4 июля (17 по "новому стилю") 1918 года. Убийство Царской Семьи, а также их приближенных и слуг в г.Екатеринбурге

В ночь на 4/17 июля 1918 г. в Екатеринбурге большевики убили Царскую Семью: Царя Николая II, Царицу Александру Феодоровну, четырех Великих Княжен и 14-летнего Наследника Престола Алексея.

До сих пор многие обстоятельства этого преступления покрыты тайной и даже архивные материалы в западных странах недоступны для исследователей. Связанные с этим вопросы ставятся в книге М.В. Назарова "Вождю Третьего Рима" (гл. III-5).

Ритуальное убийство Помазанника Божия

Кощунственный антихристианский дух большевиков не мог не проявиться и в убийстве Царской семьи. Это решение было не столько политическим (как утверждали большевики: мол, чтобы Царь не стал "знаменем" для белых), сколько символическим апофеозом революции и местью династии Романовых. Об этом свидетельствует уже то, что тогда убили и всех других захваченных лиц, имевших родственную связь с династией, – всего 17. (Исключение сделали для семьи "героя" Февральской революции – Великого Князя Кирилла Владимiровича: он благополучно жил c женой и сыном в Финляндии до 1920 года, а его мать и братья оказались в Кисловодске, где даже посещали театр вместе с большевицким комиссаром и были отпущены им на территорию Белой армии с поддельными документами, «как будто они командированы по делам совдепа»[138].)

Кроме того, даже после формального отречения, вырванного у Царя обманом и революционным насилием (и потому юридически не значимого), Николай II все еще оставался Помазанником Божиим – этого качества, получаемого через особое церковное Таинство, его никто лишить не мог. Поэтому в Екатеринбурге убили не "гражданина Романова" (как приходится слышать по сей день), а последнего Помазанника Третьего Рима, и это имело исторически-переломный смысл для всего человечества – независимо от того, сознавали это или нет другие народы и рядовые исполнители убийства.

Однако религиозные противники христианства этот смысл сознавали: как кульминацию своей двухтысячелетней борьбы против Христа и удерживающей православной власти. Они еще до революции печатали новогодние открытки, на которых раввин держит жертвенного петуха с головой Государя Николая II, с подписью по-еврейски: «Это мое жертвоприношение». И есть немало признаков их сознательного участия в убийстве Царской семьи, хотя и масоны-февралисты, и большевики, и их западные покровители, и правители посткоммунистической РФ постарались скрыть улики. Но даже косвенные факты говорят сами за себя. Повторим их для будущих исследователей.

1. Если Временное правительство хотело "обезопасить" Царскую семью ее арестом, как утверждал Керенский*, то ее следовало переправить к родственникам в Европу, а не в Сибирь, откуда даже связь с заграницей была невозможна. По достоверному свидетельству, Керенский, тогда еще министр юстиции, в разговоре с адвокатами в ответ на вопрос, что ждет Царя, «проведя указательным пальцем левой руки по шее, сделал им энергичный жест вверх. Я и все поняли, что это намек на повешение. – Две, три жертвы, пожалуй, необходимы! – сказал Керенский»[139].

2. Большинство членов Временного правительства были масонами[140] и оно пришло к власти при поддержке правящих "братьев" в странах Антанты. Без консультаций с ними, тем более в условиях совместной "демократической" Мiровой войны, ни одного важного решения Временное правительство не принимало. Более всего оно было связано с французским атеистическим масонством, в котором практикуются ритуалы символического убийства монарха, что и реально было совершено во Французской революции, подражанием которой стала революция в России. Орган "Великого Востока" Франции проводил такую параллель: «Как и Людовик XVI, Николай несет ответственность за своих предков, организовавших строй... Он более, чем символ, он – олицетворение существующих порядков, искупительная жертва всех ошибок и преступлений»[141] (курсив наш).

