны. Милли, улыбнись же.
Дочь послушно улыбается, но глаза блестят совсем не от радости. Дин встречается взглядом с женой и на мгновение опускает веки. Она чуть заметно кивает и говорит наигранно бодрым голосом:
- Ну, все, хватит, отцу нужно отдохнуть. Позже еще зайдете.
И они по одному выходят, предварительно сжимая его руку или целуя в высохшую щеку. Дурацкая болезнь, из-за нее Дин уже не так уверен в собственной неотразимости. Лиза садится на место дочери и ласково гладит его по щеке, в другой ладони сжимая его руку.
- Люблю тебя, - и слезы, уже не скрываясь, бегут по ее щекам.
- И я тебя люблю, - он слишком редко произносил эти слова, и от них сжимается горло.
Она целует его и уходит, так и не взглянув на Сэма. Зато брат теперь не изучает улицу, а вглядывается в лицо Дина. И тому приятнее видеть лицо брата, чем медицинские приборы, стоящие рядом с кроватью. Дин ухмыляется, когда Сэм садится на кровать и берет его за руку.
- Ты все такая же девчонка, Саманта.
- Возможно, еще есть шанс…
- Сэмми, ты слышал этих умников: я буду догнивать, как овощ на грядке. Я не хочу зависеть от чертовых машин!
- Слишком любишь командовать, - Сэм усмехается.
- Теперь ты – старший в семье, - тон неуловимо меняется даже сквозь хрипы в голосе, и в комнате уже не просто двое мужчин, а два брата. Сэм внезапно чувствует всю тяжесть мира на плечах. Больше не к кому будет придти за советом, и мир не засияет, как прежде, от привычной ухмылки старшего брата.
Дин судорожно вздыхает, и Сэм точно знает, почему.
- Эй, теперь тебе нечего бояться. Передашь привет Кастиэлю.
- Да. Учти, я все равно буду приглядывать за тобой!
И от этих слов в груди у Сэма становится тепло.
В комнате на пару минут застывает тишина.
- Сэмми.
И Сэм послушно нажимает кнопки на аппаратах, которые сначала тревожно пищат, а потом замолкают, подчиняясь вновь наступившей тишине. И ладонь Дина сжимается на руке брата крепко-крепко, почти до боли. А потом расслабляется.
Так для Дина заканчивается этот день.