Друзья уходят... Уходят годы...
За ними юность, за нею моды.
Приходят дети..., уходят дети.
Уходят тихо, как всё на свете.
Весна промчится, проходит лето,
Плетётся осень - предвестник света.
Блеснув снегами, зима застынет,
Укрыв веками жару пустыни.
Так наши мысли страдать устанут,
Взамен чужие метаться станут.
Потом созреют, напоят семя.
Затем настанет уборки время.
Придут крестьяне, сверкнут серпами
И срежут колос, сложив снопами,
В возы погрузят, свезут нас вместе.
Придёт хозяин всего поместья.
Он души вскроет нам молотилкой,
И колос станет скоту подстилкой,
А семенами засеют поле,
На хлеб взяв меру лишь, но не боле.
Худое ж семя землёю станет,
И новый круг для него настанет.
Кругами ходят пустые души
И вечный холод в глазах потухших.

Человеку начертано - мыслить.
Лишь минёт молодое вино,
Он листает обрывки из жизни
И найти хочет слово одно.
Это слово не сыщешь до смерти,
И годами тоскует душа,
Видя лишь, как колёсики вертит
Жизнь, не стоящая гроша.
Это слово сродни капели -
И не вспомнишь. Но я смолкал,
Когда бабушка в колыбели
Его пела мне. Я узнавал.
А потом позабыл, научившись
Говорить все другие слова,
Пригубив чашу жизни, напившись
Так, что еле цела голова.
Но вино обернулось виною,
И всё крепче заветная дверь.
И, укрывшись от мира стеною,
Я по клетке метаюсь, как зверь.
Просыпаюсь в слезах и досаде -
Ну ведь только вот слышал во сне(!),
Его там говорили,... в ограде,
Когда вспомнили обо мне...
За стеною свихнуться впору,
И стена, и ограды - прочь!
Превращаться пора в опору,
У меня ведь жена и дочь.
Вновь года кутерьмой кружатся,
Время мчит - так тому и быть,
Лишь морщинки на лоб ложатся,
Чтобы вспомнить не позабыть...

Люди ищут заветное слово,
И находят его... в конце.
И сомненья следы былого
Все хранят на своём лице.
И, качая внучат в колыбели,
Произносят простые слова,
Те, что бабушки в детстве пели,
Те, что внуки вспомнят едва,
...Но отправятся в море земное,
Где захватит их суета,
И, в который раз, под луною
Повторится... история... та...

Так-как музыка "Битлз" всегда была для меня больше, чем Музыка, 15 лет назад в этот день появилась на свет моя младшая дочь. С днём рождения!

Среди пьяных рож угрюмых,
Пошлых слов и грязных рюмок,
Средь хамья и подлецов
Сбереги своё лицо.

Средь холуйства и бахвальства,
Среди злобы и нахальства,
Средь друзей, что как враги
Свою душу сбереги.

Среди боли и сомнений,
Слабостей и оскорблений,
Средь бесстыдства вновь и вновь
Сбереги в себе любовь.

Средь серьёзности и скуки,
Фальши и сердечной муки,
Всех простив и всё простя
Сбереги в себе дитя.

Каждый день в детстве полон событий,
Каждый час в детстве длится минуту.
Даже в возраст великих открытий
Не достичь нам уже глубину ту.
Не воротится искренность чувства -
Добровольно глотали мы зелье.
Полюбить мы стремимся искусство
Так, как раньше любили веселье.
Мы пытались себя одурманить,
Продолжая былые забавы,
Но за нами волочится память
И смущают нас новые нравы.
Жизнь надела на руки оковы.
Мы привыкли греметь кандалами.
Иногда лишь, куда-то влекомый,
Ты шагнёшь на сердечное пламя.
И, как правило, разочарован,
Ты опять себя ловишь на мысли,
Что живёшь, словно ты обворован
И твой скарб бедный мыши погрызли.
С виноватой улыбкою ходишь
Ты по жизни, что молнией мчится,
Понимая, что время проводишь
Ты учась, но что толку учиться?
Время гонит, хлеща парусами.
Жизнь летит всё быстрей и быстрей.
Мы теперь ужасаемся сами
Пустоте наших нынешних дней.

