Цитата сообщения Сообщество_Легендарного
Без заголовка |
Цитата |
|
Комментарии (0) |
Агния Барто |
Барто Агния Львовна
(Из записок детского поэта – 1974 г.)
Разыгрываю Андроникова
В Париже, где я жила несколько дней в ожидании визы в Португалию на заседание Международного жюри, незнакомый француз сказал мне:
- Мы все про вас знаем! Вы пишете стихи, ищете по радио детей и родных, разлученных войной, и разыгрываете Ираклия Андроникова.
Я была так явно поражена его осведомленностью, что он поспешил объяснить:
- Помните, в Москве было Международное совещание переводчиков? Я в нем участвовал, там выступал Андроников. - Француз улыбнулся: - Он-то и рассказал нам, как вам удается его разыгрывать.
По правде сказать, я и сама каждый раз удивляюсь, как мне это удается. Ираклий Луарсабович - человек проницательный, далеко не наивный, но, видимо, есть у него та душевная доверчивость, из-за которой он и попадает впросак. В моих записных книжках 'летопись' розыгрышей Андроникова ведется издавна. Вот некоторые из них.
Приближалось стопятидесятилетие со дня рождения Михаила Лермонтова. Нетрудно себе представить, как поглощен был подготовкой к торжественным дням Андроников - неутомимый исследователь жизни и творчества поэта. Неутомимый и страстный! Потому в свое время он и разгадал 'Загадку Н. Ф. И.'. Наверно, с той же одержимостью, как Германн в 'Пиковой даме' твердил: 'Три карты, три карты, три карты', повторял молодой Андроников: 'Три буквы, три буквы, три буквы', пока не сумел раскрыть имя Натальи Федоровны Ивановой, зашифрованное поэтом в посвящении 'Н. Ф. И.'.
Прочитав в преддверии юбилейной даты, что И. Л. Андроников - член лермонтовского комитета, я звоню ему по телефону. Говорю старушечьим голосом, медленно растягивая слова:
- Извините, пожалуйста, за 6еспокойство... Я... старая пенсионерка... Не можете ли вы помочь мне... улучшить мое жилищное положение... в связи с юбилеем... Михаила Юрьевича Лермонтова... Я его родственница.
- Родственница? - восклицает Андроников.- По какой линии?
- По линии тети,- отвечаю я, твердо зная, что у Лермонтова были тетки.
- А какое колено?
- Четвертое,- говорю я наугад.
- Вы не ошибаетесь?
- У меня есть доказательства.
- Скажите, а нет ли у вас писем Лермонтова?
- Письма есть,- еще медленнее тяну я слова,- маленькая стопочка и стихи там... небольшие... В сундуке.
- Разрешите, я сейчас к вам приеду? - взволнованно говорит Андроников, и мне кажется, я по телефону слышу, как у него колотится сердце.
- Сейчас поздно... десятый час... Мы с сестрой рано ложимся, сестра еще старше меня.
- Тогда завтра с утра я у вас буду.
- Знаете... нас с сестрой... завтра утром... повезут в баню... Вы после двух, пожалуйста.
- Спасибо, буду после двух,- нехотя соглашается Андроников. Но, видимо, опасения ревностного искателя, что не он первый увидит драгоценный листок со стихами, так велики, что заставляют его добавить:
- Только до моего прихода вы никому из других членов лермонтовского комитета не звоните.
- Зачем же? - успокаиваю я.- Запишите адрес! Лаврушинский переулок, семнадцать...
В пылу Ираклий Луарсабович не сразу понимает, что это дом, где живут многие московские писатели.
- Ваши имя, отчество? И фамилию назовите, пожалуйста.
Называю себя. Длительная пауза. Потом возглас:
- Это жестоко!
Но через мгновение Андроников уже хохочет:
- Как я попался! Нет, это грандиозно!
