Ну, мне казалось всегда, что существо, написавшее, что проело свои руки до крови, пьюююще крооовь из себя, никогда потом не добавит про нос, прижатый к стеклу. То есть, «прижавшись щекой», мокрой, а еще лучше влажной, щекой, но никак не носом. Нос к стеклу все же детское что-то, лицо от этого портится, сплющивается, смешное, и трагичность идет далеко.
Поэтому хорошо получился, нос неожиданный и внезапный.
Как-то так.