На белом свете горя хватит,
На всех дано оно с лихвой,
В больничной беленькой палате,
Лежал малыш едва живой.
Стояла осень золотая,
А к малышу уже давно,
Кудрявый клен, листву теряя,
Стучался веткою в окно.
Он видел, открывая вежды,
Один листок, на ветке той,
Малыш вложил в него надежды,
Связав с ним шанс последний свой,
Следил за ним, как будто мистик,
Проснувшись рано поутру,
Он говорил: «Когда тот листик,
Сорвется с ветки – я умру».
С ним вместе, в этой же палате,
Больной художник умирал,
Страдая на своей кровати,
За мальчика переживал.
Однажды в ночь кошмар начался,
С небес полил дождя поток,
И ветер словно издевался,
Трепал безжалостно листок.
Художник тихо удалился,
Ревела буря за окном,
Малыш под утро лишь забылся,
Тревожным беспокойным сном.
Лишь утром небо осветилось,
Зари лучами, как в огне,
Сердечко малыша забилось,
Листок увидел он в окне,
В нем радость жизни возродилась,
Легко на сердце и светло,
Но только веточка не билась,
Как прежде о его стекло.
Малыш наш выздороветь должен.
Не знал он только одного,
Что найден мертвым был художник,
Тем утром у окна его.
Здесь, прежде чем поставить точку,
Скажу я, что малыш не знал,
Художник веточку с листочком,
Ту на стекле нарисовал.