Драббл для Шу, на который я так и не получила ответ...
Фандом Weiss Kreuz
Пейринг Брэд/Шу

Каждый мой вечер теперь похож на предыдущий. Я прихожу с работы, сажусь на подоконник, прислоняясь лбом к холодному стеклу, и начинаю искать. Что? Нет, ничего. Нет на свете такой вещи, что заставила бы меня так изводить себя каждый вечер, фильтруя мысли населения целого города. Кого. Я ищу тебя.
Я уже не помню того дня, когда у меня бы не болела голова. С момента моего выхода из госпиталя, в который меня привезла береговая охрана, я каждый день пытаюсь отыскать хотя бы одно упоминание о тебе. Ты бы счел глупым и нерентабельным так мучить себя из-за одного человека, который, кстати, еще и не факт, что жив. Но я ищу не просто человека. Я ищу тебя. И мне жизненно важно, чтобы ты был жив. Потому что я жив только надеждой на это.
* * * * *
Здание рушится, повсюду падают камни, мы все в разных углах зала. За Наги я спокоен, телекинетик точно вытащит себя на поверхность, на Фарфа просто плевать, а ты…
«Брэд, у тебя есть план?..» - спрашиваю я в твоей голове.
«Нет, но я видел, что мы выживем»
«Мы?..»
«Мы. Шварц».
Дальше я ничего не помню. Медсестры в госпитале сказали, что я провалялся без сознания около двух месяцев. Еще три я приходил в себя. Уколы, зарядка, анализы… И бесконечные сны… Кошмары о том, что тебя больше нет.
* * * * *
Час, два, три… меня уже тошнит, перед глазами мелькают разноцветные пятна, а голова просто раскалывается, но я знаю, что это еще не все. У меня есть свой предел. Когда он приходит, я падаю с подоконника на пол.
* * * * *
- Шульдих ты сдурел?? – у тебя такой вид, словно ты и вправду веришь в то, что я сумасшедший. А всего лишь купил себе флейту.
- Нет, конечно же, с чего ты взял?
- Зачем тебе ЭТО???
- Брэдли, это флейта.
- Я вижу. Я не спрашиваю что это, я спрашиваю, зачем оно тебе.
- Играть. Моя душа требует музыки! – я делаю вдохновленное лицо. – К рождеству я непременно разучу одну песенку, и сыграю ее тебе.
- Шульдих… я прошу тебя, не надо… - ты болезненно морщишься. О да, разумеется, как же я забыл, человек, который раз в неделю ходит в консерваторию, не вынесет моего дилетантского музицирования. – Шу, ты же знаешь, как я к этому отношусь.
- Я купил эту хрень, чтобы играть для тебя… - мне и правда обидно. Я так старался, потрошил мозги этих консерваторских флейтистов, чтобы выяснить, какая именно палочка с дырочками будет лучше звучать, подыскивал себе преподавателя, а ты… отворачиваюсь и убираю со стола сверток, доставленный из музыкального магазина. – Хотел сделать тебе приятное. Но раз тебе идея не нравится, могу выбросить.
Я помню, какими теплыми были твои пальцы, когда ты забирал у меня из рук завернутую в бумагу флейту. Я помню, какими теплыми были твои губы, когда ты целовал мою ладонь, я помню твое дыхание на моей коже. Я помню, как ты прижал меня к себе и в самое ухо прошептал:
- Оставь… Я в тебя верю.
Я помню. И от этого мне так больно.
* * * * *
Внезапно ощущаю, что уже не сижу на подоконнике, а лежу на полу, уткнувшись носом в ковер. Все ясно. Предел достигнут. И снова ничего. Надо бы встать, съесть какой-нибудь бутерброд и затем пойти и лечь в кровать, но мне так плохо, что я остаюсь на ковре. Совсем немного полежу… совсем чуть-чуть….
* * * * *
Сегодня Рождество, а у меня плохое настроение. Оно отвратительное. Вчера мы с тобой поругались, причем вдрызг, и уже почти сутки как не разговариваем друг с другом. Ни один из нас не пришел извиняться, мы оба слишком гордые для этого.
