В "Морфии" Балабанова герой в финальной сцене вовсе не сливается с толпой, и не спускается на её уровень, теряя себя и стреляя себе в рот, как представляет это Роман Оленев в "Стоп-кадре" — скорее, герой сознательно отказывается от всего прежнего себя, от всего, что составляло его личность, но что он сам давно выхолостил и обесценил, и просто утилизирует оставшуюся оболочку; кинозал с дешёвым комедийным фильмом герой выбирает для того, чтобы было не так страшно. Потеря себя процесс почти всегда осознанный, как бы не хотели люди сложить с себя ответственность за такой свой поступок, представив собственную деградацию результатом игры внешних сил, — на деградацию всегда требуется своё внутреннее согласие, и внутреннее потакание этому процессу. Именно такое согласие и потакание, доведённое до логического конца, и показано в фильме.

Если же брать осознание, то Булгаков, скорее всего, в оригинале также хотел показать эту осознанность деградации, потому что сам он в какой-то момент смог сознательно переломить морфиевую зависимость, хотя бы взять её под контроль, и, таким образом, отказаться от зависимой роли. Я читал "Записки врача", и не припомню такого, чтобы он хоть намёком списывал какие-то свои слабости на влияние внешней среды — скорее, наоборот, при чтении "Записок" я удивлялся тому, как он смог в итоге не деградировать. Именно поэтому "Записки врача" читаются как объективное, и даже отчасти ироничное описание реальности, а вовсе не как стандартная потуга на само-оправдание. Хотя удивляться здесь нечему: деградации подвержены идеалисты, потому что любые идеалы банкротятся, а вместе с ними на дно уходят и их приверженцы — Булгаков же, очевидно, идеалистом не был.