Они шли на службу гуськом, друг за другом. Впереди каплей, за ним два старших мичмана. Было раннее утро, ночью прошел мокрый снег, а к рассвету подморозило. Матросов и курсантов еще не выгнали на территорию для борьбы со слезами Деда Мороза, поэтому по скользким дорожкам училища совершенно немужественными, в раскорячку, походками шли моряки, вольнонаемные и прочий люд, работающий на флот. Складывалось впечатление, что все стали жертвами эпидемии диареи и боялись что-то растряхнуть по дороге.
Каплей, в прошлом выпускник этого же училища, шел уверенным бодрым шагом, размахивая, как школьник портфелем, черным пластиковым «дипломатом». Следующий за ним мичман ( в прошлом старшина роты абитуриентов и командир нынешнего каплея), пытаясь держать общий темп «тройки», непрерывно матерясь и пошатываясь, вдруг не выдержал:
-Саня! Твою мать, мы можешь идти аккуратней!? Куда ты чешешь? Сейчас поскользнешься же и всех нас свалишь!
Беззаботный каплей, не меняя темпа, повернул назад голову и, смеясь, бросил:
- Да ладно Вам, Сергей Петрович! Я никогда не пада…
В следующий миг ноги каплея взлетели вперед- вверх на уровень глаз. Рука с «дипломатом», как у пьяного свадебного баяниста, рвущего меха,описала чудовищную дугу в воздухе и устремилась назад. Перед тем, как на пару секунд у Сергея Петровича « выключился свет», он увидел черный твердый пластик в алюминиевой окантовке. Громкий хлопок в морозном воздухе услышали все по обе стороны плаца. Через секунду три моряка, выворачивая ноги и отбивая задницы рухнули большой черной кучей на тротуар. Сергей Петрович, быстро-быстро перебирая ногами, как хомячок в колесе, и опираясь руками на все еще лежащего каплея, первым поднялся, потрогал опухшую перекошенную челюсть и над училищем, пугая вольнонаемных женщин, зазвучала музыка морской брани, передаваемая из поколения в поколение со времен первой обороны Севастополя.
Каплей боялся вставать …