Как всё-таки здорово, что два таких явления как "наше всё" - Александр Сергеевич Пушкин и цифровая фотография разделены парой столетий!

Взял Орест Адамович Кипренский в 1827 году, в июле месяце, да и затеял писать портрет Пушкина. "Наше всё" позировать, говорят, не любил, но Оресту Адамовичу не отказал.

Написать портрет - дело не одного часа. Сеансы... Встречи... Возможно - захватывающие разговоры об Италии, откуда только что вернулся Кипренский... Целый период жизни двух великих людей! И вот - готово!

Пушкин на портрет ответил экспромтом:

Любимец моды легкокрылой,
Хоть не британец, не француз,
Ты вновь создал, волшебник милый,
Меня, питомца чистых муз,-
И я смеюся над могилой,
Ушед навек от смертных уз.
Себя как в зеркале я вижу,
Но это зеркало мне льстит:
Оно гласит, что не унижу
Пристрастья важных аонид.
Так Риму, Дрездену, Парижу
Известен впредь мой будет вид.

Одним словом - маленькая история о двух чудесных людях! Об одном, говоря современным языком, изображении. 

И, слава Богу, что не было цифровой фотографии, с её маргинальностью, с этим чудовищным её порождением - светской фотохроникой. К чему стада этих всех Бим Диланов, которые "пришли в умопомрачительных шортах от Зайцева", "выпили пару бутылок {Дон Цитрамон}" и "потащились на танцпол отжигать с парой породистых поклонниц"?

Это что же, таблоиды XIX века пестрели бы фотографиями с подписями типа "Потомок Ганнибала отжигает на вечере у Дельвига как каннибал"? "Дантес шушукается с чужой женой, а Пушкин и в ус не дует?".. "Наталья Гончарова без косметики!"

Бр-р-р!.. Чур меня. Холст, масло, автопортреты пером на полях... Вполне достаточно.