Представителем Франции при правительстве Керенского в июле 1917 года был назначен дипломат для специальных поручений масон Зиновий Пешков (усыновленный    М. Горьким брат Я. Свердлова, еще в 1904 году эмигрировавший); Керенский наградил его орденом Св. Владимiра  4-й степени[142]. Позиция же западных масонских союзников в этом вопросе проявилась уже в том факте, что они отказались принять в своих странах свергнутого Царя, несмотря на то, что он до конца был верен союзным обязательствам. Отказался даже родственник, английский король Георг V, под давлением премьера Ллойд Джорджа.

Зиновий Пешков и его приемный отец М. Горький

3. Международное и российское еврейство также не могло оставаться равнодушным к дальнейшей судьбе "антисемитского" Царя (даже менее важных "антисемитов" всегда наказывали – в России, например, в те же годы сразу постарались уничтожить всех, причастных к делу Бейлиса, и многих черносотенцев). К тому же если учесть, сколько средств и ненависти вложил в сокрушение православной России руководитель еврейского финансового мiра в Америке Шифф, можно предположить, что после победы он и его единоверцы горели желанием придать сокрушению удерживающей христианской государственности должное ритуальное значение, предписанное "Шулхан арухом": надругаться над Помазанником Божиим и его семьей.

В этой связи нуждается в расследовании сообщение, что в 1917 году была организована тайная англо-американская миссия в Россию якобы "для спасения Царской семьи", для чего правительства США и Англии дали по 75 000 долларов банку "Кун, Леб и Ко", руководимому Шиффом[143].

Яков Шифф

Большевицкое руководство было вполне удобным партнером в осуществлении такой цели: в нем главную роль играли евреи, давно сотрудничавшие с еврейской мiровой закулисой – и в эмиграции, и при финансировании революции, и при возвращении в Россию весной 1917 года, и после захвата большевиками власти. В большевицкой Москве связь осуществляли специальные агенты Антанты: Локкарт и Садуль, в августе 1917 году для этого прибыла и американская "миссия Красного Креста", которая документально описана в книге профессора Саттона "Уолл-стрит и большевицкая революция". Не эта ли группа дельцов была той самой "спасательной миссией", на которую Шифф получил англо-американскую субсидию? Вряд ли у большевиков, начавших тогда же войну против Православия, были какие-либо причины для отказа своим финансистам в таком "приятном пустячке", как расправа с православным Царем.

Характерно и то, что с большевицкой стороны ведущую роль в цареубийстве сыграл не главный палач по должности (Дзержинский), а председатель ВЦИК Свердлов: возможно, поскольку к посредничеству между большевиками и международным еврейством был причастен и упомянутый брат Свердлова, З. Пешков, в качестве эмиссара Антанты по особым поручениям. Не только в 1917 году у Керенского, но и в 1918-м Пешков вновь побывал в Москве «по поручению французских властей... у него по служебным делам состоялась встреча с Я.М. Свердловым»[144], – сообщает еврейский ученый Я. Этингер со ссылкой на свидетельство сводного брата Свердлова. Даже если братья-евреи, коммунист и масон, не любили друг друга, это не могло помешать их взаимопониманию в ненавистном отношении к Царю, – что подкреплялось и секретным решением руководства Антанты закулисно поддержать большевиков против белых. (В архивах французской полиции также имеется донесение 1922 года о том, что З. Пешков «находится в сношениях с большевиками... он это делал якобы для нужд 2-го бюро» французского генштаба и этим «объясняют его влиятельное положение в министерстве иностранных дел»[145].)

Видимо, не случайно Пешков затем появляется у белых в Сибири при французском генерале Жанене (главнокомандующем сибирскими войсками Антанты), который выдал Колчака на расстрел и вместе с англичанами участвовал в вывозе материалов следственного дела Н.А. Соколова и вещественных доказательств (при этом значительная их часть исчезла). Возможно, многие улики были уничтожены сразу же по занятию белыми Екатеринбурга, поскольку сначала расследование местными властями было поручено февралисту  И.А. Сергееву, которого генерал М.К. Дитерихс в своей книге характеризует как «сына крещеного еврея» и «сторонника евреев Керенских», не заинтересованного в тщательном расследовании столь "реакционного" дела и шесть месяцев его затягивавшего, за что и был отстранен Колчаком от работы[146]. (Деятельность Пешкова в те годы в России по сей день остается тайной, – считает исследователь его биографии, израильский автор М. Пархомовский, однако она явно не была направлена на помощь белым. И в 1920 году Пешков и его французская миссия при армии генерала Врангеля «сговаривались с оппозиционными правительству [Врангеля] группировками»[147].)

