***
Уставшее синее небо –
Глаза одинокой планеты.
Глупый букет ромашек
Рядом со старой книгой.
И в пересохшем горле
Звуки забытой песни.
Снова в старой гостиной,
В темном углу, за роялем,
В алых дрожащих бликах
Вижу я вашу тень.
«Кто вы? За что низвергнуты?
И на какие муки
Вас обрекли сегодня?
И почему вы стали
Серым осенним ливнем?»
Мы ведь уже встречались,
Пели друг другу песни.
Стоит ли вновь воскреснуть,
Чтобы увидеть вас?
Стоит ли снова плакать,
Пить охлажденный кофе
И засыпать под гипнозом
Ваших бездонных глаз?
Что меня заставляет
Каждый век возвращаться?
Любовь дождя?..

***
М.Л.М.
Листаю старый календарь:
Вот список праздников церковных,
Вот кулинарные основы,
Тут – вырван лист – его не жаль.

Листаю старый календарь.

Смотрю на небо сквозь дожди.
Грачей крикливых вьется стая.
Как быстро листья облетают
И, умирая, шепчут: «Жди».

Смотрю на небо сквозь дожди.

Тону в любимейших глазах.
Боль, как слезинка вытекает.
Кроме меня никто не знает,
Как хорошо в твоих руках.

Тону в любимейших глазах
И все... И все себе прощаю.

***

***
Пока морозит звезд оскал,
А поцелуй горяч,
По кругу пустим мы бокал
Побед и неудач.

В бокале с жемчугом кольцо
И чей-то долгий взгляд.
А ночь ступает на крыльцо,
И свечи не горят.

И так во тьме, к руке – рука,
Дождемся мы луны.
Пусть все молчат, а ты, пока
Найди излом струны...

И каждый вспомнит про любовь,
И чье-то «нет» в ответ.
И, изогнув изящно бровь,
В углу вздохнет поэт.

Когда же серебристый свет
Проникнет в души к нам,
«Ну, нет, так нет, - шепнет поэт, -
Мы снова пьем за дам».

***
Ты ушел, а я осталась.
Почему? Сама не знаю.
Моя тень расхохоталась.
Кот куплеты распевает.
Вечер свеж, и небо звездно.
Полнолунье – плод запрета.
И желать пока не поздно.
(Чем еще развлечь поэта?)
К черту рифмы, к черту строчки!
Выпьем, муза! Жизнь прекрасна!
Пусть для нас откроют бочки.
Пусть сюда несут колбасы.
В роще старых кипарисов
Чистый смех, любовь и пляски.
И дурманит дух ирисов.
И скрывает полночь ласки.
С кем была? – Пьяна, не помню.
Буду с кем? – Еще не знаю.
Не грусти, моя мадонна,
Я о рае не мечтаю...

Ты вернешься на рассвете.
-Вечно спит без одеяла.
-Подожди, - мой кот ответит, -
Ночь ей песни нашептала.

***
Из тишины,
Из бархатного мрака,
Из блеска мысли,
Из столетних снов
Родится звук...
«В начале было слово».

***
И дня не живший в этом мире
Приходит в дом, садится на пол
И гладит белую собаку.
Пьет чай. Разглядывает книги.
Берет мольберт и кистью тонкой
Рисует женщину нагую
С блестящей, загорелой кожей,
С губами после поцелуя.
Рисует спящего дракона.
Рисует...
Дождь ласкает небо.
Фон золотистый. Имя Борис.
Год неизвестен. Клан Валледжо.

***

***
А я имела счастье Вас любить.
В глаза смотреть и слушать Вас часами.
Вы, видимо, не понимали сами,
Что кто-то есть, кому без Вас прожить
Труднее, чем поспорить с небесами.

Я женщина. Я смертна и слаба.
Моя душа молчать училась долго.
Но как-то Вам шепнуло чувство долга,
Что надо жить кого-нибудь любя.

И Вы, прелестниц всех пересчитав:
Блондинок, рыжих и черноволосых,
С оленьими глазами и раскосых,
Вдруг, почему-то, выбрали меня.

А я имела счастье Вас любить...

***

***
Последний троллейбус антенной махнул,
Скрылся за поворотом.
Город осенним туманом дохнул –
Сведения счетов.

Черная кисонька – дымная ночь,
Сжигаются листья.
Бросаюсь в огонь. Не могут помочь
Сонаты и письма.

Луна в ореоле. Твой профиль на ней
Изломанный, тонкий.
Глубокая складка между бровей.
Слеза на иконке.

Знаешь, как трудно тебя провожать.
А боль все сочилась...
Помню, сказал: «Научу тебя ждать».
И я научилась.

