Михаил Иосифович Веллер очень верно прописал про "отжимку" рукописей. Через несколько лет "за станком" понимаешь - не всякий рассказ может улечься в большую форму, да в принципе этого и не надо - сюжетов-то хватает. А что до больших форм - каждая история "зреет" по-своему. Проговаривается в форме баек. Дальше "просто": литературный план глав на 55-60, выдерживаешь их по 10 тыс знаков и "собираешь на вязанку" чтобы читателю и "тащилось" легко и вопрос " а что дальше?" не исчезал. Потом как отлежался - рутина: перечитывать и "обдирать" преодолевая синдром гениальности и "авторской слепоты". Следом субъективная редакция из вечных читателей и вновь преодоление синдрома гениальности и желания разнести окружающий мир от: указок на "затыки", штампы, советов больше читать словарей и работать над стилем. Устранение выявленного. Корректура. На все не меньше полугода. Понимание необходимости постоянного создание нового материала и работы над уже созданным. Преодоление депресняков от писанины "в стол". Редакции не отвечают. Еще год. Еще. Переживаешь и возможной графомани (утешает мнение педагога (писателя очеркиста), что затащил в пятом классе в долбанный литературный факультатив и мнение газетных редакторов что иногда кое-что берут в печать.) Романов забытого приключенческого жанра уже шесть, рассказов без счета. Редакторы молчат или сетуют с экрана на падение читательского спроса, кризиса 2008 и малой роли государства в продвижении культуры в массы. Наконец удача! Первый тираж 4000 экземпляров. Первый гонорар в призрачных 40000 рублей. Вот вам десятка после подписания договора (минус налоги). Остальное по выходу книги. Понимание правоты Веллера: "когда я научился писать у меня уже был статус бомжа" - радость от того, что Слава Богу живу не с этого ремесла. Ожидание серии. Кто-то подводит с обложками. Месяц. Два месяца. Звонки редактору каждого 15 числа: "Вы четвертый - ждите еще". Наконец вот оно! Но теперь у издательства нет денег. Месяц. Два месяца. Постоянное создание нового материала. Работа с рукописями. Сюжеты стучатся и просятся в мир. Понимаешь что А.П. Чехов был прав со своим "если можешь не писать - не пиши". Почти не пьешь потому что с похма работа не идет. Поклонницы в сторону - я пишу и утром нужна свежая голова. Если не бахнул с утра 4000 знаков - депрессняк. Четкое понимание - выдавая продукт "на гора" от чего-то избавляешься. Начинаешь подозревать в себе шизофреника и следишь за реакцией окружающих: "может и впрямь?". Вроде нет. Поиск в инете редактора дающего советы. Удача (неутешительно но полезно). Литературные конкурсы (только соревнуясь поймешь сколько весишь). Удачи-неудачи, а двери закрыты стучи не стучи. Плевать! Победить можно и за закрытыми дверями! Сильно поддерживает Михаил Иосифович своими "Слово и профессия" и "Слово и жизнь". Он победил потому что дрался. Звонок редактору: "Снова подвели с обложками... Ждите..." На международном фестивале поэзии утешил только Лев Рубинштейн за банкой вина и на ящиках в кустах за сценой (почему поэты любят пить вино в кустах?) "Торчество лишь побочный продукт духовного роста, - сказал он, - Растет ствол - валится кожура(поэзия, проза, музыка)". Забавно... и Аллилуйя что живу не с этого ремесла - свобода выбора тоже кое-что значит!