Это случилось четыре года назад. Старый умер. Молодой родился.
Он был нелюдим, без друзей, но умел любить. Он верил в лучшее. Он был оптимистом.
Четыре года назад его убили. Не просто убили, а убивали медленно, раны не были смертельны по отдельности, но всё более новые удары, сопровождающиеся издевательством и демонстрацией своего превосходства добивали, кажется, до глубины сознания. У него не было возможности оправдаться, его слова не были услышаны и уже давно забыты.
Его последнее дыхание не было услышено. Он не успел попращаться, также как не успел попращаться с ним самый близкий в жизни человек. Он умер тихо, но смерть была болезненной. Это было самое яркое ощущение, явное, как само существование.
А после, родился я.
Сила воли создала новую личность из руин. Пропорции были избраны, чтобы сотворить идеал. Ничего больнее в жизни я больше не чуствовал.
Я, тот кто не чувствует физической боли. Я никого не люблю. Я знаю что было, что есть и что будет. Время для меня - это прозрачная гладь, всё та же вода, которая просто течёт. Но время - внутри нас. А внешне, я слеп и глух. Но это не связано с органами, это добровольный отказ от этой реальности. Бывает, я теряю сознание. Во сне я вижу другие миры, которые влияют на меня. Меня ничего не держит на Земле. Мне не грустно и не весело, не тепло и не холодно. Мне вообще всё равно. Всё просчитано, всё логично. Заранее определённые конструкции языка. Это уныло и однообразно. Искусство общения я постиг в совершенсте. Благо, язык наш не единственен. Есть и другие, это спасение от однозначности. Иногда, когда совсем скучно, я поступаю иррационально. Так, как никто не ждёт. Специально. Я понимаю почти всё, я разучился удивляться. Я стараюсь удивлять окружающих, надеясь что кто-то откликнется и помёт почему. Но люди слепы и глухи изнутри. А это много крат ужастнее, чем не чувствовать, как игла проходит через твоё тело. Мы с ними не соответствуем полюсами.
Внутри меня целый мир, он гораздо глубже, чем внешний. Бесконечность. И когда я в очередной раз сомневаюсь в его реальности и значимости, я сотрясаю его вверх дном, и его жители гибнут один за другим от ужастных катаклизмов. Быть может, наш мир, это тоже чья-то фантазия, и когда случаются катаклизмы, бессмысленная и беспощадная жестокость торжествует, то автор просто сомневается, подвергает сомнению значимость этого мира. Ведь всё равно этот мир умрёт с ним, и он не сможет им поделиться с другими. Бытие настолько тяжко без смысла, что я боюсь просто думать, что я чья-то фантазия. Я хочу быть чьим-то смыслом. Я хочу иметь смысл.
