Погрузившись в сансару, человек
начинает её освоение через обустройство разграничений меж собой и
всем прочим миром. Вечная наша сущность, оказавшись в тисках
физических форм начинает осваивать технологии плотного мира.
Оказывается, что для пребывания здесь, нужно нечто более
существенное, чем вечно пребывающая идея. Как таковой замысел
оказывается не слишком эффективным инструментом воздействия на грубый
мир.

Конечно, можно вскипятить воду
электрической волной, но для этого требуется форма - генератор волны
- микроволновка то есть.

И вечной сущности так же начинают
требоваться инструменты концентрации - физическое тело как таковое
становится первичной основой - первой проведённой границей -
проявленной идеей о воплощении.

Тело называют каким-то именем - и
Сущность соглашается с тем, что на этот временной отрезок пребывания
в плотности, именно эта именованная Личность и будет представителем
вечного человека на земле.

И поскольку личность изначально
временна, по-сути - она не более чем приспособление,
инструмент для выполнения тех задач, которые интересуют вечное
индивидуальное сущностное сознание.

Сущность заинтересована в том, чтобы
создаваемый инструмент - личность - был максимально эффективен -
чтобы он был открыт для восприятия, чтобы осваивал новые техники
взаимодействия с миром, чтобы пребывал на связи с породившей
сущностью, передавая, так скажем, информацию "наверх".

Личность ценна именно таковой своей
мобильностью, инструментальностью.

А как таковой самоценности личности в
общем-то нет. Иначе говоря, смерть личности - это крайняя форма её
обновления, когда иные, более мягкие способы реформирования
плотной структуры не работают.

Личность же начинает осознавать себя
через построение границ между собой и миром. И её стремление к
обособлению - не нарушение, не искажение, не "грех", а
неизбежная, функционально необходимая для личности техника познания.

Только разграничив себя и других,
личность получает возможность сравнивать одно и другое, а значит -
как-то осмыслять увиденное и прожитое.

И поэтому, такие качества личности, как
временность, ограниченность, эгоцентричность, противопоставленность
миру - по сути своей не подлежат никакому изменению. Личность
принципиально конечна, она умрёт.

И потому, по правде говоря, она ничего
не хочет слышать ни о Боге, ни о вечности, ни о чём-то, что
оказывается за пределами её бытия. Личность нет смысла
"перевоспитывать". Она такая, какая есть и только поэтому
мы что-то можем сделать в этом мире.

Заставьте личность вести себя иначе, и
она потеряет всякую эффективность - человек начнёт выпадать из
социума, терять возможность общения, стремиться к той или иной форме
монастыря. Ведь личность вырванная из рамок конфликтного
существования, из системы противопоставлений оказывается не нужна.

О вечности же знает и помнит Сущность.
Собственно, ей и не нужно помнить - она и есть вечность,
бесконечность нашего бытия.

И потому важен баланс отношений
личности и сущности, а не подавление одной из составляющих этой пары.
Каждый из нас одновременно смертен и вечен, каждый из нас - граница
двух начал. Бороться с одной из двух опор - значит приводить всю
систему к разрушению.

И потому как таковое подавление –
не эффективно. Конечно, кратковременная функция сдерживания
реакций – условие неизбежное в социуме. Человек подавляет
множество реакций – раздражение, испуг, агрессию, сексуальность
и т.д.

Но возводить подавление в принцип
духовной работы – крайне опасно и едва ли эффективно. Ведь в
этом случае человек встаёт на путь борьбы со своей собственной
энергией.

Энергия же, как и кровь – едина в
человеке. Формы проявления могут быть различны, но не более того.

И представьте в таком контексте
размышлений, к чему может перевести практика целенаправленного
пережимания кровеносных сосудов. Едва ли стоит рекомендовать кому-то
подобное занятие. Оно оправдано только в том случае, если нужно
перекрыть кровоток из открытой и глубокой раны. Аналогичным образом,
в редких случаях уместно и сдерживание иных энергий. Но – не
более, чем в экстренных случаях.

Всякий раз, когда мы инициируем
механизм подавления, мы оставляем личность вне необходимой ей
энергии. И это иллюзия, будто бы так возвышается духовная сущность в
противовес умаления тварной личности.

На деле сущность нуждается в личности,
сущность породила личность, а потому не может постоянно желать ей
смерти.

Это важно понимать всякий раз, когда мы
начинаем размышлять о какой-то прикладной проблеме. К примеру, частая
ситуация - страхи, которые преследуют человека.

Очевидно, что боится именно личность.

Чего может бояться человек уверенный в
своём бессмертии?