Обычно люди, очутившись в смешном положении, не любят об этом вспоминать. Андроников - напротив: где 6ы мы ни встречались, он уже издали начинал улыбаться и охотно рассказывал окружающим, как чуть не помчался, полный надежд, к родственнице Лермонтова 'по линии тети'. Верно сказал мне в свое время Михаил Кольцов: если человек, рассказывая о том, как он попал в смешное положение, не боится выглядеть смешным, то он - умный человек.
Самый первый розыгрыш Андроникова был связан с его выступлением по телевидению. Он вел передачу из квартиры Алексея Николаевича Толстого, рассказывал о тех, кто посещал этот дом, показывал фотографии разных людей, читал сердечные дарственные надписи, серьезные и шутливые. Ираклий Луарсабович часто бывал здесь при жизни Толстого. Их связывали самые дружественные отношения. Прикинув, сколько времени потребуется, чтобы доехать с улицы Алексея Толстого до Кировской, и решив, что он уже дома, набираю номер его телефона.
— Слушаю, слушаю вac,— говорит он, запыхавшись.
— Поздравляю вас, только что смотрела передачу... Так хорошо все было! — стараюсь я говорить высоким девичьим голосом.— Вы меня, наверное, не знаете, я сотрудница литературной редакции (называю первое попавшееся имя). Я — Таня.
— Я вас знаю, Таня,— учтиво отвечает Андроников. И благодарю: вы первая мне звоните после передачи... Значит, все хорошо?
— Да очень! Только вы фотографию народной артистки Улановой в 'Лебедином' вверх ногами показали. Но это ничего, все равно красиво! Она же в танце, в балетной пачке...
— Неужели я не так повернул снимок? — ужасается Ираклий Луарсабович.
— Не волнуйтесь, может быть, у нас плохое изображение в телевизоре, мы его чиним, чиним... Андроников быстро успокаивается:
— Такой кадр не мог пойти в эфир. Меня бы остановили, прервали бы съемку...
— Конечно! Я еще вот почему вам звоню: вы так хорошо говорили об Алексее Толстом, не могли бы вы выступить в передаче, посвященной Льву Толстому?
— В связи с какой датой? —осведомляется Андроников.
— Не в связи с датой. Мы задумали воспоминания современников Льва Толстого... Пока они живы. Некоторые из них.
— Позвольте, Вы, кажется, считаете, что я ровесник Льва Николаевича? — В голосе Андроникова почти негодование.— Неужели я выглядел таким в вашем телевизоре? Его действительно нужно чинить. Я едва лепетал, когда великий Толстой ушел из жизни.
— Но все-таки прошу — запишите в своем блокноте!
— Что я должен записать? — недоумевает Андроников.
— Запишите! Розыгрыш номер один.
В трубке раздается громкий хохот:
— Колоссально! Как вы меня настигли? Я только что вошел в дом!
Несколько лет спустя Андроников рассказывал по телевидению о рукописях XIII века. Раскрыв толстый фолиант, он сказал, что на полях этой рукописи ее автор, монах, оставил запись: 'С похмелья писать не хочется'. Нельзя было упустить такой блестящий повод для розыгрыша! Набрав знакомый номер, изменив голос и назвавшись рядовой телезрительницей, говорю укоризненно:
— Смотрела вашу передачу. Очень интересно, но исторически неверно, что с перепою писать нельзя.
— По рукописи мной прочитано,— говорит Андроников.
— А почему же некоторые писатели с похмелья писали? И сейчас бывает...
— Это вопрос бестактный. Я не знаю, кто пишет с похмелья! Как ваша фамилия? Называю себя. И снова в трубке радостный хохот.
С длительными перерывами розыгрыши продолжались, но требовали все большей изобретательности. Хотелось мне что-то придумать на тему необычных устных рассказов Ираклия Андроникова, где он не только описывает и изображает разных людей, но передает тонкие оттенки их мысли, восстанавливает их образы, да еще выступая перед любой аудиторией и мгновенно приноравливаясь к ней.