Время зажигать свечки на елке и садиться за стол, а у меня нет желания никого видеть. Это будет самое отвратительное рождество в моей жизни. Самое. А после него я уйду. Буду жить отдельно от всех, раз уж Брэд со мной не разговаривает и вообще ни в грош не ставит.
- Шульдих, - доносится от двери, и я сразу же узнаю голос. Ты первым решил нарушить игру в молчанку. – Ты обещал сыграть мне на флейте в рождество, помнишь?
- Помню, - угрюмым тоном бросаю я, пытаясь вспомнить, куда вчера швырнул инструмент в порыве злости.
- Ну так сыграй… Сейчас рождество, самое время.
- Брэд, у меня нет настроения, я обижен, не тренировался уже неделю… Плохо получится, и ты снова будешь на меня кричать.
- Не буду. Играй, как можешь. Сыграй, - просишь ты, и я вдруг понимаю, что вот оно, твое извинение. И беру флейту в руки, в знак того, что его принимаю.
Я плохой флейтист. Мало того, что не выучил песенку до конца, так и в известном фрагменте сфальшивил три раза. Но ты все равно аплодируешь мне, и говоришь, что я лучший. Во всем.
* * * * *
Я вспоминаю это не первый раз. И не второй. Каждый раз, когда мне грустно или тоскливо, я вспоминаю те дни, когда ты был рядом, и мне уже не кажется, что весь мир превратился в одно большое черное пятно. Я вспоминаю, и у меня появляется надежда.
* * * * *
- Брэээдли…
- Что?
- Ты куда?
- На работу. Спи.
- В воскресенье?..
- Такатори плевать на дни недели.
- Он на тебя глаз положил. Пошли его в ***, и ложись обратно, - моя рука высунулась из-под одеяла и мгновенно замерзла. – Брэ, там же холодно!
- И что? Несмотря на это, я должен тащиться на другой конец города.
- Но тебе же не хочется…
- Ну и что? Не все зависит от моих желаний, - ты завязываешь галстук.
- Зато зависит от моих. Хочешь, я заставлю старого пердуна отменить все свои планы и оставить тебя дома?
Пересиливаю себя, встаю, на цыпочках подхожу к тебе поближе и, ухватив за галстук, тяну обратно в постель. Я тебя там раздену. Тут слишком холодно. Я вот, например, уже замерз, вся кожа в пупырышках.
- Ну и куда ты вылез?.. – улыбаешься, надеваешь свой пиджак на меня и лишь затем отцепляешь мои пальцы от своей атласной удавки. – Спал бы еще… Всего-то семь утра.
Обнимаешь меня, как всегда чуть собственнически прижав к себе, целуешь, а затем почти насильно укладываешь меня обратно, под одеяло. Там почти так же тепло, как и у тебя в руках. Почти.
- Когда ты придешь? – я уже смирился, что наш единственный выходной мы тоже проведем порознь.
- После обеда.
Ну что ж… на такой короткий срок, пожалуй, одеяло мне тебя заменит…
* * * * *
Ковер подо мной теплый. Как хорошо, что я заказал себе пол с обогревом…Слишком часто валяюсь на нем, а мне ни к чему воспаление легких. Слишком ненавижу больницы, полугода мне хватило, чтобы належаться там на всю жизнь.
Я провожу на этом ковре много времени. Каждый вечер я валяюсь тут без сознания, когда два часа, а когда три. Иногда, я и в другое время суток прихожу сюда полежать… Потому что в кровати одному холодно, а ковер теплый. Почти как ты. Почти.
* * * * *
- Брэдли, а что ты будешь делать, если меня не будет рядом?
- Скучать.
- И все?
- Ждать.
- Чего, у моря погоды?
- Нет. Что ты меня найдешь, или я сам тебя найду. Второе – маловероятно. Я ведь не телепат, я не умею искать.
- А если я не найду?
- Все равно буду ждать…
- Всегда?
- Всегда.
- Даже 20 лет?
- Даже 20 лет. Но ты лучше не ищи меня так долго, ведь жизнь всего одна. Найди себе того, кто поближе. Он будет тебя любить и заботиться о тебе, тебе будет хорошо с ним, и потом ты не пожалеешь о годах, потраченных на бессмысленные поиски.
