В колонках играет - Zемфира - БесконечностьПосвящается Асе.
Весна! Весна идёт! Весне дорогу! ©
Zима пришла ко мне угрюмым парнем в старой дублёнке и с чёрным портфелем. Парень грубо и неловко шутил, приходил под вечер и приносил мне конфеты и дорогой чай, который я бы никогда не купила. Потом садился в кресло с книгой и гладил меня по волосам. Я пыталась zаглядывать в книгу, пыталась читать и вникать в смысл, но ничего не понимала. Потом он откладывал книгу, смотрел на меня, а я улыбалась ему. Он учил играть меня на гитаре. Гитару он принёс. Я пела ему Ночных Снайперов, он молчал, слушал. Никогда мне ничего не пел. Скупился.
Всё было как-то слажено, каzалось, что мы zаранее zнали, что нужно делать: после муzыки мы уходили в спальню – я ложилась спать, а он садился zа компьютер и уходил в интернет. Иногда было наоборот.
Однажды он попытался меня поцеловать, но это было как-то смешно. Будто дети, которые не умеют целоваться, но очень хочется. Он понял, больше так не делал. Только гладил по волосам.
А потом ворвалась она. Она. Я смотрела на неё горящими, беzумными глаzами, она улыбалась мне. Парень ушёл. Вzял портфель, вzял гитару.. Неловко поцеловал меня в шею, я же старалась не смотреть ему в глаzа. Всё, что от него осталась – это дорогой чай и несколько zакаченных песен «Кино» в компьютере. Но мне было плевать, ведь пришла она. Весна.
Она то впивалась мне в губы, то тащила меня на крыши самоzабвенно пускать бумажные самолётики. А иногда она гладила меня по спине, царапала ногтями и курила. А ещё у неё обалденный голос! И плевать, что она его где-то прокурила, растеряла, отстаивая свои права в zлачных местах. Она дарила мне томики Бродского, я дарила ей поцелуи и стихи. И пофигу, что ей это было не нужно. Пофигу.
Она могла быть кем угодно и нести в себе любые эмоции: от дерzости, скаля zубы в уличной драке, до смирения, покорности, апатии, спокойно накрывая меня пледом и что-то говоря сквоzь полудрёму.
Она не любила осень, она всё время ругалась на неё, иzящно материлась, а я после её ухода долго удивлялась: и как можно иzящно материться?
Беzусловно, я любила её. Да как её можно было не любить? Свободную, реzкую, прекрасную? Её глаzа манили, но ничего не обещали, а мне, грешнице, живущей сегодняшним днём, ничего и не надо было. С ней можно было понарошку умирать, бросать выzов миру, а в минуты глубокой депрессии бродить по городу и орать: «Я повторяю десять раz и снова, никто не zнает, как же мне хуёво». Беzумная любовь. И мне абсолютно беz раzницы, любила ли она меня, главное, что она мне дарила такие минуты, какие не может подарить никто. Одна такая она, да.
Естественно, она ушла. Дерzкая, беzрассудная… Я не плакала, я не чувствовала себя одинокой, я была опустошена когда она ушла. Потом пришёл какой-то парень в плавках и в чёрных очках, который был послан лесом. Нафига мне это лето, беz неё? Вот, я тоже не понимала. Лето я провела с парапланами.
Осень явилась. Красивая, не спорю. Дала zакурить, стояла, смотрела на меня, думала. Я отвернулась. Zаплакала.
Я ведь не желеzная.
