- Где это мы?
Теплые облака пара клубились над белоснежной эмалью ванной, окутывая пластиковые шторки-задвижки, однако не рискуя подняться ещё выше, под самый потолок, где маячила фигура девушки в неглиже.
- Почему сразу «мы»? Ты здесь совсем одна, однее явно некуда.
Красная зубная щетка в стакане почему-то сильно резала глаз. От этого болезненного ощущения Анна зажмурилась, а когда открыла глаза, вокруг уже не было ничего кроме привычного кресла и светящегося в вязкой тьме комнаты монитора.
- Ты разве не боишься сойти с ума?
- Нет…а должна?
- Ну разумеется, милочка, все бояться.

Она никогда не замечала прихода темноты, в этом кресле и без всякого вида из окна всегда было темно, глаза болели.
- Ты мне надоела, подоконник уже весь протерся от твоего тучного и совершенно бесполезного зада, - равнодушно заметила девушка, продолжая отбивать какой-то чрезвычайно печальный ритм на клавиатуре.
Однако гостью сие замечание, казалось, ни капельки не смутило.
- Я знаю тебя уже так давно, но всё никак не могу понять, вот ты всё время здесь что-то выстукиваешь, но почему же ты никогда не пишешь на БУМАГЕ?
Кто-то наверху нажал кнопку «пауза».
Ладони Анны на несколько секунд зависли над клавиатурой, словно задумавшись, после чего вновь небрежно опустились на разгоряченные клавиши – наверху нажали «play».
- Мне жаль её, - тихий шелест хрустального голоса вновь стал пищей ненасытного северного ветра. – Подумай только, можно написать на ней «А вы ноктюрн сыграть могли бы на флейте водосточных труб?», а можно донос на товарища. Ну, или, скажем, сегодня - любовное письмо к учителю старшей школы, а завтра - рецепт самой дрянной манной каши на свете. Ну и как вам такой расклад? Но она всё выдержит, бумага всё и всегда выдержит. Только вот сердце моё не бумажное… - уже тише добавила Анна.
- И с чего ты взяла, что он имя-то твое у друзей не переспрашивает каждый раз, когда до разговора дело доходит?
- Дура, какая же разница…человеку всегда нужно состояние влюбленности, на протяжении всей жизни…и при этом совершенно не важно, как объект этой влюбленности к тебе относится, да и одушевленное ли это вообще создание. Только вот без этого чувства,…наверное, я была бы просто кактусом, - она давно уже перестала печатать, увлекшись монологом, и ей, казалось, самой было интересно, куда же на этот раз заведут её размышления. – Да, конечно порой это мучительно, но мука эта настолько сладка…нет, она сводит с ума…
Все эти бредни про уход из реальности из-за мучений – не верю я в это – глупо и неэффективно. Я лучше останусь и посмотрю на будущее из первого ряда, да ещё и с биноклем, во время постельных сцен разумеется.
Да и к тому же. Как можно забыть это имя, самое прекрасное имя на свете… Аня.
Нежные руки уверенно продолжили мучить черно-белые кнопочки. Вдохновленные глаза загадочно сверкали с полумраке. И нет больше никаких зубных щёток.