Сны - это память, одетая в сказку,
Грустный напев тишины.
В них мы с надеждою ищем подсказку,
Как нам дожить до весны.

Ночью мне снился предутренний холод,
Ласковый шёпот песка.
Помню лишь, будто я был очень молод,
Что-то глазами искал.
В воздухе - гулкие звуки гитары,
Треск от костра, тихий смех.
Помню мелодии песен тех старых
(Там я их пел не для всех).
Бряканье кружек, весёлые лица,
И среди них лишь одно -
То, что потом надо мною склонится.
Ну а пока - всё равно.
Помню волшебный, таинственный вечер,
Сосны во тьме и трава,
Странные звуки и странные речи -
Где ты, моя голова?
Дальше - туман над зеркальной водою,
Дымка в предутренней мгле,
Воздух дрожит чистотой молодою,
Двое не спят на Земле.
Их окружили несметною силой
Звуки живой тишины,
Вздохи травы и дрожанье росинок,
Чьи-то туманные сны.
Вот осторожные босые ноги
Тихо подходят к воде.
Холод песчаный и берег пологий
Будут им сниться везде.

Сны - это память, одетая в сказку,
Грустный напев тишины.
В них мы с надеждою ищем подсказку,
Как нам дожить до весны.

Будто бы осенью, в зимнюю ночь
Россыпи капель дождя за окном.
Очи небесные знают точь-в-точь
Миг тот, когда я раздавлен вином.
Слёзы с небес, и в груди пустота,
Стрелки, как пони бегут по стене.
Видно дорога, как прежде, не та,
Раз наверху кто-то плачет по мне.
И продолжаю искать я свой путь
В тучах сомнений дрожащих минут,
Веря, что кто-то способен раздуть
Тот огонёк, что ветрами задут,
Тот уголёк, что затушен водой,
Стёрт в порошок и землёю зарыт.
Странно, что я до сих пор молодой
Что не рехнулся, и что не убит.
Прожитый груз тяготит за спиной,
Слёзы дождя всё сильней и сильней.
Что же мне сделать такого со мной,
Чтоб не бояться, что будет больней?

Лучше промолчу, пойми меня -
Мы не смеем с вами
Прикасаться к бога имени
Грязными губами.

Кучка поверхностных знаний,
Горстка наивных идей, -
Сложно добиться признаний
От одиноких людей.

Вот кончился век вчерашний,
Теперь будет завтрашний век,
А я, как всегда, ошарашенный
Сегодняшний человек.
Прошедшее вдаль уплыло,
Порой лишь к себе маня,
Но чувствую я уныло,
Что новый век не для меня.
Всю жизнь я какой-то старый,
Ломаюсь всю жизнь от вранья.
Ломались наши гитары,
Ломалась и жизнь моя.
Тот мир, что покрыла плесень,
Вчера раздвигали мы
Стихами наивных песен,
Тревожащих наши умы.
Мы слишком любили Битлз,
Мы в них находили свет,
Мы вместе искали в Битлз
Всё то, чего в мире нет.
А есть лишь - твоя могила.
Ещё есть моя семья.
И ночью одна уныло
Гитара стонет моя.
Весь мир для тебя был тесен,
Ты втиснул его миражи
Лишь в горсть колченогих песен -
Обломков твоей души.
Лишь в них всё твоё наследство,
Оно навсегда со мной,
Как тот чердачок из детства,
Где детство прошло давно.
Но истина есть простая -
Всему в мире свой черёд.
И я однажды растаю,
Как тает весною лёд.

Вместо неба - бетонные плиты,
Вместо поля - бетонные стены.
В нас широкие души согбенны,
В нас высокие мысли убиты.
На прокрустовом ложе прогресса
Не вмещаются лёгкие крылья,
Овладело сердцами бессилие
Под напором железного пресса.
Мы прикручены к нашим темницам
Всеми нитями жизненных связей.
В смеси внешних и внутренних грязей
Мы влачим наших дней вереницу.
Ну откуда ты, племя такое,
Что линчует себя и страдает,
А ночами всё к звёздам летает,
Но и там не находит покоя?

