В наши дни даже человека, больного раком, убить вполне возможно — если не оказывать помощь. Когда-то я, дурак, слушал разговоры типа: «…вот, лечился у нас человек, стал сомневаться; мы его, конечно, отпустили: нельзя держать… Пошёл на операцию, нашли они что-то там совсем в другом месте», — и не понимал, о чём речь. Она и сама не понимала — «инструктор Школы Дракона-Тигра», верившая, что острые камни под босыми детскими ногами «точно так же всё чувствуют». Сама наивность и женская доброта. «В другом месте» — это четвёртая стадия болезни, последняя. Медицина сейчас уже много чего умеет лечить, стало быть отговаривание от лечения — не что иное как убийство. И вот это они, как раз, понимают очень хорошо, решая «проблему» отказом от ответственности: «нельзя держать…»
«Столько знаний невозможно вобрать за жизнь… Учитель, на самом деле, помнит прошлые воплощения…» — этот больной через год исчез. Он и тогда жил, как привидение, где-то на окраине реальности детского лагеря. Тощая фигура, лихо распрямлявшаяся под брёвнами тренажёров, бегущая трусцой навстречу утреннему Солнцу. Работал много, рыл котлованы для хозяйственных построек. При деньгах. Васей звали. «Ты себе даже не представляешь, от каких болезней тут вылечиваются», — это тоже он.
— Как там Вася?
— Вася болел… — это ещё один «тренер гун-фу» дипломатично промолчал.
— А у вас как дела?
— Да хорошо всё, только чистить стало в последнее время… — это о насморке, давно не проходит. Столько грязи выходит из организма — наверное, это очень «полезно». Лучшее «средство» от насморка — ледяная вода. Здесь всех так лечат. «…Обычно остаются, пока не закончатся деньги… Некоторые поправляются… Бывает, что быстрее уходят», — это сотрудник «реабилитационного центра», есть здесь и такой.
«Борис ушёл…» — прямым текстом о таких вещах не говорят. В прошлом году у казана хозяйничал, жарил детям кабачки с морковкой и кашу варил. На гитаре играл: «…У меня после третьего посвящения способности творческие открылись…» Вроде, хороший человек был.
«Виталика помнишь?.. У него были проблемы с печенью… Витали больше нет… Простудился на зимней медитации…» Виталика я помню, был у него на могиле в Перевальном. На самом деле он умер от нелеченого гепатита. Когда-то кололся. Был вторым человеком в «Школе» после «Учителя» Валериана Маржина. Говорят, мочу пил. Одним словом — делал всё, чтобы побыстрее умереть: «У меня на ужин немного вареной картошки есть — я не голоден… Да, бывают, когда живёшь всю зиму в лесу, такие состояния, как бы: „Что я здесь делаю?“... Кто-то идёт в церковь, кто-то — в боевое искусство… Это я так понимаю. Учитель знает больше…» — через неделю после этого «Учитель» сказал ему, что он слишком дерзок, и отправил «на свободу». Бывают такие «задания» в «Школе» для особо отличившихся учеников.
«Ваня почти ничего не видит, но каждый год приезжает только к нам» — это с официального сайта. Я знаю Ваню. Шесть лет назад было: «Мы дадим тебе систему… Зрение восстанавливается на сто процентов». «Лечили» окунанием в холодную воду, разглядыванием ослепляющего Солнца и «массажем глаз до боли». При некоторых глазных болезнях это противопоказано, но вряд ли они знают их названия. Они гордятся тем, что продолжают «работать», несмотря на неудачи.
«Я отказывал онкобольным в лечении», — это «Учитель» «объяснял» журналистам. «Иногда человек уходит раньше…» — он же, ученикам.
«Общественная организация». Живут на пожертвования, расписок не дают. Заботятся о детях. У самого «Учителя» — две жены только из числа «официальных». Пострадавших презирают: больные всё равно умрут. «Они сами так решили». К следователю идти постесняются, доказательства излечимости болезни предоставить не сумеют, свидетелей не найдут.
Но то больные. А вот успех родов в наши дни уже воспринимается как данность. Роддома нужны не потому, что женщина сама родить не в состоянии, а потому, что без них смертность слишком часто наступала от проблем давно известных и при адекватной помощи надёжно решаемых. Вероятность успеха велика и без помощи, но если что-то пойдёт не так — искать её будет негде. В «Школе» за вас ответственность никто на себя не возьмёт. Если они убьют вашего ребёнка — вас же и сделают виновной. Сильно удивятся, скажут: «Надо же было мозги иметь». Пока что им везло. Те, кому не везло, — молчат. Тем, на чьи средства построен этот «родильный дом», они так уже говорили, буквально. «Надо мозги иметь». Одна квартира в Москве, семь лет жизни, «враг Школы». Что будете делать? Услуги по «сопровождению в ситуации родов» вы этим «педагогам» уже оплатили, расписки нет, формулировка скользкая, у вас же самих «не получилось» — что теперь? Заплатите ещё за «личный кризис»? Или за решение «проблемы выбора»?