На сей раз изобрела я некую Эмилию Глазунову, начала разговор голосом низким, хрипловатым:
- Товарищ Андроников? С вами говорит артистка филармонии Эмилия Глазунова, у меня к вам дело: я хотела бы исполнять ваши устные рассказы.
- Странная мысль... Вы находите, что я сам их плохо исполняю? - иронизирует Андроников.
- Замечательно исполняете! Все знают, что у вас всегда аншлаги! Но уверяю вас, что ваши рассказы будут иметь успех и в моем исполнении. Мне нужно ваше разрешение.
- Не представляю себе, как мои рассказы может исполнять кто-нибудь, кроме меня? И я же импровизирую, у меня нет точного текста.
- Текст у меня есть, я записала вас на магнитофон в одном из ваших концертов.
Андроников начинает нервничать:
- Позвольте, вы меня удивляете! И, кроме того, вы, как женщина, вряд ли сможете изобразить Качалова или Фадеева.
- В том-то и дело, что мой жанр это вполне допускает.
- Но в каком именно жанре вы работаете?
Тут я говорю своим обычным голосом:
- Я - чревовещательница, Ираклий Луарсабович.
- О господи,- хохочет Андроников,- а я-то думаю, как мне отвязаться от этой Эмилии?
И мы оба долго смеемся.
Розыгрыши привились и утеплили наши дружеские отношения. Не только они, конечно. Когда я начала вести радиопоиски, Андроников душевно отнесся к поиску по детским воспоминаниям. Почти всякий раз после передачи звонил, расспрашивал, советовал. Мне было важно, что он одобряет интонацию живого разговора, которую я взяла в этой передаче. Одобрял он и то, что о судьбах людей я размышляю, отклоняясь от написанного текста.
- Если вы хотите больше народу привлечь к поискам, непременно ведите разговор так, как будто видите перед собой живую аудиторию,- говорил он.
Я приняла многое из того, что он советовал.
- Теперь мы с вами - коллеги,- шутила я.- Оба - искатели, только в разных областях. Поиски все расширялись и заполнили мою жизнь до краев. Времени ни на что не хватало. Вскоре розыгрыши прекратились сами собой. И я думала, что навсегда.
А.Барто
Дачный адрес
1 Тетя сказала: — Такая удача —
Около станции чудная дача!
Там и сосны и дубы,
Земляника и грибы,
И всего до нашей дачи
Двадцать пять минут ходьбы.
2 Там прекрасная природа
И земля для огорода.
Пригласила тетя Оля
Папу, маму и меня.
Предложила тетя Оля:
— Приезжайте на два дня.
Я вам адрес объясню:
3 Вы выходите к плетню —
Там, от станции направо,
Начинается канава.
Вы дойдете до сторожки
И пойдете по дорожке.
4 Там высокая ограда,
Вам туда идти не надо.
Вы идите прямо-прямо,
На поляне будет яма.
Вы дойдете до колодца,
Там дорога оборвется.
5 Поднимитесь на пригорок —
Наш участок номер сорок.
Про меня сказала тетя:
— Вы с собой его возьмете,
Он не будет нам мешать,
Будет воздухом дышать...
6 Мы дошли до поворота,
Оказалось — там болото.
Мы шагали по опушке,
Мы взбирались на пригорок.
Мы спросили у старушки:
— Где участок номер сорок?
7 А старушка нам сказала:
— Это где-то у вокзала.
Как нарочно, дождь закапал.
— Так! — сказал сердито папа.—
Говорил: возьмите зонтик,
Вон гроза на горизонте!
8 Дальше я идти не мог —
Я до ниточки промок.
9 Перешли мы через мостик.
Там стояли поезда...
Больше я на дачу в гости
Не поеду никогда.
10 Тете Оле напишу,
Что я дома подышу.
*****
|
Дневник Рион144 |
|
Страницы: [1] Календарь |