В одесском ресторане:
— Скажите, а салат сегодняшний?
— Я вам больше скажу: он еще и завтрашний!

В Бруклине идет бракоразводный процесс, адвокат истца старается представить его супругу в как можно более невыгодном свете:
— Скажите, уважаемая, чем вы занимались до вступления в брак с моим клиентом?
— Я работала стриптизершей в ночном клубе.
— Вот как! И вы считаете это занятие достойным для респектабельной леди?
— Ну уж во всяком случае это занятие куда приличнее, нежели то, чем всю жизнь занимался мой отец!
— Так-так, это очень интересно! Не будете ли вы так любезны сообщить суду, каким же постыдным ремеслом промышлял ваш отец?
— Он был адвокатом.

Голодноватые советские годы застоя. Евpейская семья отмечает пpаздник, кyча гостей, стол с yгощением, посеpедине — баночка с кpасной икpой. Рабинович хватает банкy, начинает загpебать икpy ложкой. Емy вежливо говоpят:
— Рабинович, вы любите икpy?
— (не пеpеставая жевать) Очень люблю.
— За столом есть еще люди, котоpые тоже любят икpy...
— Hy вгяд ли так же сильно, как я...

— Ой, ваш Моня на лицо — вылитый папа!
— Это не страшно, лишь бы был здоров.

Рабинович жалуется:
— Я заболел в дороге и два месяца пролежал в Одессе. Это обошлось мне в две тысячи.
— Обидно! Заболей ты у нас в Бердичеве, за такие деньги ты мог бы два года болеть.

Это было в 1914 году, перед Первой мировой войной. Правительство Австро-Венгрии решило взять у барона Ротшильда заем. Ротшильд поднимается по лестнице замка Шенбрунн, где должен быть подписан договор. На лестнице к нему подходит министр внутренних дел и доверительно говорит:
Господин барон, предупредите вашего сына Морица. Он связан с социалистическими кружками. Мы вынуждены будем принять меры.
Наверху барон Ротшильд сидит перед договором с золотым пером в руке, но не подписывает.
Господин барон не подпишет?
Не подпишу. Как я могу доверять монархии, которая боится моего Морица?!