4. Тайну возможной причастности Шиффа к цареубийству белый следователь Соколов пытался раскрыть в эмиграции. Его друзья утверждали, что ему удалось подтвердить контакт Свердлова с Шиффом в деле о цареубийстве[148]. Не в этих ли изысканиях была причина загадочной смерти сорокалетнего Соколова накануне поездки в Америку, где он намеревался выступить свидетелем на суде автопромышленника Г. Форда, вступившего в конфликт с еврейским финансовым мiром и в частности с банкирским домом "Кун, Леб и Ко", основанным Шиффом? Затем и Форд, после нескольких покушений и под угрозой банкротства, был вынужден извиниться перед банкирами за свой "антисемитизм".

5 июля (18 по "новому стилю") 1918 года ночью в г. Алапаевске убиты Великая Княгиня Елизавета Феодоровна и другие члены Дома Романовых

Преподобномученица Великая Княгиня Елисавета (20.10.1864–18.7.1918), сестра Императрицы Александры Феодоровны,  родилась 20 октября 1864 г. (ст.ст.) в протестантской семье Великого герцога Гессен-Дармштадтского Людвига IV и принцессы Алисы, дочери английской королевы Виктории. Дети в этой семье воспитывались в строгих традициях старой Англии, установленных матерью. Детская одежда и еда были самыми простыми. Старшие дочери сами выполняли свою домашнюю работу: убирали комнаты, постели, топили камин. Впоследствии Елисавета Феодоровна говорила: «В доме меня научили всему». Мать внимательно следила за талантами и наклонностями каждого из семерых детей и старалась воспитать их на твердой основе христианских заповедей, вложить в сердца любовь к ближним, особенно к страждущим. Ранняя смерть матери, а также маленьких брата и сестры побудили Елисавету глубоко осмыслить призвание человека в земной жизни как служения Господу. Эта мысль в дальнейшем не покидала ее, и она уже в юности дала обет девства, мечтая о монашестве.

На двадцатом году жизни принцесса Елисавета все же стала невестой Великого князя Сергея Александровича, пятого сына императора Александра II, брата Императора Александра III. Она познакомилась с будущим супругом в детстве, когда он приезжал в Германию со своей матерью, Императрицей Марией Александровной, также происходившей из Гессенского дома. Принцесса Елизавета славилась как красавица во всей Европе, однако все претенденты на ее руку получали отказ: она не собиралась нарушать свой обет безбрачия. Однако после откровенной беседы ее с Сергеем Александровичем выяснилось, что и он тайно дал обет девства. По взаимному согласию брак их был духовным, они жили как брат с сестрой.

Вся семья сопровождала принцессу Елисавету на свадьбу в Россию. Вместо с ней приехала и ее двенадцатилетняя сестра Алиса, которая встретила здесь своего будущего супруга, цесаревича Николая Александровича.

Большую часть года Великая Княгиня Елисавета жила с супругом в их имении Ильинское, в шестидесяти километрах от Москвы, на берегу Москвы-реки. Она любила Москву с ее старинными храмами, монастырями и патриархальным бытом. Сергей Александрович был глубоко религиозным человеком, строго соблюдал все церковные каноны, посты часто ходил на службы, ездил в монастыри – Великая Княгиня везде следовала за мужем и простаивала долгие церковные службы. Здесь она испытывала удивительное чувство, так непохожее на то, что встречала в протестантской кирке. Она видела радостное состояние Сергея Александровича после принятия им Святых Таин Христовых и ей самой так захотелось подойти к Святой Чаше, чтобы разделить эту радость. Елисавета Феодоровна начала читать православный катехизис, толкование Писания, жития святых, стремясь умом и сердцем постичь Православие и разобраться, какая же религия истинна.

