Посленовогодняя реальность, припорошенная малоубедительным снежком, удивляет, иногда радует, но как-то не серьезно, а придурковато и по-мультяшному. Зато сны -- это да. Это ого-го-го, что такое. По ним бы прозу в духе Паланика писать, да лень вечная не пускает графоманствовать.
Напиться лимонаду «Буратино» и мирно уснуть.
Город. Вроде бы Псков, а вроде бы и не очень -- ну, знаете, как это обычно бывает во сне: пространство искажается, причудливо переплетается с воспоминаниями и фантазиями, становится знакомым только наполовину и оттого особенно страшным. Те же улицы, те же здания, те же автобусные остановки. Те, да не те. Улицы приводят в другие места и изгибаются поворотами совсем иначе. Ходишь вокруг знакомых зданий -- входа найти не можешь. Автобусные остановки…удивительно, но с остановками вроде бы было все в порядке. Только вот автобусы ходили не по своим маршрутам, да и вообще не по маршрутам, а как им вздумается. Ну да это не важно, потому что я очень быстро устала разбираться в том, как они ездят, и пошла пешком.
Иду, значит, а вокруг люди. Все знакомые. И всё с ними нормально: две руки, две ноги, голова, два глаза, рот, два уха и даже кожа не зеленая. Только вот незадача -- не могу вспомнить ни одного имени. Вернее, имена-то я помню, они в сознании кружатся, вертятся, всеми цветами радуги переливаются. Помню имена. Соотнести их со знакомыми лицами -- не могу. В ужасе спохватываюсь, помню ли хоть свое-то. Оказывается, что свое помню. Достаю блокнот, рисую человечка, ставлю знак тире и пишу свое имя -- «Марла». Не просто так пишу, а с осознанием, что память вещь ненадежная, и лучше вот прямо сейчас записать, чем потом попасть в глупое положение, не зная, как представиться. Почему-то это невозможно меня заботит, значительно сильнее, чем когда бы то ни было, -- чтобы ни в коем случае не оказаться в глупом положении.
Обнаруживаю себя на окраине города в квартире давно покойной прабабки. Включаю телевизор, сажусь в кресло. И тут в комнату заходит жирненький… \не люблю этого слова, но точнее сказать нельзя\ мужчинка лет пятидесяти. Паясничает, пухлыми ручками размахивает, пытается мне что-то втолковать. И до невозможности меня раздражает. Сначала просто раздражает, потом доводит до состояния тихого бешенства и, наконец, я понимаю, что ненавижу его. Натурально ненавижу, до желания убить. Встаю, беру с полки каменного зайца и швыряю в него. Разворачиваюсь и ухожу в другую комнату, ни разу не взглянув, и только по звуку поняв, что попала.
А в другой комнате трое девушек. И сценка такая… явно лесбийской направленности. Впрочем, это не вызывает у меня никаких эмоций, я просто стою в стороне и наблюдаю. Я понимаю, что там у них что-то происходит, о чем-то они разговаривают, но никак не могу разобрать, о чем же именно, но видно, что спорят. Тут одна из девушек маловменяемого вида подходит к окну, открывает его и забирается на подоконник, явно собираясь спрыгнуть. А я понимаю, что этаж-то пятый, и настроена она решительно, и если ее не остановить, то все, дальше для нее уже не будет ничего, и… я все понимаю, но мне как-то все равно. Она стоит на подоконнике, вдруг оборачивается на меня и с гамлетовской ухмылкой спрашивает: "А насколько ты внимательна к своей жизни?".
Я проснулась в холодном поту. Плохо ориентируясь в пространстве, добрела до кухни и заварила чай. Поклялась никогда не пить «Буратино» перед сном. И так и не смогла выкинуть из головы вопрос -- «спрыгнула ли та девушка?».
Or_gi, 
Ventru, 
