Ацкурская икона Божией Матери

http://iconbm.ru/index.php?option=com_joomgallery&...etail&id=2768&Itemid=1



Ацкурская икона Божией Матери

 

http://iconbm.ru/index.php?option=com_joomgallery&...detail&id=639&Itemid=1

Ацкурская икона с изображением Божией Матери Одигитрии с Младенцем на левой руке находится в центре чеканного трехчастного киота-складня. Живописные лики выполнены в поздний период поновлений. Общий размер складня 137´ 142 см, средника 46´ 38,5 см, створ 118´ 35 см. В качестве материала для оклада использованы червонное золото, серебро, драгоценные и полудрагоценные камни, жемчуг.

Стилистические особенности и надписи на Ацкурской иконе относятся к разному времени. Иконографический тип Богоматери Одигитрии и тенденция к монументальности в изображении фигур продолжают традицию грузинской чеканки ХI в. Фон иконы, выполненный в технике низкого рельефа, и коврообразный растительный декор отражают влияние вост. мотивов XVI в. (периода Селевкидского Ирана), что позволяет говорить о возможном происхождении мастера из Восточной Грузии. На нижней полосе обрамления находится надпись (между 1578-1583), в к-рой упоминаются вкладчики иконы имеретинский царь Георгий II, его супруга царица Тамара и сыновья Александр и Мамия.

Передние и внутренние поверхности створок киота покрыты серебряными пластинками. На внутренней поверхности створок, разделенных на 5 регистров, изображены сюжеты из цикла Страстей Господних и жития Пресв. Богородицы. Мастер тщательно имитировал чеканку Зарзмийской иконы Божией Матери XI в. В нижней части створок расположена надпись, извещающая о том, что имеретинский царь Соломон I сделал 2-й оклад из позолоченного серебра в 1774 г., упоминаются его супруга царица Тамара и сын Александр. К этому времени относится и выполненная в западноевроп. манере чеканка вокруг центрального образа: 2 парящих ангела с короной в руках и полуфигуры евангелистов, апостолов и отцов церкви.

Ацкурская икона Божией Матери

(Празд. 15 авг.), чтимый чудотворный образ, по преданию, является копией нерукотворной иконы Пресвятой Богородицы, связанной с именем апостола Андрея Первозванного. В соч. «Похвала» («Хождение и проповеди святого апостола Андрея Первозванного»), повествуется о том, что Пресвятой Богородице, согласно жребию, досталась в удел Грузия, но по велению Господа туда был послан ап. Андрей проповедовать христианство. Он получил из рук Богоматери Ее нерукотворный образ, запечатленный на обычной доске, которую Она приложила к Своему Пречистому Лику. Леонтий рассказывает о многочисленных чудесах от иконы: так, в Аджарии во время проповеди ап. Андрей приложил образ к земле - и забил целительный источник (сохранился до наст. времени); в Ацкури апостол воскресил сына вдовы местного правителя Самдзивара; ап. Андрей усмирил гнев жрецов храма Аполлона и Артемиды, оставив икону на ночь в языческом храме, где статуи богов наутро оказались разбитыми. По просьбе уверовавших самцхийцев ап. Андрей создал нерукотворную копию иконы, приложив обычную доску к Образу Пресвятой Богородицы, новый образ был поставлен в небольшой часовне в Ацкури, откуда и произошло название иконы.

Средневек. историк Джуаншер сообщает, что в 620 г., во время похода на Персию, визант. имп. Ираклий специально останавливался в Ацкури, чтобы поклониться святыне. Один из анонимных авторов Картлис Цховреба рассказывает, что после сильного землетрясения в Грузии в 80-х гг. XIII в. А. и. была обретена неповрежденной под обрушившимся куполом Ацкурского кафедрального собора. Предание о чудесах А. и. содержится и в тексте «Нового жития Картли», составленного в нач. XVIII в. При нападении иран. шаха Узун-Хасана на Картли в 1477 г. персид. войска истребили множество христиан в Самцхе, разрушили церкви и А. и. увезли с собой. Вскоре персам чудесным образом было указано, что похищение иконы является источником бед, постигших их страну, и А. и. с большими почестями была отправлена обратно. В местечке, получившем впосл. название Елавси (сияющий), А. и. просияла, по словам хрониста, озарив Самцхе «великим светом, подобным молнии».

