Дядя Федор спускался по лестнице, мерно покачиваясь из
стороны в сторону, безуспешно пытаясь "добить" бутыль
дешевого низкосортного пойла, в шутку прозванного вином
"Алиготе".
Прошу не подумать чего-нибудь дурного по поводу
качающейся походки дяди Федора. Причина ее кроется совсем
не в том, что он накануне набрался с друзьями кефира,
просто у нашего героя была слишком умная голова,
периодически перевешивающая все остальные части тела.
- Не правильно ты, дядя Федор, "Алиготе" пьешь, - сладко
облизываясь, проговорил сидящий на подоконнике толстый
небритый кот.
От неожиданности дядя Федор забыл, как дышать и умер. Но
потом вспомнил, и дико озираясь, выдавил:
- Кто это говорит?
- Говорит Москва. Московское время четырнадцать часов, в
Норильске пятнадцать, в Мариуполе двадцать три часа, в
Петропавловске-Камчатском - полночь.
"Ну и бардак в стране" - удивился дядя Федор, хватая
говорящего кота за шкирку.
Притащив кота домой, первым делом дядя Федор налил ему
"Алиготе" и угостил бутербродами. Кот, словно пара
голодных грузчиков, в одно мгновение опустошил холодильник
и уже пробрался в чулан, как входная дверь заскрипела и в
прихожую вошли мама и папа дяди Федора.
- Не иначе, как дядя Федор кота домой притащил, - словно
суслик, двигая носом, проговорила мама.
- Будет теперь, кому мышей ловить. - обрадовался папа.
- У нас нет мышей.
- А мы заведем!
- Ну, если этот кот тебе так дорог, выбирай: или он, или
я.
Папа сначала на кота посмотрел, потом на маму и крепко
задумался, пыхтя трубкой.
- Знаешь, - пробормотал он после трехчасового
раздумья, - этот кот хоть и умеет на машинке шить, я тебя
выбираю, - с этими словами папа ласково похлопал маму
сковородкой по голове.
Видя, что дело - табак, дядя Федор решил бежать.
Прихватив фамильные драгоценности, он выехал в неизвестном
направлении в деревню Гадюкино, но по пьяни приехал в
имение графа Печкина, который, скрываясь от ЧК, работал
почтальоном. Это живописное местечко обзывалось селом
Простоквашино, где в любом доме можно было жить сколько
хочешь - все обитатели разъехались, боясь потомка собаки
Баскервилей - Шарика.
Шарик, который от скуки чуть было ласты не склеил, очень
обрадовался, когда увидел симпатичного мальчугана, явно
страдающего синдромом Дауна, и великолепную киску
(Кот домашний, повышенной пушистости. Арт. 034654
ГОСТ 7654 - 83).
Дядька Фёдор и кот Матроскин (фамилие такое) решили
взять к себе этого милого двортерьерчика - втроем все-таки
веселее, да и бухать сподручней.
Затарившись "другом цирроза", - дешевым винцом"Алиготе",
ребята уже собирались "вздрогнуть" в уютненьком, почти не
развалившемся домике, как на пороге появился какой-то
руль, одетый в плащ цвета детской неожиданности и
немыслимую ушанку.
- Здравствуйте! - замогильным голосом проскрипел этот
гад.
От неожиданности гражданин кот выронил бутылку
"Алиготе", самого дешевого пойла, которое только можно
найти от Москвы до Бреста.
- Здорово, коль не шутишь, - истерично рыгнув,
прокартавил дядя Федор, на что Печкин, кренящийся, как
тонущая шхуна, после вчерашнего, разразился следующей
тирадой:
- Я хочу сказать вам о самом мерзком, самом гадком,
противном, злобном и отвратительном существе на свете...
"О себе что-ли?" - подумал уже тепленький дядюшка Федор.
-...Вот о нем! - с этими словами Печкин извлек из-за
пазухи галчонка. - Он у меня рубль олимпийский стибрил,
его надо в поликлинику сдать. Чтоб его там в анализы
превратили.
- Гр-р-ражданин Свечкин, по-п-прошу птичку нашу не
обижать, - выкинув опусташенный пузырь в окно, возмутился
Матроскин, - и вообще вы по сценарию должны у нас
спросить, кто из нас чего выписывать будет!
- А кто что пил, тот то и будет выписывать! - обиженный
Печкин покинул обозримое пространство, мелодично икая.
И что это мы все без воблы и без воблы, - откупоривая
очередную бутылку "Медведя", сетовал Матроскин, - так и
помереть можно, а я ведь вам не Александр Матросов. Надо
бы аквариум купить, но где денег достать? Может, печень
Шарика в анатомический институт продать?