Вот так, как сегодня, всю жизнь идёт дождь.
Он вымоет стёкла и травы.
Он вымоет души до радостных слёз,
Простит нас за то, что не правы.
Он чист, словно детство, волшебен, как сны.
Он всех примирит, успокоив.
Нам души согреет он зовом весны
И радугой вечных покоев.
В нём вечная сущность добра на земле -
Поплачь, чтоб душе полегчало.
И слёзы твои заблестят на стекле,
И вновь всё начнётся сначала.

Грязный вокзал, переполненный мразью -
Сонм очумевших глазниц.
Веет чумою от сумок и платьев,
Серых, безжизненных лиц.
Что же ты, жизнь, так нагадила в души
Маленьких, тёмных людей?
Сколько печали в глазах их потухших,
Сколько умерших идей!

Всё, что я в песнях пою своих,
Не осуждайте вы.
Это от слабости рук моих
И тёмности головы.
Но и от сердца, что в грудь стучит,
Просит себя впустить
В мир тот, где болью струна звучит,
Пробуя всех простить.
Сердце горюет сквозь рёбра тюрьмы
О том, чего в мире нет,
Желая посоха и сумы,
Только б увидеть свет:
"Лучше засохнуть, чем рваться в груди,
Слушая сказки глаз!
Пропадом тёмная жизнь пропади!
Руки, молю я вас -
Ради Христа, разорвите грудь,
Освободите меня!
Вместе отправимся в новый путь
Вдоль светового дня!"
Руки слепые, услышав крик,
Сжалились над сестрой -
Путы порвались и в тот же миг
Сердцу был дан покой.
Сердце притихло в руках родных,
Чуя восторг конца,
Поступь холодной матери их
И близкий свет отца.

Всё, что пишется здесь, пишется только для того, чтобы не забылось и не потерялось. Других причин нет.

Девочка снег растопила рукою
И улыбнулась улыбкой Весны -
Как же им просто расстаться с тоскою
И наяву увидать свои сны!

Милая, ты улыбнуться попробуй -
Может, и наши сердца застучат?
Солнце ослепит, и рухнут сугробы,
Бурным потоком слезинки умчат!

Мы обмануты тысячу раз,
И обманов ещё - миллионы.
Приготовлен сценарий для нас,
Где просчитаны смехи и стоны.
Режиссёра не дрогнет рука -
Здесь века не случалось промашки:
Он глядит на полёт мотылька,
Наблюдает движенье букашки.
А захочет - задует свечу,
И кромешной мы тьме ужаснёмся.
Или скажет про нас "не хочу!"
И тогда мы уже не проснёмся.
Или свечку оставит гореть,
Чтоб в огонь нас влекло, будто в сети,
Чтобы мы, не боясь умереть,
Шли на Свет, улыбаясь, как дети.
Как же может постичь муравей,
Что над ним человек наклонился,
Если стало вдруг как-то темней,
Неожиданно свет помутился?
И что толку здесь страх муравью
И уменье укрыться в былинках?
Он не ведает силу мою,
Что скрывается в полуботинках!
Но господь я - лишь для муравьёв,
А кругом бродят "братья господни".
Звуки наших кулачных боёв
Муравью - будто рёв преисподней.

Ну а если и Там, как и здесь,
Есть проблемы свои бытовые,
И Господь, как и мы, хочет есть,
И берёт от господ чаевые?
Может просто глядит он уныло
В час, когда занялася заря,
Но ещё всё темно и остыло,
Как мы вьёмся вокруг фонаря?

