ПОРТРЕТЫ И ЗАРИСОВКИ

Лет тридцать тому, во времена былинные, сказав жене: " Вернусь через месячишко", с рюкзаком, полез я в Сванетию. Кавказ лежал под моими ногами, ущелья с шумными водами чистейших рек, леса, обрывистые склоны уходящие в туман бездны. Да, что там горы ? сколько встреч с людьми хорошими и не очень на людей похожими ? Однажды, чуть ли ни силой, затащили на свадьбу... как лёг спать,
где проснулся, припоминаю с трудом, но помню, как перебирая подгулявшими ногами,
я улепётывал по-утру от хлебосольных горцев, ещё пол-ведра такой бурды и, мне каюк.
Ещё дома, памятуя о прошлых скитаниях, я приладил к рюкзаку пару колёс от детской коляски, это новшество, часто превращало мой поход в лёгкую прогулку, похожую на поход на марьинский крест. Спускаться к морю и предвкушать скорую прохладу волн, совсем не чёрного моря, было значительно легче, нежели карабкаться
в неизвестность и, очень скоро, показался сказочный Сухуми. Папахи на головах мужчин, сидящих за столиками уличных забегаловок и редкие фигуры женщин в чёрных, столетней моды, платьях, полуголые туристы и разливные ароматы тропических растений... Вдруг !...я не сразу поверил глазам, мой путь пересекла женская, бочкообразная фигура в чёрном платье, местного покроя, но на лице чёрная борода и усы, совершенно белую кожу на руках и ногах, покрывала шерсть, как на спине Калягина..... Б-рррр ! Я сразу припомнил поговорку моего друга детства, тот говаривал, что самое страшное на свете это волосатая женская грудь! Могу теперь представить, да, уж !
Вот и вожделенные морские волны, и песок утекающий из под ног, и булькающее давление в ушах под водой... Я мальчишка, я Ихтиандр, я сегодня самый счастливый... Горячий песок прилип к спине и, повернувшись к телясой пляжной соседке, я не чувствовал свежести ветерка и захотелось опять окунуться,
но я, казалось бы, должен был дослушать повесть о том, как они с подружкой отдыхают и стать тайным поверенным в злоключениях её незамужней жизни... С рюкзака посыпался песок, я попрощался и пошёл к набережной, кажется, из вежливости я оглянулся и, увидел в её веснущатом лице сожаление или разочарование, но я то точно знал, ради чего каждый год я бегу из провонявшей цивилизацией Москвы и уж не ради щебета провинциальной говорушки.
К тележке на велосипедных колёсах, по обычаю отдрессированных строем граждан, присосалась очередь из животов, ног разных форм и калибров, резинок и тесёмочек, в очках и мохнатых шляпах. То, ради чего стоило и постоять, не имело формы или веса и не нуждалось в изысканной упаковке это было само вдохновение, пропуск в сказки с Шахеризадами, принцами и восточным изыском. Кофе закипал кружевной пеночкой в раскалённом песке и расплавленной шоколадной густотой втекал в фарфоровую чашку, ещё не успевшую остыть от посещения рта впереди стоявшего счастливца, но, ради сказки, можно принебречь унылой реальностью...
Гриша и его мама когда-то давно перебрались в Сухуми и обзавелись этой маленькой самостройкой, которая, даже с трудом, вряд ли могла претендовать на право называться домом, но они не только жили в ней сами, но и одаривали счастьем отпускников со всего Союза. Не без удовольствия, вновь представлю и изображу в красках сей оазис на жаркой набережной в ста метрах от накатывающихся морских волн. С улицы видны лишь виноградные лозы и разлапистая зелень фиговых деревьев, но войдя в калитку попадаешь в тенистую прохладу, у входа в дом кран с водой и небольшая бетонная ванна из которой вода по маленьким каналам разбегается по маленькому саду, насыщая помидоры огурцы, всякое лукоподобие и прочее бесподобие. Столик, табуретки, клеёночка, фрукты на столе, виноград занавесками в раскрытых окнах и чистенькая белая постель на кровати с никелированными шишечками. Что ещё бродяге надо?
Сидели мы с Гришей вечерком под журчание воды из самодельного бассейна, я и спросил его про жену, а он мне тут и открыл тайну.
- Была жена, Мариной звали, очень красивая баба была, но не сложилось, натура злющая, стервоза, мать мою всё допекала. А когда развелись она в козу превратилась.
- Как в козу? -спрашиваю я- А сейчас- то она где? - начинаю я ему подъигрывать.
- Пойдём покажу.
Пошли мы в глубь садика, а там и вправду коза в загоне с козлёнком.
- Козлёнка-то ты "выстругал" ? - спрашиваю.
- Нет, это настоящего козла работа. Так что, была Маринка, а теперь отставная
коза, но теперь от неё проку больше...
Кончился отпуск, снова архитектурная бригада реставраторов, кремлёвские двери, кусковская яхта и всё, как в сказке!