Все ошибки будут исправлены, все цели
достигнуты, все потери пройдены. Неизбежность грядущих изменений -
условие бесконечности. Для человеческой сущности нет ничего, что
могло бы не быть зачисленным в опыт.

Страх же неизбежно связан с ощущением
границ. Личность на границе разных сфер опыта боится самого факта
перехода, ведь всякий переход из одной ситуации в другую, связан с
частичной трансформацией личностной формы. Надо приспосабливаться к
новому.

А это всегда болезненно – ведь
нужно хотя бы частично разрушить уже наработанное.

И таковое разрушение имеет прямую
аналогию с ядерным взрывом – вхождение в сложную ситуацию
ломает личностные формы, освобождает энергию.

Так человек начинает ощущать прилив сил
в ситуации переживаемого кризиса. Страх есть желание остановить саму
неизбежность изменений, исчезновения форм. Страх это энергийный
голод. Ведь очень много сил уходит на поддержание статус кво.

Личность начинает искать стабильности
там, где её принципиально на может быть. Личность умрёт, и в
общем-то, она об этом знает.

Но постоянно ищет способа забыть об
этом.

Личность статуарна. Она полагает себя
самодостаточной, весь остальной мир оказывается не слишком нужным
приложением к великолепию этих статуарных форм. От мира исходит
опасность разрушения. И потому статуя (личность) ищет либо восхищений
своей формой ( то есть удовольствий), либо опасности - ведь даже
дождь разрушает статую.

Личность в стремлении к ограничению
неизбежно приходит к желанию "оставить все как есть".
Личность боится принять всякое изменение, ведь любая неизвестность
может обернуться смертью.

Личность всегда ищет гарантий. Даже (и
прежде всего) со стороны близких людей. Наши любови должны быть
вечны, наши семьи - неизменны, так, что даже вырастающие дети - и те
приносят чувство дискомфорта от случившихся изменений.

Человек начинает бояться всего - даже
того, что всяко должно быть радостью.

Страх – это всегда
остановленная энергия. Та точка в сознании, где мы закрылись
перед изменениями,и где мы скрываемся от возможной информации и
потому - не получаем энергийной подпитки.

Эта точка будущего начинает страдать,
обескровливаться, в этой точке наше будущее как бы перестаёт расти.
Это и ощущается как страх. Ведь у нас испуганных нет сил
формировать ситуацию завтрашнего дня. Волевой импульс слаб, а
мы оказываемся в пассивной, «случайной» схеме
формирования будущего.

Те сферы бытия, о которых мы боимся
думать, формируются по самым худшим сценариям, поскольку наше
сознание перестаёт творчески преобразовывать их.

Но сказать личности «не бойся»,
«думай о вечном», «прими волю Бога о себе» -
значит, ничего не сказать. Личность-то знает, что она умрёт. А
потому, едва вдохновившись обещаниями вечности, она потом неизбежно
всё порастеряет и впадёт в очередное уныние.

- Это всё обман! - заявит личность,
поразмышляв некоторое время. - Гипноз, церковный опиум для слабых
душ.

И она права – в пределах
личностного сознания нет иного выхода, кроме «мужественного»
признания своей конечной природы. А раз так, то «живём один
раз», «нужно всё успеть» и т.д. Идеология
максимального получения наслаждений - неизбежный честный вывод для
всякой размышляющей личности.

Конечно, некоторое личности могут
постоянно блокировать эту правду о конечной своей природе –
годами, а то и десятками лет посещая пункты энергийной подкачки –
храмы или партийные собрания. И в этим благих местах личность будут –
с одной стороны призывать к самоограничению, а с другой – чтоб
личность совсем не зачахла – эгрегорально кормить её,
«прокачивая» заблокированые страхом смерти сферы
сознания.

И человеку даже может показаться в
такой ситуации, что он, к примеру, освободился от страха. Но,увы, это
верно лишь до той поры, пока личность окормляется внутри того или
иного убежища.

На деле же, нет иного способа избежать
страха этой вечно меняющейся жизни, кроме включения в себе процесса
наблюдения сущности за личностью.

Самовоспоминание, самонаблюдение, о
котором говорили практически все учителя – оказывается
единственным способом избавления страхов.

Должен случиться в человеке некоторый
принципиальный перенос внимания в пользу наблюдателя –
сущности. И тогда всякая ситуация становится не страшной, а учебной,
всякое изменение в жизни не просто неизбежным, а желанным. Ведь нет
иного пути освобождения от наваждений, кроме проживания оных,
познания.

Никакие самовнушения, никакие групповые
религиозные убеждения – не спасут личность от страха грядущих
изменений. Помочь может только установленная с сущностью связь –
нить антакхараны, дающая знание и свободу.