Звёздный ковёр на небесной сфере -
Кто расстелил его тут?
Мы иногда только в бога верим -
Коли на смерть ведут.
Страстно пред лестницей эшафота
Плетью себя сечём,
Чтобы услышал наш ужас кто-то,
Молимся горячо.
Но, лишь приказ о помиловании, снова
Жизнью живём своей,
Будто и не было к небу слова
Искренности твоей.
Снова нахально душа запела,
Двойку приняв за туза.
И остаётся лишь ждать расстрела,
Чтобы открыть глаза.

Я родился, чтоб страдать,
Чтобы плакать и смеяться,
Чтобы глупо хохотать,
Чтобы с болью не считаться.
Я родился, чтобы петь,
Чтоб лишать других покоя,
И на звёзды чтоб смотреть
И тянуться к ним рукою.
Я родился, чтоб беда
Налила мне чарку горя,
Чтоб я бледен был всегда
И мечтал увидеть море,
Чтоб любил я лишь во сне,
Днём бывая равнодушным,
Боли прятал в глубине,
И казался быть нескучным.
Я родился, чтоб мечтать,
Чтобы с глупостью считаться,
Книг серьёзных не читать
И со всеми препираться,
Быть упрямым, как осёл
И плестись своей дорогой,
Зная, что давно ушёл
В сторону от морали строгой.
Я родился, чтоб грустить
Вам не подавая виду,
Чтобы всё и всем простить,
Погасив свои обиды.

Пусть мало в жизни нам осталось,
И наши радости просты,
И смыслом жизнь нам наполняют
Невоплощённые мечты, -
Секрет нам детский греет сердце,
Как чудотворный уголёк.
Но, раз в душе живёт надежда,
То и пути конец далёк.
Так и уйдём - живя мечтою,
И тайный свет храня в груди.
А детство всё зовёт с собою
И заставляет нас расти.

Взял лопату - искал в жизни смысла...
Стало жарко - спрятался в тень.
И качается лет коромысло:
Ночь.....день.....ночь.....день...

Дождь пролился с небес
Градом радостных слёз.
Лёгкий воздух воскрес.
Туч обрывки унёс
И исчез ветерок,
Растворив облака
Вдоль бескрайних дорог.
Отдыхает река,
Отдыхают поля,
Отдыхает трава,
Отдыхает земля
И моя голова.
И как будто ни чьих
Не касалось здесь рук.
И как будто молчит
Чьё-то детство вокруг.

Мы торопились взрослеть, как могли.
Годы свои, как могли, подгоняли.
Много мы с временем приобрели,
Но ещё большее потеряли.
Время бесшумно летит, как снаряд.
Жутко становится в сердце порою,
Что люди смеются, спешат, говорят,
А после умрут и земля их укроет.
Можно в бессмертие верить в душе,
Только что толку? Судьбе не прикажешь.
Знает она, на каком вираже
Дрогнет рука, управленье откажет.
Зная всё это, так трудно понять
Смысл признаний, надежд, ожиданий,
То, что на сердце мы любим пенять,
Чтобы потом не искать оправданий.
Мы торопились взрослеть, как могли,
В пекло толкали непрочную душу.
Горе тебе, если эти угли
Не закалят в тебе ум, а разрушат.

Ты вправе требовать слова,
Что каждый знает преотлично.
Ты веришь в правила приличия,
А я им следую едва.
В ушах моих твой смех поёт,
Меня глаза улыбкой манят.
Заботы мелкие туманят
Лицо небесное твоё.
Ты начиталась умных книг,
Но жизнь познала лишь в страницах,
И строго судишь ты о лицах,
Что не понравились на миг.

Захлопни рот, глаза открой.
Проверить следует порой,
Не твой ли водопад идей
Рождает скуку у людей?

Способность думать - зачем ты мне?
Чтоб мучить опять наяву и во сне?
Вопросов пучки разбирал я года,
Я тонны ответов отмёл, и тогда
На один лишь вопрос не нашёл я ответ -
Так надо ли дальше жить, или нет?