Парк истуканов. Толпа кружится.
Вкруг глыб бетонных, восторг струится.
Толпа шептала:-"Какая прелесть!
Маэстро, браво!
Вошли Вы в Вечность !"
Я отвернулся, ушёл из парка.
В толпе мне тесно и, время жалко.
Здесь все свихнулись.
Как пить дать. Точно!
Сваял фигуры! Маэстро!? - сволочь!

МАСЛЯНАЯ ЖИВОПИСЬ

Дверь "воздушного гиганта" отворилась со скрипом, из алюминиевого нутра выглянул молодой парень:-" Вы, что ль архитекторы из Москвы? Кидайте рюкзаки!". А нам того и надо. Раздвинули ящики, но в проходе один оставили. Какая разница, что рейс грузовой, так даже интересней. Зачихали моторы, винты разогнали чёрный дым, ну, с Богом! Пока грузовой работяга разбегался и скакал с кочки на кочку, в иллюминаторе было видно крыло с мотором, которое, на птичий манер, взлетало и опускалось, сотрясая всё содержимое самолёта вместе с нами. -Ну, значит так и надо, подумал я, главное - летим! Летим на Соловки !
... В Архангельске, пока руководитель группы мотался по Мин. культуры, мы прогулялись по близлежащим улочкам обставленным дощатыми домами с обсыпавшейся штукатуркой и вонючими шпалами. Магазин мы нашли, довольно, скоро. Внутри пахло ржаным хлебом и селёдкой. Гриша солидно напрягся и спросил:-"Барышня, а что у Вас, так сказать, для души, нечто одухотворяющее...?" Тётка, в белом халате с засаленными сиськами, заулыбалась и добродушно ответила:-"Водки нет, ребятки, её сейчас нигде нет, вот рому кубинского завезли, "Гаванский клуб", мужики говорят-Нормалёк!"...
...Женщины порубили на ящике, оставленном в проходе, колбаску, сплющенные в рюкзаках сырки, а Гриша сходил в кабину и позвал лётчика. Семером мы разместились за "столом" и, напрягая глотки, чтобы перекричать ревущие моторы, делились впечатлениями о командировочных приключениях. Вскоре за столом появился и второй лётчик. Ребята они бывалые и, нам про здешнюю жизнь, рассказывали с удовольствием. Тут, я попросил:-"Подмените третьего, а то ему не достанется...". -Кокого третьего? Нас всего двое".- "А кто ж самолёт ведёт?"-"А у нас автопилот"- говорит один из лётчиков:- "Хочешь глянуть?"
В кабине действительно ни кого не было, а самолёт, хоть и трясло, но летел куда надо. -" Гляди, наш автопилот." ........Штурвал управления был придвинут спинкой кресла лётчика, а в пространство между ними был вставлен томик Дюма " Три мушкетёра"......
Смешно, по-настоящему, нам стало только вечером, когда мы были уже в келье манастыря на Большом соловецком острове....
....Навигацию открыл теплоход "Татария". К деревянному мостку, на высоких сваях, он подошёл под громкий стук сердец всего народонаселения острова. Небольшая группа туристов, облегчённо вздыхая под тяжестью рюкзаков, брела по ухабистой дороге к монастырю, но в обратном направлении, в одиночку и кучками, на причал спешили аборигены, с явным воодушевлением на лицах. Пароход в своих трюмах привёз и товар для местного магазинчика. От парохода потянулись гуськом согбенные, под тяжестью мешков и ящиков, страждущие миряне.... Позже, у магазина выстроилась длиннющая очередь, в ожидании торжественного момента и, это зрелище, даже отдалённо, не напоминает открытие нового вернисажа или памятника в столичном городе, а,скорее всего, бензоколонку, возле которой в течение двух недель простояла сотня автомобилей, безнадежно взирающих на бумажку - "Бензину нету".
