Цитата сообщения Ikarus
Среди всех иных-прочих достопримечательностей Свердловска-Екатеринбурга главная, конечно - недостроенная телевизионная башня, торчащая на берегу Исети, аккурат в самом центре города. "Ну, не достроена и не достроена, - скажет кто-нибудь, - экая важность! Атомные крейсеры и те не достроили в своё время... а тут - башня. Эх, провинция!"
Дело и впрямь не шибко великое. Да только хотели эту башню возвести уральским жителям на радость, дотянув её чуть ли не до Останкинской. Нет, конечно, поперёк Москвы никто лезть не обучен... ищи дурака! Поэтому отгрохать её хотели метров на четыреста с гаком и заслуженно получить звание "Башня N2 СССР".
Шуму, помнится, много по этому поводу было. И то сказать - экая махина вознесётся! Ну, и начали её, эту самую башню, строить. Попёрла вверх красавица: стройная бетонная труба в изящных круглых оконцах. И выросла она на двести с лишним метров, как раз до того уровня, где вращающийся ресторан должны были соорудить. А тут - хлоп - привалила Великая Августовская буржуазная революция 1991 года. А как пелось в своё время на стихи то ли Евтушенко, то ли Вознесенского: "Есть у Революции начало - нет у Революции конца!"
Это точно. Конца у этой революции нет. А начало было бурным, как и подобает государственному российскому перевороту. Вымело из магазинов всё подчистую... даже то, что каким-то чудом при коммунистах на полках ещё лежало. Защёлкали по дворам выстрелы братанов, заохали беззарплатные работяги по многочисленным уральским оборонным заводам. Забегали инженеры... "Инженеры - мысли пионеры, а где же ваши схе-е-емы? Наши схемы - там же, где и все мы, вот где наши схемы! Фьють-фьють!"... забегали, говорю, инженеры - в галстучках и костюмах, побрякивая дипломатами-мыльницами, ибо страсть как хотелось всем и каждому стать "брокером". А проще говоря, тиснуть где-нибудь на заводских путях пару вагонов с металлом, - желательно цветным, - продать... кэш в зубы и... ищи ветра в поле!

Помнится, завлаб наш, Григорий Наумович, влетает как-то вечерком в лабораторию, где научные сотрудники с горя спирт казённый попивают. Так, мол, и так, мужики, за углом бесхозный сварочный аппарат приключился. Тяжёлый, гад, одному не уволочь! А ну-ка, впряжёмся, спиздим, и будем подрабатывать, - это помимо всего прочего, - ещё и заказами на сварку! Побежала пьяненькая научная интеллигенция, потащила аппарат. А из окна третьего этажа хозяин аппарата ка-а-ак высунется! Да ка-а-к начнёт поливать нас сверху донизу, вдоль и поперёк, включая всю родню нашу и ныне, и присно, и вовеки веков....
Так и не состоялось обогащение Гришиного Малого Предприятия "Нау & Тех" посредством приобретения средств производства ;)

С тем же принципом и строительство башни встало. Что могли - спёрли, остальное - так оставили. Нехай стоит. Авось как-нибудь в стране устаканится, оботрётся, переможется... а там и продолжим.

Со временем сорвало с самого верха конус из жести, закрывающий механизм лифта; растащили всё, что можно было открутить-оторвать-отрезать; выломали дверь, ведущую в самое основание башни... и стала Башня (теперь уже - с большой буквы) многие лета жить самостоятельной жизнью.

NB. Из граффити на наружной и внутренней стене основания Башни:

"Толкиен говорил, что гномы боятся высоты. И он был прав!"
"Я люблю свободу!"
"Я хочу быть с тобой! NAUTILUS"

И жутковатые надписи, рядом с которыми стоят даты жизни:

"Володя, ты смог сделать это. 12.06.199...г."
"Он любил Башню и Она забрала его к себе"
"Лена. 7 августа 199...г."

Как видите, Башня действительно зажила собственной жизнью. Окружённая диким бурьяном, ржавыми расхряпанными механизмами, бетонными блоками, сваленными вкривь и вкось, молодыми подрастающими кустами и топольками, - выстрелом в небо рвалась она прямо в серые уральские тучи... и стоя у подножия, восхищённые пацаны теряли шапки, вглядываясь вверх.
Вначале в Башню только самые оторвы и лазили. По наружной стене можно было подняться - ещё крепка была лестница. Внутри же лифт давно раскурочили и подниматься можно было только по стальным конструкциям внутренних лесов и прочих технических балок и поперечин.

