В дверь звонили. Мальчишка приходил по субботам, ровно в пять — ни секундой раньше, ни секундой позже. К тому времени чайник свистел, как паровоз, а из крохотной дырочки на крышке, будто луч из лазерной указки, била струя пара. Электрические чайники Женя не любила. Перегорали.
Пили чай. Мальчик с сахаром, Женя — без; слышала от подруг, что сахар заглушает вкус настоящего чая. Было горько и хотелось плеваться. Завтра точно положу три ложки, думала она и забывала на утро. За чаепитием молчали.
Чашки пустели. Мальчишка доставал рюкзак, пакетик и долго копался в содержимом. Наконец водружал все на стол, на котором уже не было скатерти, и улыбался своей проклятой глупой улыбкой. Женя старалась ответить ему тем же. Попытка казалась пыткой.
Дальше самое сложное. Мальчишка был туп, как пробка. Электрическая. У соседей каждую субботу выскакивала. У Жени, значит, тоже. Он удивительно плохо усваивал материал, беспрестанно вертелся, суетился, дергался, что-то всё время мешало ему усидеть на месте. Женю нервировало это без конца; она чувствовала, что именно так он вытягивал из неё жизнь. Выпивал, как пакетик сока, вроде тех, что продают в школьной столовой. Энергетический вампир.
А уж произношение. Когда мальчишка открывал рот, Жене хотелось зажмурить всё, что можно — глаза, уши, нос, лишь бы не слышать скрежетание, называемое голосом. Его английский был способен убить мамонта, да чего уж там — заставить вымереть полчища динозавров. Самый ужас заключался в том, что Женя не могла от него отказаться. Вообще.
Он подчинил Женю. Если быть точнее, то деньги его родителей подчинили Женю себе; без них она бы не смогла просуществовать на одной зарплате школьной «англичанки», даже если взять руководство над кафедрой. Она жила на учениках, а один из них жил на ней. За ее счет.
Он никогда не смотрел ей в глаза. Она никогда не смотрела в глаза ему. Боялась, что в их глубине поселился бес.

* * *
День начался с того, что Женя подавляла в себе желание перенести занятие. Борись, говорила она себе, так уставшей от постоянной борьбы. Потом ей захотелось обойтись без чаепития.
— Да что же это такое, — пробормотала она вслух. В конце концов, у нее есть принципы. Принцип первый: соблюдай традиции. Традиция первая: наливай чай.
Когда мальчишка пришёл и снова начал вампирские ритуалы, она была готова его ударить. Отвесить пощечину. Завопить: да опомнись же ты, маленький ублюдок. Монстр. Хватит. Помилуй. Ну пожалуйста.
— Евгения Михайловна, давайте перейдем к следующей теме.
Конечно, давай перейдем, уродец, ведь эту ты так и не пройдешь, пронеслось у нее в голове. Мальчишка был миниатюрный, щупленький, в его головку попросту не вмещалось ничего. Двери в ней закрыты на замок. Бесом.
— Конечно, Женя.
Его тоже звали Женей. Какая ирония. Она засмеялась, чуть ли не заржала. Мальчишка дёрнулся, поднял голову, и тут Женя впервые за полгода увидела его глаза — испуганные. В них отражался бес.
Мальчик до смерти боялся её.

* * *
У него был синдром Аспергера.