***
Детали.
Волосок на рукаве.
И уголочек, загнутый нечаянно.
И две чаинки, плавающих в чае.
И крик безмолвный, где-то во дворе.
И чей-то вздох глубокий, чей-то вздох –
Еще одна деталь.
А мир оглох.

***

***
Вот эта женщина. Последняя из тех,
Которые ведут себя к расстрелу
Чужими взглядами. Невиданный успех!
Она совсем не этого хотела.

Ей было бы достаточно твоих,
Бездонных, влажных, как в губах маслины,
Лукавых глаз. И вечер на двоих.
Бокал вина был пуст наполовину.

Все таяло. Кружилась голова.
И говорить могла едва-едва:
- Благослови Марию Магдалину...

***
Загляни мне в глаза.
Там шальная Луна
Прячет пьяную голову
В тени ресниц.

Винограда лоза,
Тяжела и хмельна,
Мне на грудь обнаженную
Падает ниц.

Прикасаться не смей...
На росистой заре
Ты завидуешь ей,
Этой черной лозе.

***

***
И.П.
Он гений. Он меня рисует.
Но, если душу не отдам,
Портрет разорванный к ногам
Он снова бросит. Поцелует
Меня, как умершую, в лоб.
И снова скажет: «День не тот,
И час, и год, и холст, и масло.
Свеча мерцает и чадит...».
Но, вдруг, душа заговорит.
Глаза на замершем лице
Подернутся порочной дымкой.
И верхняя губа в улыбке
Вдруг дрогнет. И на волоске
От яви будет жить картина.
А я...
Лишь холод стеарина.
И боль, звенящая в виске.

***

***
Твоя последняя любовь
Придет к тебе
В предсмертном мраке.
И будут громко выть собаки
На звезды в каменном дворе.

И кашемировая шаль
К твоим ногам
Падет устало.
И поцелуев будет мало
Твоим искусанным губам.

А на заре она уйдет,
Как сон. Спокойна.
Грудь прикроет.
Твои прикосновенья смоет.
Объявит царству: «Каган мертв».

***
Преклоняю к устам уста,
И душа становится птицей.
И, пока не отпустишь меня,
Мое сердце не будет биться.

Охладеют руки, и взгляд
Отразит все огни заката.
И вздохну: «Воротись назад.
Я сама во всем виновата».

***

***
А чтобы написать стихи,
Мне нужно быть слегка голодной,
Замерзшей, брошенной, свободной.
Перо. Бумага. Тень руки.

***
Я прикоснусь к твоей щеке,
И ты от ветра заслонишься.
А ветер желтый лист к реке
Толкает медленно, неслышно.

Я загляну в твое окно,
Где при свечах читаешь книги,
Где ждешь друзей и все обиды
Прощаешь. Так заведено.

Где всем готовишь крепкий чай
И кутаешься в одеяло.
Я позову... Но ты устала.
И сонно шепчешь: «Не мешай».

***

***
Сжала пальцами нервно бокал.
Сигаретой опалены губы.
Так когда-то меня целовал
Темноглазый, изменчивый, юный.

Воск искрится и слезы – из глаз.
Боль сердечная не затихает.
Это было со мной только раз
И застыло и стало стихами.

***
Мелкий дождь, как случайная встреча.
По лицу пробегают капли.
Темноглазый февральский вечер,
Улыбаясь, снимает шляпу,
Наклоняясь к руке в перчатке.
Его губы теплы и нежны.
И легко развеваются полы
Фрака черного.
Как небрежно
Я теряю часы и годы.

***

***
Опускаю кольца в хрусталь.
Руки голые.
Перед зеркалом серьги снимаю.
Мысли в сторону.
Шелк, на бедрах измятый, шурша
На пол падает...
Позволяю смотреть дождю.
Ну, а ты, отвернись.

***

***
И снова облачно, дожди.
Дожди со снегом.
Ты говорил: «Прости, не жди.
Я богом не был.
Я – только голос в темноте,
Валет в пасьянсе,
Неверно сыгранный момент
В прощальном вальсе...»
Все правильно. Из такта в такт
Прощу ошибки.
Ты просто новая струна
На старой скрипке.

***
Осенью все возвращаются:
Друзья, идеи, книги, заботы,
Вдохновение и любовь...
Только птицы улетают
И зовут, зовут...

***
Время боится пирамид.
Но еще больше оно боится женщин...

***
Ты был не прав. Заплаканная осень
Прошла, как сотни весен, лет и зим.
И я, остатки темных масок сбросив,
Опять влюбляюсь в этот странный мир.

Я красный цвет кладу поверх чернила.
И запах трав перекрывает вонь...
Ты говорил, душа моя остыла.
Ты подвергал сомнению Любовь.

Ты был не прав. А осень, как и прежде,
Дождями моет старое крыльцо.
И я иду к сестре своей Надежде,
Сестрице Вере заглянув в лицо.