Потом это, - уж как водится, - в моду вошло. Телевизионщики с камерами не раз, пыхтя, наверх забирались; пацаны с девчонками романтические свидания устраивали. Несколько раз бэйсеры вниз успешно сигали... да мужик-альпинист с палаткой, крючьями и верёвками три дня на самую верхотуру пёрся. Словом, жизнь кипит!
За пару ходок - перчатки, как решето. Ржавое всё...

На самом верху, кстати, жутковато. Перила чисто технологические - два брусочка и поперечинки. Стоишь, облокотившись на них, и полное ощущение того, что ты голенький на 220-метровой высоте за прутик от веника держишься. Сама площадка напоминает снизу шляпку гвоздя, то есть диаметр её раза в полтора больше, чем сама Башня в верхней её части. Так эта площадка, мать её, ещё и в технологических отверстиях вся, как сыр голландский. Самое большое напоминает незакрытый проём люка в подпол. Сделаешь, сдуру, шаг в сторону не поглядев... и полетел!
И надпись рядом с этой дырой масляной краской в бетон въелась: "EXIT FOR MAN"
Шутки юмора такие.

Забивали дверь в основание Башни, охранять пытались - да где уж там! Прутся все, кому не лень, адреналином накачиваться... это вдобавок к пиву-водке и прочим прелестям бытовой наркомании...

Ну, и порой... вниз.
Человек тридцать с лишним Башня таки унесла...
Кто - сам. Кто - нечаянно.

Помню, девчонка одна так на ржавые перекладины с самого верха рухнула, что пополам несчастную разорвало. Подружки увидели и ублевали всё вокруг. Это не считая массовой истерики. Бывалым ментам и то тошно стало.
И появилась на стене Башни ещё одна надпись... и даты жизни.

Другая девушка на мокром железе внутри Башни ослабла. Вверх-то добралась, а назад - силёнки уже кончились. Ржавое всё, холодное. Дождь Башню насквозь пронизывает. Рука в перчатке соскользнула и девчонка с первых же метров обратного пути вниз - ах! - да так шеей где-то на высоте метров ста зацепилась. Спасатели несколько часов возились, труп доставали. А "в утешение" родителям сказали, что, мол, хорошо - голова не оторвалась. Сами удивляемся. В гробу теперь целенькая лежать будет.

В общем, контингент, "ходивший на Башню", как на свидание, был тот ещё: от пьяненьких семиклассников, до солидных дядей в дорогих спортивных костюмах. И нет-нет летели они сверху вниз, невзирая на опыт, возраст, снаряжение и социальное положение...

И был среди завсегдатаев Клуба Башни парнишка один. Из русских эмигрантов. Приехал с матерью откуда-то из Средней Азии. Дембель ему на 1992 год выпал, а дома, - ещё помните? - этнические конфликты бушуют. Это их по телевизору так стыдливо называют. На деле - упаси Господь, - совсем озверели людишки со своими национальными гордостями и прочей жестью.

Среди своих парнишку звали Генка Курбаши. Никто, правда, к нему сам не подходил. Подойдёшь к нему, ага! Зыркнет на тебя гневным глазом и молча пошёл вверх, словно торнадо. Ты ещё на первом ярусе соплю утираешь, а Курбаши уже на самом верху. Сядет, бывало, верхом на тонкие перила, ноги в пустоту свесит - как не навернётся - непонятно... смотреть-то на него страшно! - и курит задумчиво...