Друзья сделали вид, что задумались, но тут неожиданно
блуждающий мутный взгляд дяди Федора остановился на
разнокалиберной батарее бутылок, гордо выстроившейся вдоль
всех стен избушки.
- Э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-э,- задумчиво начал он,
но ощутимый толчок под ребро помог восстановить речевые
функции, - мы вот эти емкости сдадим, а...
- Деньги пропьем! - подытожил Шарик.
- Нет, на них мы корову купим,- неожиданно сам для себя
выпалил кот.
Все уставились на него с таким удивлением, будто он
поведал о только что изданном сухом законе.
- Но корову мы не травой кормить будем, - закрывая
приятелям распахнутые от удивления рты, промямлил
Матроскин, - а отходами всякими, мусором, отчего вместо
молока она нам "Алиготе" давать будет!
- Добрая мысль, откупоривая очередной баллон отравы,
именуемой "Алиготе", прокряхтел дядя Федор, который не
знал, что в это время к их домику направляется тов.
Печкин, который несет в своей сумке несколько стволов
"Алиготе" и заметку про ихнего мальчика.
Дело в том, что за поимку дяди Федора в качестве
вознаграждения прилагался целый ящик "Олигофре". И Печкин
мечтал получить этот ящик во что бы то ни стало. Но
господин почтарь не был уверен, тот ли дядя Федор живет в
домике или не тот. В заметке указывалось, что подлинный
дядя Федор дышит через раз, ходит на костылях и очень
любит "Алиготе". Первые два описания полностью подходили к
нашему Федору-дяде, оставалось проверить лишь третье.
- Чудесный вечер... В смысле здрасьте! - гаркнул он так,
что с галчонком произошел небольшой казус.
Тут Печкин-Лавочкин был несколько обескуражен, ибо перед
его взором предстало сразу три тети Федора, три Шарика и
и три матраса, в смысле Матроскина. Решив разбираться что
к чему по ходу дела, Печкин завалил в хату.
Выставив на стол "Алиготе", мистер почтовик занял
выжидательную позицию.
Глаза дяди Федора загорелись, как у мартовского кота,
руки затряслись, а изо рта начала капать обильная слюна.
- Дербалызнем! - Печкин откупорил первую. Причем одна из
капель бормотени попала ему на штаны и прожгла в них
довольно симпатичную дырочку.
Герр почтальон с отвращением наколол на вилку сморщенный
огурчик, как вдруг заметил, что у всей троицы состояние
"шафэ-экстра": у Шарика хвост отвалился, а Матроскин
дрожал, как на приеме у дантиста.
Напряжение длилось уже минуту, но тут ситуацию разрядил
огурчик, коварно упавший с вилки под стол. Это послужило
своеобразным сигналом.
Все трое с диким хрюканьем принялись заливать эту мочу
молодого осленка под самые бакенбарды.
Не дожидаясь конца этой оргии, Печкин покинул
гостеприимный домик.
Дядя Федор страдал от белой горячки. Его голова лежала
на подушке, а на голове лежала грелка. Бедняга находился в
состоянии кататонического бреда, когда в дверь постучали.
Это приехали родители дяди Федора, которым Печкин
все-таки настучал. (Надо сказать, что во времена оккупации
Простоквашина немцами, Печкин был полицаем).
- Не открывайте! - в бреду заорал дядя Федор, - это
бегемоты-трансвеститы из девятой галактики за нами
прилетели! Они хотят имплантировать мне мозг таракана!
Родителям дяди Федора пришлось влезать в окно, так как
перепуганные Матроскин и Шарик наотрез отказались
открывать дверь бегемотам.
- Ты, дядя Федор, как хочешь, но мы тебя домой
увезем, - говорила мама, напяливая на квадратную голову
сына ушанку, - тебе здесь плоховато.
Довольные, что наконец-то избавятся от этого алкаша-дяди
Федора, Шарик и Кот предложили закатить своему дружбану
проводы, для чего притаранили два ящика "Алиготе".
Эпилог
Наркологическое отделение областной больницы. Палата.
Очнулись несколько пациентов.
Дядя Федор:
- Где я?
Мама:
- Кто я?
Папа:
- Жалко все-таки кота не удалось спасти. Классный был
собутыльник, мир его праху.
Шарик:
- Мы так перепили, что я не помню: я Шарик или Шурик?
Дядя с соседней койки:
- Р-р-ребята, приезжайте к нам в Гадюкино! (Это Печкин,
который в пьянке не участвовал, а употребил вознаграждение
за поимку мальчика).