В 1888 году Император Александр III поручил Сергею Александровичу быть его представителем на освящении храма святой Марии Магдалины в Гефсимании, построенного на Святой Земле в память их матери императрицы Марии Александровны. Сергей Александрович уже был на Святой Земле в 1881 году, где участвовал в основании Православного Палестинского Общества, став председателем его. Это общество изыскивало средства для помощи Русской Миссии в Палестине и паломникам, расширения миссионерский работы, приобретения земель и памятников, связанных с жизнью Спасителя. Узнав о возможности посетить Святую Землю, Елисавета Феодоровна восприняла это как Промысл Божий и молилась о том, чтобы у Гроба Господня Спаситель Сам открыл ей Свою волю. Так и случилось: на вершине Елеонской горы у огромной колокольни, прозванной "русской свечой", Великая Княгиня сказала: «Как я хотела бы быть похороненной здесь». Тогда она не знала, что это ее пророческое пожелание исполнится.

После посещения Святой Земли Великая Княгиня Елисавета Феодоровна твердо решила перейти в Православие. От этого шага ее удерживал страх причинить боль своим родным, и прежде всего, отцу. Наконец, 1 января 1891 года она написала отцу письмо о своем решении:

«...А теперь, дорогой Папа, я хочу что-то сказать Вам и умоляю Вас дать Ваше благословение. Вы должны были заметить, какое глубокое благоговение я питаю к здешней религии с тех пор, как Вы были здесь в последний раз – более полутора лет назад. Я все время думала и читала и молилась Богу – указать мне правильный путь, и пришла к заключению, что только в этой религии я могу найти всю настоящую и сильную веру в Бога, которую человек должен иметь, чтобы быть хорошим христианином. Это было бы грехом оставаться так, как я теперь – принадлежать к одной церкви по форме и для внешнего міра, а внутри себя молиться и верить так, как и мой муж. Вы не можете себе представить, каким он был добрым, что никогда не старался принудить меня никакими средствами, предоставляя все это совершенно одной моей совести. Он знает, какой это серьезный шаг, и что надо быть совершенно уверенной, прежде чем решиться на него. Я бы это сделала даже и прежде, только мучило меня то, что этим я доставляю Вам боль. Но Вы, разве Вы не поймете, мой дорогой Папа? Вы знаете меня так хорошо, Вы должны видеть, что я решилась на этот шаг только по глубокой вере и что я чувствую, что пред Богом я должна предстать с чистым и верующим сердцем. Как было бы просто – оставаться так, как теперь, но тогда как лицемерно, как фальшиво это бы было, и как я могу лгать всем – притворяясь, что я протестантка во всех внешних обрядах, когда моя душа принадлежит полностью религии здесь. Я думала и думала глубоко обо всем этом, находясь в этой стране уже более 6 лет, и зная, что религия "найдена". Я так сильно желаю на Пасху причаститься Св. Тайн вместе с моим мужем. Возможно, что это покажется Вам внезапным, но я думала об этом уже так долго, и теперь, наконец, я не могу откладывать этого. Моя совесть мне это не позволяет. Прошу, прошу по получении этих строк простить Вашу дочь, если она Вам доставит боль. Но разве вера в Бога и вероисповедание не являются одним из главных утешений этого міра? Пожалуйста, протелеграфируйте мне только одну строчку, когда Вы получите это письмо. Да благословит Вас Господь. Это будет такое утешение для меня, потому что я знаю, что будет много неприятных моментов, так как никто не поймет этого шага. Прошу только маленькое ласковое письмо».