Из-за опасности нового нашествия персов Ацкурская икона была спрятана в Ацкурской крепости. В 1486 г. персидский правитель Якуб-бек с многочисленным войском вступил в Самцхе, опустошил Ацкури, но взять крепость не смог. Предложив местным жителям мир в обмен на ключи от крепости, он обманул их и истребил все население. Якуб-бек собственноручно снял богатое украшение с Ацкурской иконы и бросил ее в огонь, к-рый погас, как только языки пламени прикоснулись к образу Пресвятой Богородицы. Один из воинов хана, исповедовавший христианство, поместил икону у себя дома. Некоторое время спустя он услышал голос, исходивший от нее: «Если ты не отвезешь меня на мою родину, тебя постигнет несчастье». Воин отправился в Самцхе и поведал обо всем атабагу (правителю) Кваркваре. Обрадованный известием, что Ацкурская икона нашлась, Кваркваре отправил в Персию доверенных лиц, они выкупили икону и вернули в Ацкури. В 1545 г. имеретинский царь Баграт III после одной из военных экспедиций поместил Ацкурскую икону в церковь в с. Цихисджвари, западнее Ацкури. Сын Баграта Георгий II (1565-1585) перевез икону в Имерети, в монастырь Гелати. Через некоторое время царь примирился с атабагом Кваркваре и вернул Ацкурскую икону в Ацкурский храм. Но в конце 60-х гг. XVI в. Георгий вновь вывез икону в Имерети, и уже вплоть до нач. XX в. она находилась в Гелатском монастыре, откуда в 1952 г. была передана на хранение в Государственный музей истории искусств Грузии им. Ш. Я. Амиранашвили.

После закрытия и разрушения Мгарского монастыря в советские годы архивы обители были утрачены, монастырское кладбище уничтожено, древние постройки разрушены.

  После того, как в 1993 году Мгарский Спасо-Преображенский монастырь был возвращён Православной Церкви, обитель стала возрождаться, начала увеличиваться братия. Обустраивая обитель, братия собирает по крупицам и сведения об истории монастыря, стремится её восстановить. И вот стало известно ещё об одном подвижнике благочестия, бывшем насельнике Мгарского монастыря — архимандрите Феофане.

 

  Архимандрит Феофан — в миру Федор Петрович Обмок — родился 7 июня (ст. ст.) 1896 года, в селе Крутой Берег Полтавской Губернии в семье бедных крестьян Петра и Вассы Обмок. От роду Федор был очень слаб здоровьем, рос хилым, болезненным. Да и сама жизнь не очень баловала: совсем нелегким было его детство, не долго он рос в семье. Рано пришлось познать горе: когда был ещё ребёнком, умерла мама. Когда она умирала, отец в отчаянии обратился к ней: «На кого оставляешь сына?». — «На Матерь Божию!» — твёрдо ответила она. Вскоре умер и отец. Было тогда Федору всего семь лет.

На попечение отрока взял родной дядя, у которого была своя семья, свои заботы. Слабый, болезненный мальчик оказался обузой в семье дяди, которой с трудом приходилось сводить концы с концами. Поэтому решено было определить Федора в Лубенский Спасо-Преображенский монастырь, куда его вскоре и отвезли.

Обрывочны сведения о жизни старца, очень мало мы знаем о его детстве, юности, пребывании в монастыре, где он подвизался почти 20 лет. Сам отец Феофан в одном из писем своим духовным чадам вспоминал: «Я ... с Украины, полтавский, жил в Лубенском Спасо-Преображенском монастыре, с детства сиротой с семи лет».

Большой школой для него стал монастырь. Здесь он сформировался как высокий молитвенник и истинный подвижник. Здесь он приобрёл многие знания, многое научился делать, обогатился жизненным и духовным опытом.

Вначале Федор обучался в церковно-приходской школе на средства монастыря, при котором жил, и, видимо, был способным учеником, так как по окончании полного курса обучения ему предоставили возможность продолжить учёбу в церковно-учительской школе, а затем — в духовном училище при монастыре.

В 1915 году, по окончании учёбы, Федор был зачислен в монастырь послушником. Был разгар первой мировой войны, многих послушников мобилизовали, но Федора в армию не призывали из-за слабости здоровья. По силам в монастыре ему давали и послушания, которые он нёс в трапезной и на кухне, где научился хорошо готовить, особенно рыбные блюда. Ухаживал за монастырским двором, следил за его чистотой, полол траву, поливал цветы, мёл дорожки, зимой убирал снег. С особой любовью он ухаживал за могилами старцев и монахов в монастырской ограде. Он приходил к ним рано утром, до начала службы. Наведёт порядок, зажжёт лампадки, всё умело и быстро сделает, а уходить не хотелось. Так благостно становилось на душе. Казалось, что само время останавливалось, и освободившиеся от его власти не лежат под тяжёлыми могильными плитами, а незримо находятся рядом, ведут с ним безмолвную беседу.

