Перезвони мне, а то в дверь тарабанят. Он такой же, как все. На второй вопрос ответ нашелся сразу. А мужчины стояли из солидарности. Даже хуже, если они звонят в милицию, стоит ему войти в дом, как к негодованию хлебному и магнитофонному присоединится негодование за опоздание. Я рассказал ему, что экспедицию завалило под землей. Ты кажешься мне хорошим человеком, но все время обращаешься ко лжи. И я сразу повесил трубку. Окна отсюда не видны, надо выйти из автомата и пройти до конца заснеженного газона. Рассуждения о человеческой наивности не были данью минутному настроению. Он не ширина обручального кольца решений какаято тупость овладела им, ноги шли, вот он им и подчинялся. Она ждала когото, и ее не замечали те, кто спешил веселиться, им не хотелось, да и некогда было ощутить ее одиночество и тщетное ожидание. А почему вы раньше об этом не знали? Лучше остаться на дворе, бродить по улицам, что угодно. Шесть минут он растянул минут в пятнадцать. Я думаю, что скоро. Я знал, что сползу по осыпи к дороге и меня заметят. Расскажи мне всю правду. А впрочем, известно, что дальше. Открой им и возвращайся. В руке у нее было ведро. Сейчас она его поднимет и приведет. У тебя совесть есть? Егор не пошел наверх, на чердак. Ведь никто не видал, как ты мне ящик передавал. Рассуждения о человеческой наивности не были данью минутному настроению. И понял, что за последние несколько минут он устал так, словно весь день таскал мешки на овощной базе. Другое когда тебе уже шестнадцать, а им ширина обручального кольца нет. Он был неполон, но казался полным, потому что женщины предпочитали стоять в проходе, берегли платья, не садились. Егор покорно вышел и побрел к эскалатору. Позвони моим, скажи, что я только что от тебя вышел, бегу домой. Это настоящий горный бальзам. С неба сыплется мокрая крупа, сугробы съеживаются и темнеют, из подворотен выползают лужи, насморк и кашель набрасываются на население столицы но новогоднему настроению эти неприятности не мешают. Я выбрал ход, который вел выше других, к востоку.