Отец не послал дочери просимой телеграммы с благословением, а написал письмо, в котором говорил что решение ее приносит ему боль и страдание, и он не может дать благословения. Тем не менее Елисавета Феодоровна, несмотря на моральные страдания, мужественно выполнила свое решение. Своим близким она писала:

«...Моя совесть не позволяет мне продолжать в том же духе – это было бы грехом; я лгала все это время, оставаясь для всех в моей старой вере... Это было бы невозможным для меня продолжать жить так, как я раньше жила... Даже по-славянски я понимаю почти все, никогда не уча его. Библия есть и на славянском и на русском языке, но на последнем легче читать... Ты говоришь... что внешний блеск церкви очаровал меня. В этом ты ошибаешься. Ничто внешнее не привлекает меня и не богослужение – но основа веры. Внешние признаки только напоминают мне о внутреннем... Я перехожу из чистого убеждения; чувствую, что это самая высокая религия, и что я сделаю это с верой, с глубоким убеждением и уверенностью, что на это есть Божие благословение».

13 апреля, в Лазареву субботу, было совершено таинство Миропомазания Великой Княгини Елисаветы Феодоровны с оставлением ей прежнего имени, но уже в честь святой праведной Елисаветы – матери святого Иоанна Предтечи, память которой Православная церковь совершает 5 (18) сентября.

В 1891 г. Император Александр III назначил Великого Князя Сергея Александровича Московским генерал-губернатором. Супруга генерал-губернатора должна была исполнять множество обязанностей – шли постоянные приемы, концерты, балы. Но более всего ее привлекали дела благотворительности, и жители Москвы скоро оценили ее милосердное сердце. Она ходила по больницам для бедных, в богадельни, в приюты для безпризорных детей. И везде старалась облегчить страдания людей: раздавала еду, одежду, деньги, улучшала условия жизни несчастных.

Государь Император Николай Александрович, Государыня Императрица Александра Федоровна и Великая Княгиня Елизавета Федоровна. Картина Д. Белюкина. 1993.

В июле 1903 г. состоялось торжественное прославление преподобного Серафима Саровского. В Саров прибыла вся Императорская семья, в том числе и Елисавета Феодоровна с супругом. В письме из Сарова она пишет: «Какую немощь, какие болезни мы видели, но и какую веру. Казалось, мы живем во времена земной жизни Спасителя. И как молились, как плакали – эти бедные матери с больными детьми, и, слава Богу, многие исцелялись. Господь сподобил нас видеть, как немая девочка заговорила, но как молилась за нее мать...»

В 1904 г. началась русско-японская война, и Елисавета Феодоровна немедленно занялась организацией помощи фронту. Одним из ее начинаний было устройство мастерских для помощи солдатам – под них были заняты все залы Кремлевского дворца, кроме Тронного. Тысячи женщин трудились над швейными машинами и рабочими столами. Огромные пожертвования поступали со всей Москвы и из провинции. Отсюда шли на фронт тюки с продовольствием, обмундированием, медикаментами и подарками для солдат. Великая княгиня отправляла на фронт походные церкви с иконами и всем необходимым для совершения богослужения. На свои средства великая княгиня сформировала несколько санитарных поездов, а в Москве открыла госпиталь для раненых, создала специальные комитеты по обезпечению вдов и сирот погибших на фронте.

Весной 1918 года ее заключили под стражу и выслали из Москвы в Пермь.

В мае вместе с другими членами царской семьи перевезли в Екатеринбург, затем, через два месяца, в Алапаевск.

В ночь на 18 июля 1918 года их сбросили живыми в шахту Новая Селимская в 18 км от Алапаевска, забросав братскую могилу гранатами.

Две из них не взорвались, упав рядом с изувеченной княгиней на выступах шахты. Окрестные крестьяне рассказывали, что несколько дней из шахты доносилось пение молитв.

Когда тела извлекли, обнаружилось, что рана князя Иоанна Константиновича, упавшего на уступ шахты возле великой княгини Елизаветы Фёдоровны, была перевязана частью ее апостольника.           

Иван КРАМСКОЙ . Портрет Александра III

Иоганн ВЕДЕКИНД (1674-1736). Портрет Петра II