В Интернете о ней всего одно упоминание. Дескать, есть такая Темрязань в Ульяновской области, и были в ней до революции 274 двора и 1276 жителей, школа, церковь. Вот, собственно, и всё.

Автобус в деревню не ходит. Нет в ней ни магазина, ни аптеки. Нет врача и участкового. Хлеб сюда возит через день машина из райцентра, иногда приезжает автолавка. Так на отшибе и доживают местные старики свой срок. В каждом уличном порядке осталось по три-четыре обитаемых дома.

— При Советской власти, — вспоминает тётя Поля, — в деревне насчитывалось 350 дворов, а ныне лишь около тридцати. Только за прошлый год в деревне умерли восемь человек. Раньше у нас здесь были совхоз, лесхоз, спецшкола для больных детей, а магазинов — аж два.

В клубе по выходным крутили кино. Всё прахом пошло.

На мой вопрос, как она обходится с дровами, сказала, что в этот раз Господь помог. Летом в лесу уродилось много земляники. Собирала ягоду и продавала. Вот и закупила дровишек. Бог даст, на зиму хватит.

Хранит тётя Поля благодарственное письмо от руководителей прежнего хозяйства за ударный коммунистический труд и досрочное выполнение пятилетки. Хранит как дорогое воспоминание о настоящей жизни, которая нынче куда-то подевалась.

У бывшего механизатора Николая до сих пор на руках паспорт СССР. Российский не получал. Говорит, что он сейчас в деревне и не нужен. Работать всё равно негде, а до пенсии при такой жизни всё одно не дотянешь. Последний раз Николай работал года три назад у частного предпринимателя на лесоповале. Тот крепко его обманул и всех положенных денег так и не заплатил.

— Лесопилки у нас растут как грибы, — рассказывает он. — Вернее, грибы уже не везде растут. Там, где раньше мы собирали лисички, теперь пустое место. Леса выкупают предприимчивые люди. Грибы и ягоды собирать ещё можно, а вот дрова — пшёл вон, скажут. Нужно разрешение. А эти бизнесмены выкупят лес, а потом поджигают. Ведь за вырубку горелого платить надо меньше.

Кое-кто в Темрязани ещё держит кое-какое хозяйство. Тётя Зина завела гусей. Помогает внуку. Из своей пенсии две тысячи отдаёт ему, а на оставшиеся четыре как-то сама существует. Переживает и молится за внука, чтобы не настигла его беспутная судьба. В нынешней России — это запросто.

http://kprf.ru/crisis/edros/98206.html