Нет меня милей на свете,
И меня дороже нет.
Предо мною все, как дети.
Я - вопрос, и я - ответ.
Я в природе, я в свободе,
И в стремленьях ваших я.
По спирали вечной ходит
Вся история моя.
Миллиметр - поколенье,
Сантиметр - целый век.
Где ты в этих измереньях
Затерялся, человек?
Ты пылинка во Вселенной,
Или Разум в пустоте?
Жизнь равна обыкновенной
Вспышке в полной темноте.
Вспыхнуть ярче в жизни надо,
Мир улыбкой освяти!
Прошлых вспышек мириады
Освещают нам пути,
Чтоб на миг светлее стало,
Чтоб хоть кто-нибудь познал,
Где природное Начало,
В чём божественный Финал?
И для этого дана я,
Человек. Я - Жизнь твоя.
У людей всего одна я,
Но у каждого своя.

Я, Ночь, в тебя влюблён уже за то,
Что не способен потревожить нас ни кто,
Что ты со мною вместе подошла к окну,
Чтоб слушать темноту, чтоб видеть тишину.

Как просто ударить женщину,
Единственную свою,
Когда она, выпустив жало,
Напомнит лицом свинью.

Не фокус и, хлопнув дверью,
Уйти, матерясь, в запой,
Рассказывать там пьяным шлюхам,
Как здесь поступали с тобой.

Недорого и откупиться,
Оставив себе себя,
Прожить свою жизнь по крупицам,
Считая, что жил, любя.

Гораздо трудней - остаться
И дальше решиться жить,
И боли своей не поддаться,
Чтоб снова и снова пытаться
Губами огонь тушить.

Я весной надела платье
Белое, как снег под солнцем.
Вышивать присела гладью
У раскрытого оконца.
И пришёл он, как мечталось,
Но словами огорошил.
И сомнение закралось:
Он плохой, или хороший?
И пока я сомневалась,
И понять себя хотела,
Осень... душу... осенила,
Лето... в лету... отлетело...

Я мечтаю поверить в бога
И не мыкаться, как слепец.
Чтоб ясна мне была дорога
И известен её конец.
Чтобы я не искал ответа
На сомненья и страх свои,
А источник тепла и света
Узнавали глаза мои.
Но век нынешний - век мучений.
Он нас душит петлёй наук.
И сплелись все плоды учений
В сеть. И в центре её - паук.
И, приучены с детства славить
Паука и его силки,
Мы не в силах в силках лукавить:
Мы от истины далеки.
Мы в другом измерении жили,
Жили в сумерках с юных лет.
По наивности мы грешили.
Тем важнее идти на свет.

Когда всё живое ещё не проснулось,
Чтоб шумом убить тишину,
Меня тишина дуновеньем коснулась.
Поднявшись, приник я к окну
И город пустой, где гуляет лишь ветер,
Увидел за мокрым стеклом.
Казалось, один я не спал на планете,
Да детство моё за углом.
Оно, притаившись, следило за мною.
Я чувствовал, что оно здесь,
За этой холодной бетонной стеною.
Но как мне сквозь стену пролезть?
И медленно я открываю окошко,
(Лишь мысленно, чтоб не спугнуть)
И тихо я прыгаю вниз, будто кошка,
Которую не обмануть.
Шагаю за угол, но не успеваю,
Оно уж - за угол другой.
Тоскуя, к себе я его подзываю!
Оно лишь махнуло рукой.
Быстрей, непослушные ватные ноги!
Хотя невозможно успеть -
В другом измерении лежат те дороги,
Куда же за детством поспеть?
Уже в конце улицы смех раздаётся
И, как зачарован, стою
Я на перекрёстке и мне остаётся -
Лишь выбрать дорогу свою.
И я возвращаюсь обратной дорогой
В свой дом, где все спят, кроме снов.
И кто-то крадётся за мной до порога,
Украдкою глянет в окно.
Я вспомнил всё это потом, на рассвете,
Лишь вновь прислонился к окну -
Так город пустой, где гуляет лишь ветер
Поведал мне тайну одну.

Я живу на берегу Невы. Но не в Питере и не в Шлиссельбурге. Так и болтаюсь всю жизнь между двух великих городов...