- Не будет.
- Почему?
- Потому что этот «кто-то поближе» не ты.
- Но все же он лучше, чем ничего.
- А вдруг я сразу тебя найду?
- Вряд ли… планета же большая.
- Ну а вдруг?
- Найдешь – приходи. Я буду тебя ждать.
* * * * *
Я ищу тебя уже почти два года. В каждом городе я ищу упоминания о тебе. Я сразу отметил на карте те места, куда бы ты точно никогда не поехал, и приступил к поискам. Я обшарил всю Японию, все, даже самые маленькие деревушки. Ничего. Потом я переехал в Америку. Все-таки, это твоя родина. Скорее всего ты вернулся туда, не найдя никого из нас. О том, что ты не выходил на контакт с Фарфарелло и Наги я узнал случайно, когда искал тебя в Токио. Чибик теперь работает на мелкого Такатори, пользуясь его особым к себе отношением, Фарфи крутит роман с какой-то клушей, а я ищу тебя. И никак не могу найти.
Полтора года я сканирую эту гребанную Америку. Штат за штатом, город за городом. И пока ничего. Все Брэды Кроуфорды, что попадались мне до этого момента, оказывались не теми. Пустышки. Ложная тревога. Миллионы моих нервных клеток, ведь я надеялся, я каждый раз надеялся…
* * * * *
Я с детства боюсь грозы. Всегда боялся. Со временем я научился это прятать, преодолевать свой страх, но всегда рефлекторно вздрагиваю при звуке грома. И просыпаюсь. Но в этот раз громыхнуло так, словно началась бомбежка. Я подскочил на кровати, не понимая, где я и что происходит. Молнии не видно. И вот снова… Звук такой громкий, что невозможно внушить себе, что это всего лишь гроза.
- Шу?.. – у тебя сонный голос. Ты проснулся не от грома, нет, гроза тебя совершенно не волнует, ты проснулся от моего движения. – Что с тобой?
Снова жуткий грохот.
- Ч…что это?..
- Это? Гроза…
- Так громко…
- Мы же в горах, помнишь? Сегодня утром приехали.
А, ну да… Нужно за одним кадром последить, чтобы не наделал глупостей. Еще один раскат, сопровождаемый треском. Я вздрагиваю.
- Боишься? – твоя рука обнимает меня за талию, вынуждая снова лечь рядом с тобой.
- Да…
- Рыжик… - ты прижимаешь меня к себе, успокаивающе поглаживая мою спину. – Не бойся. Я ведь с тобой… Я всегда буду с тобой.
- Не хорошо, Брэдли… - мне уже не страшно. Рядом с тобой мне никогда не страшно. – Нехорошо давать обещания, которые не сумеешь выполнить.
- Я и не даю.
- Ты не сможешь всегда быть рядом.
- Смогу. Я это видел. До самой смерти. Мое маленькое «всегда», проведенное рядом с тобой.
- А потом что?..
- А потом… а потом будет тот, кто меня заменит.
Удар грома поглотил твою фразу, звучавшую с какой-то странной обреченностью.
* * * * *
Никто не может мне заменить тебя, Брэдли. Не знаю, почему ты был так уверен в обратном. Знаю только то, что до сих пор не могу смириться с тем, что ты мог не выплыть тогда, и твое «маленькое всегда» закончилось. Знаю, что до сих пор с трудом засыпаю один в постели, и сплю только на одной половине, вторую оставляя для тебя. Знаю, что зову тебя во сне. Иногда так громко, что просыпаюсь от собственного крика. Знаю, что один раз поддавшись минутному желанию и переспав с другим, до сих пор чувствую себя предателем. Знаю, что буду искать тебя до тех пор, пока не найду, или пока у меня не исчезнут силы это делать, или пока не получу доказательств твоей смерти. Ведь ты же пообещал ждать меня.
Ворс ковра подо мной становится более ощутимым. Все, теперь я могу встать и перебраться в более удобное место. Эта ночь, и все то время до следующего вечера – всего лишь передышка.
Я обязательно найду тебя, Брэдли. Я не заставлю ждать напрасно двадцать лет.