Но, свершилось!.... И теперь все эти ящики и мешки расползаются по острову и по всему архипелагу, внося умиротворение и спокойствие на ближайшую неделю или больше, всё зависит от аппетита и размера запасов.
Мы сразу поняли, что дожидаться рабочих на седмице это, как богохульствовать и, решили полагаться на собственные силы. Натянули телогрейки, с торчащей ватой из прорех...Гера Бессонов - инженер от Бога, расчитал всё точно и, за пару дней, с третьего этажа спустили тонную каменную плиту со старинными словесами про то, как защищались монастырщики от английской эскадры тристо лет тому...
....На табличке с кривой стрелкой, красными буквами, написано заветное слово - "Туалет" и, заезжий турист, в своём воображении, уже видит белый кафель, аромат заморских фруктов и горячую струю воздуха из электро-полотенца..... Фигли-мигли! Размечтались!... Год 1978, прошло всего 25 после смерти Вождя народов, но на Соловках, время, как-будто, остановилось. Остались двери с "глазками", камеры "не встать ни лечь", кровати от "Школы юнг" и ....."Туалет" на сорок дырок на втором этаже дома и, "то", что попадает со второго, окаменевшей лавой в витиеватых формах, застыло из окон первого этажа до земли.....
....Белые ночи, и впрямь, на натуру поэтическую, влияют особенно, а на натуру реставрационно-поэтическую вдвойне особенно...По-счастью и "источник" далёкой Гаваны не совсем пересох....Коля Карев, не торопясь, высморкался, откашлялся, завел глаза в даль поднебесную и.... запел, да, как запел !? Звуки, тона и оттенки его голоса переплелись в великую гармонию и, отражаясь от стен и сводов храма, светлым столпом понеслись выше маковки храма, со звездой на вершине, к самому небу, к Богу! "Вечерний звон" захватил нас волной и понёс, кажется, в самые райские кущи....
- Ах, фулюганы! Разорались в два часа ночи!? Я директору музея всё завтра доложу. Пошли отсель......
Нас всех перекосило от какой то боли. Коля вытращил глаза и, шипяще, выдавил:- "Уйди, женщина !" Да, та баба, видать, видала виды и не унималась.
Коля схватил кирпич и, мимо бабки, на улицу, к подвешенным на балке колоколам. Подбежав к ним, он прокричал, с пафосом и смехом:-" Ах, один хрен пропадать, да, напоследок хоть колоколов послушаю !" И, давай их один за другим пробовать, да так, что б мелодия получилась. Картину эту надо бы себе представить, как Коля, с растрёпанными волосёнками , бородой и яростью во взгляде, бегает вокруг колоколов и трескает по ним кирпичём, а бабка за ним...Все же кирпич развалился, тут и Коля поостыл. Но, видать, на много вёрст окрест слыхать было православным, давно уж молчавшие, колокола Соловецкого монастыря. Да и ночи тогда были белые.....!

Художник, бродящий по Жизни наперекор её логике, и не вдыхающий пыль от копыт сбившихся в стадо от страха или выгоды.