Святителей Иоасафа Белгородского и Афанасия, патриарха Константинопольского — покровителей монастыря отец Феофан почитал как своих небесных покровителей. Постоянно в батюшкиной келии перед иконой этих двух святых теплилась лампадка.

Но скоро пришёл конец этой размеренной жизни. После 1917 года страна была втянута в затяжную кровопролитную гражданскую войну, которой, казалось, не будет конца. 6 августа 1919 года в обитель ворвались красноармейцы. Монастырь был закрыт, 17 ни в чём не повинных иноков и игумена Амвросия расстреляли, оставшихся в живых монахов подвергли принудительному выселению.

В 1920 году в монастырском храме возобновилось богослужение, в обитель возвратились некоторые её насельники, в том числе и послушник Федор. В монастыре вновь затеплилась духовная жизнь. Федор вернулся к своим привычным послушаниям, которые выполнял с прежним усердием.

В 1923 году, когда Федору исполнилось 27 лет, он был рукоположен в сан диакона архиепископом Полтавским Григорием (Лисовским). В этом сане Федор служил в монастырском храме, а через год тем же владыкой был рукоположен в сан священника. Начальствующие обители, считаясь с его слабым здоровьем, не принуждали его принимать монашество. Сан был принят целибатом (т. е. обет безбрачия). С 1930 по 1933 год отец Федор нёс ещё и послушание делопроизводителя монастыря. Обязанности заставили научиться печатать на пишущей машинке.

В 1935 году Лубенский Спасо-Преображенский монастырь закрывается окончательно. Отцу Федору пришлось покинуть родные края, переехать на Донбасс, куда его пригласили духовные чада. Архиепископ Августин назначил его настоятелем храма Архангела Михаила в селе Крымское (нынешний Славяносербский район Луганской епархии).

Исключительной скромностью, непритязательностью, простотой в общении и добротой отец Федор расположил к себе сердца своих пасомых. Здесь проявилось его усердие к молитве, большую часть времени он проводил в храме. Свободные минуты проходили на Донце, т. к. полюбилась ему рыбная ловля. Как вспоминают пожилые люди, отец Федор раздавал пойманную рыбу нуждающимся.

Так незаметно пролетели два года. Наступил 1937 год, ставший роковым для многих, в том числе и для отца Федора. Поехал летом батюшка в Старобельск на престольный праздник. Жила тогда там юродивая Параскевушка. После службы подходит она то к одному священнику, то к другому и говорит: «Ты бери восемь, а ты бери двенадцать». А отцу Федору сказала: «Спеши быстрей домой, одевайся теплей, а то снег, мороз будет, да возьми с собой десяточку: ни больше, ни меньше, только десяточку».

Случившемуся батюшка не придал значения. Со временем забылись и слова Параскевушки. Наступила поздняя осень. Однажды, возвратившись после вечерни в дом, где жил один, управившись с делами, помолившись, он лёг спать. В полночь разбудил стук в дверь. От неожиданности быстро вскочил с постели, спросил: «Кто?». Последовал ответ: «Милиция, открывайте!». Когда открыл, вошли два милиционера. Объясняться долго не стали, один сказал: «Отец, собирайся!». Сразу всё стало ясно. Быстро собрался. Когда выходили на улицу, успел ещё машинально замкнуть за собой дверь. За углом стоял «чёрный ворон», прозванная так народом милицейская машина, увозившая по ночам людей в неизвестность.

Скорый суд решил: заключенный лишается свободы сроком на 10 лет, с содержанием в лагере строгого режима. В тот же день отвезли на вокзал, вывели на перрон, заполненный народом, который вталкивали в вагоны. Затем поезд тронулся в далёкий путь, конечным пунктом которого был Дальний Восток — Магаданская область, печально известные всем лагеря на Колыме. Среди ехавших много было священников, причиной ареста которых, как и отца Федора, была проводимая в стране политика массового закрытия церквей. Священников под любым предлогом подвергали аресту, а храм закрывали, часто навсегда.

Как для отца Федора, так и для всех, прибывших в лагерь, началась новая жизнь. Пришлось смиряться с положением заключённого, социально опасного элемента, изолированного от общества, а также довелось ощутить на себе безграничный произвол лагерного начальства.

Страницы: 1 2