Настроение сейчас - спааааать пора, уснул бычек
В небольшом приморском городке, на маленькой тихой улочке в крохотном кирпичном доме, увитом плющом жил Поэт. Он жил под самой крышей, в тесной мансарде. Вы бы, наверное, не захотели жить обитать там – потолок нависал так низко, что Поэт легко касался его рукой, а места было так мало, что в комнате помещались только кровать и письменный стол.
Но Поэт любил свое жилище, и ни за что не променял бы его ни на что другое – он совсем не хотел бы жить в сыром подвале, как Музыкант, или ночевать на сеновале, как писатель.
Конечно, может быть, он бы и согласился переехать в одну их тех уютных комнат на втором этаже, где на окнах висят шторки, в углах нет паутины, а от стен приятно пахнет сосной, но об этом Поэт даже не задумывался. Он был Бедный Поэт, но умел довольствоваться тем, что имеет.
Утром Поэт вставал до зари, и сидел у открытого окна. Смотрел на покрытое туманом море, на рыбацкие домики, стоящие у самой воды, слушал тишину и ждал
Он ждал, когда взойдет Солнце. А рядом с ним сидела его Муза. И тихо нашептывала слова будущих стихов.
А потом всходило солнце. И поэт начинал творить. Мелким, не особо разборчивым почерком, строчка за строчкой на бумаге появлялись стихи. Он писал, а Муза тихо сидела на краешке стола и улыбалась, глядя на своего поэта.
Солнце обычно уже скрывалось за крышей дома, когда, наконец, стихотворение было написано.
"Вот!" - кричал Поэт.
"Вот! Вы только послушайте!" - он торопливо сбегал по скрипучей лестнице на первый этаж, чтобы скорее зачитать свое творение.
Внизу, на террасе, к этому времени уже сидели Музыкант и Писатель.
Если их лица были радостные, значит, Муза приходила и к ним.
Тогда Поэт зачитывал свое творение, Писатель - свое, а Музыкант наигрывал новую мелодию.
А потом они шли гулять по городу, искать нового вдохновения утомленный послеобеденной жарой город спал, а Поэт, Писатель и Музыкант бродили по пустынным улицам, в выжженной траве скверов, спускались по узеньким лестницам, и везде - в пожелтевшей листве, в горячем камне домов, в унылом ветре, ленивом шелесте волн - им являлось Вдохновение.