Злость сжигала этого парня, как раковая опухоль. По слухам, насмотрелся он в своей короткой жизни такого, что на роту ночных кошмаров хватит. Пробовали было подъехать к Генке с разговорами - высота, она располагает... покурить, пофилософствовать - да только Курбаши всё больше "да" и "нет", а чего другого - не вытянешь.
Разговаривал иногда, конечно, что там...
Каждый день основной контингент всё тот же. Поневоле здороваться, да общаться начнёшь. Идти многим некуда, кроме, как на Башню. А там, глядишь, кто сигареткой, кто пивком угостит. Пацаны, как на работу бегали, с утра и... до самого позднего вечера. Вот и ходили слухи, что Курбаши хочет во французский Иностранный Легион податься. Мол, не сегодня-завтра.
А то, ни работы, ни денег, ни хрена... хоть по помойкам ройся. А там, где берут - прогибаться надо. Да ещё и наебут по деньгам не единожды. Вон, Пашка-то, третий месяц свои полтора лимона ходит, выклянчивает...
А к братанам Курбаши не хочет... во всяком случае - давно бы у них был, если бы захотел. И чего ломается? После армии всё-таки, взяли бы в бойцы, все так начинают!
Тренируется Курбаши, тренируется... зачем? Куда?

Вон, зверюга-лось, на одних руках уже наверх подымается! И быстрее - хы-хы-хы - чем некоторые здесь присутствующие - с помощью всех имеющихся конечностей!

И Курбаши стал на Башне легендой.

Мало ему было просто так на самый верх вскарабкаться - начал он на время восхождения и спуски делать. А когда и это приелось, то руки себе сковывал, завязывал глаза... и... пошёл судьбу испытывать.
Пристрастился по внешней лестнице на время взбираться. А там кое-где угол наклона отрицательный. Это значит, что чуть ноги соскользнули оттого, что задница перевесила, и ты уже висишь, как на турнике...
Да ещё и сама лестница во многих местах от поверхности Башни оторвалась давно... и болтается.

Вот и прёт Курбаши по этой лестнице, только скрип стоит и ржавые хлопья вниз летят! Смотришь, а он уже наверху. Минут десять-пятнадцать посидит, покурит и - снова вниз.
Висишь, бывало, где-то внутри, вцепившись в гнилое железо и с тоской прикидываешь, что вниз - гордость не позволяет, а наверх - кишка тонка... а в огромный круглый проём окна Башни до тебя снаружи доносится, как Курбаши - дррррррынь! - вниз со скоростью небывалой слетает...

Девчонки пытались ему глазки строить... да куда там! Глянет, как раскалённым углём прожжёт и снова вверх, вверх, вверх!
Башня его жизнью была. И только она.

Нашли Курбаши поутру, осенью, когда верх Башни тонет в серой мгле низких скучных облаков. Лежал он на спине в луже крови и остывшими глазами смотрел, как ветер треплет самую сложную часть пути - оторвавшиеся от стены проёмы лестницы. Два "башенника" тоскливо рассказывали не выспавшимся хмурым ментам, что приходил Курбаши ночью, - естественно, приходил, а как же! Посидел, покурил. С Федькой, вон, по сто грамм выпили, а то холодно и промозгло...
А потом ушёл. Как всегда - не прощаясь. Ни криков они не слышали, ни удара.
Да и поутру-то, прямо скажем, не сразу они Генку увидели. Если честно - то не было его здесь, на этом месте! Или он где-то в Башне скрывался и позже упал, или сами не знаем, что! Вон, гляньте, он же целый совсем! Затылок только и разбит! А если бы он с верхотуры загремел? Сами же не раз видели, как это бывает...
Ну, поди, самоубийство, молвили менты и равнодушно погрузили тело Курбаши в труповозку. Дело - хлоп-шлёп - довольно быстро прикрыли, ибо вариантов никаких не просматривалось: либо парень от безысходности прыгнул, либо доигрался... сам сорвался... надолго ли собаке блин?
Заварили дверь в очередной раз... а к вечеру уже на Башне поминки по Генке были...
Хрена ли нам эта дверь? Так... на пару ковыряний ломиком.

И пошла жизнь дальше.

Лет пять-шесть назад прикрыли Башню полностью. Шиш теперь в неё попадёшь. Так и гниют внутри балки и поперечины, да на головокружительной высоте давно уже не увидишь никого.
Иногда только... вне зависимости от времени суток и погоды... если в бинокль глядеть - видно: вот же он, Курбаши!!! Видите? Сидит, курит... и ветер относит в сторону искры от дрянной сигареты "Прима" без фильтра.

И смотрит Курбаши куда-то поверх городских крыш и башен... зло смотрит, непримиримо и зло.

Один, как всегда.